Мои размышления прервал кашель. Я повернулась и увидела коренастую женщину с коричневой обветренной кожей и седыми короткими волосами.
— Трофей, военачальник отправил меня узнать, какие именно товары вам необходимы. Я Сэл, ответственная за поставки.
Я встала.
— Сэл, рада видеть вас. Я надеялась уже составить список, но…
Сэл фыркнула и села.
— И какой с него будет толк? Скажите мне, в чем вы нуждаетесь.
— Ну, если вы знаете что использовал прежний целитель, то я могу обойтись без этих вещей.
Сэл положила руки на колени и посмотрела на меня.
— Трофей, воин-жрец не желал говорить со мной, а уж тем более сообщать о своих нуждах.
— Но как он излечил столь многих с таким ограниченным запасом лекарств?
Сэл смерила меня мрачным взглядом.
— А он не лечил. Так что вам нужно?
Я начала рассказывать ей о лекарстве от лихорадки и корне орхидеи и всех остальных вещах, которые понадобятся мне для начала. Сэл не спускала глаз с моего лица, иногда останавливая, только чтобы спросить значение некоторых слов или удостовериться, что она знает какое количество мне нужно. Я нерешительно попросила жаровен и чаш для смешивания лекарств. Сэл заворчала в ответ.
Наконец я исчерпала идеи. Сэл кивнула и устроилась удобнее на своём табурете.
— Хорошо. А теперь убедимся, что я всё правильно запомнила.
Она вздохнула и начала перечислять список.
Я была впечатлена. Она помнила каждое название товара, количество и его описание. Я тщательно слушала её речь, кивая на каждый пункт. Мне не пришлось ни разу её поправлять. Когда Сэл замолкла, я кивнула и улыбнулась. Она немного расслабилась, но на её строгом лице не появилось улыбки.
— Хорошо?
— Прекрасно.
— Прекрасно только небо. — Она встала, потянулась, прошла туда, где Гил оставил кувшин с каваджем, и принесла его вместе с двумя кружками.
— Не самый горячий, но жажду утолит.
Она наполнила кружки и вручила мне одну.
— Теперь, у меня есть к вам вопросы.
Усевшись обратно на табурет, она наклонилась вперёд со странным взглядом на лице.
— Что вы знаете о городских торговцах?
Её глаза горели странным жаром.
— Ну, я знаю многих из них.
Она наклонилась вперёд.
— Вы покупали у них?
— Да.
— Расскажите мне о них.
Она глотнула каваджа с угрюмым видом.
— Мне придётся иметь с ними дело, а городская торговля мне совсем незнакома. Расскажите, как у них все устроено и как они ведут дела.
Я хихикнула, так как теперь узнала этот взгляд. С таким взглядом Ремн торговался по цене книг.
Мы говорили очень долго. Сэл интересовали продавцы домашнего скота, еды, тканей и всего, что могла захотеть армия. Она уже знала все типы монет, используемых в королевстве Кси и их относительную стоимость. Сэл не интересовали мясники и пекари, и я не смогла ответить на её вопросы о продавцах мечей и броне. С удовлетворённым видом она встала и потянулась, смотря на вход в палатку.
— Я задержала вас допоздна, трофей. Благодарю за потраченное на меня время.
С этими словами Сэл ушла из палатки так же быстро, как и пришла.
Я удивлённо посмотрела ей вслед.
— Она всегда такая резкая?
Рэйф и Прест рассмеялись от моего выражения.
— Только когда вы не торгуетесь, трофей, — сказал Рэйф.
— Позвольте мне осмотреть Атиру ещё раз.
Я проверила пострадавшую ногу; Атира закрыла глаза и вяло улыбнулась.
— Трофей.
— Атира, как ты?
— Хорошо, трофей.
Я вздохнула.
— Лара. Меня зовут Лара.
Она зевнула.
— Да, трофей.
Я тяжело вздохнула. Очевидно, что я трачу время впустую.
На обратном пути к шатру военачальника, мы остановились посмотреть на звезды и низко висящую луну. Рэйф объяснял значение того факта, что Жоден захотел поговорить с Атирой.
— Это честь быть воспетой.
Прест кивнул.
— Большая честь.
— Честь за сломанную ногу? — скептически поинтересовалась я.
Рэйф усмехнулся.
— Ну, лучше, если речь идёт о сражении, но стать героем песни — большая редкость. Если вы не особенно храбры или хитры…
— Или мертвы, — добавил Прест.
— Или мертвы, — согласился Рэйф. — Жоден должен также воспеть и тебя, трофей.
— Меня?
Я замерла у входа в палатку.
Рэйф рассмеялся.
— Зачем петь о ране, если ты не поешь об исцелении? — Он хлопнул по спине Преста, и они ушли, оставляя меня стоять с глупым взглядом на лице.
Маркус приветствовал меня, когда я вошла в палатку.
— Вам что-нибудь нужно, трофей?
Я упёрла руки в бока.
— Лара.
Он поднял глаз и осмотрел палатку.
— Может, каваджа? Немного горячей воды?
Я фыркнула, но слишком устала, чтобы бороться.
— Нет, спасибо. Наверное, я пойду спать.
Маркус кивнул.
— Я брошу немного дров в жаровни. Военачальник все ещё у Симуса, и я думаю, что они будут говорить, пока не скроются звезды.
Он засуетился, когда я упала на кровать и, пожелав хорошего отдыха, оставил одну. Я зевнула во весь рот, что чуть не вывихнула челюсть. Сползла под одеяла и меха, и поняла, что мне больше ничего не нужно.
Позже, намного позже, я проснулась и увидела Кира. Он лежал на своей стороне, на спине, и мирно спал. На его голой руке виднелись татуировки. Я полюбовалась им в мягком жаре углей и провалилась в сон.
Платье было ярко-красным. Ярко-ярко-красным.
Маркус улыбнулся.
— Вот видите. Теперь у вас восхитительное одеяние.
Я попыталась улыбнуться в ответ.
Утро началось достаточно хорошо. Я проснулась и нашла кровать пустой: Кир уже куда-то ушёл. После завтрака и каваджа я отправилась в палатку исцеления.
Гил кормил пациентов и задавал столько вопросов, сколько хватало дыхания. После недолгих уговоров я позволила друзьям Атиры войти и осуществить свои планы. Всякий раз, как я пыталась подойти к ним, они закрывали дощечку и прогоняли меня прочь. Я прерывала их только, чтобы осмотреть ногу. Утро прошло быстро, и обернуться я не успела, как нужно было возвращаться к Маркусу, поесть и переодеться.
Платье оказалось очень удобным: высокий вырез и длинные рукава, расклёшенная юбка с разрезами. Мне особенно понравилась юбка, учитывая ничтожный шанс существования дамского седла в военном лагере. Ткань скользила между ног, словно водная гладь по коже. Я никогда не видела подобной ткани и не испытывала таких ощущений. Каким-то образом Маркусу даже удалось достать подходящие туфли.
Я поправила платье, разглаживая ткань со смешанными эмоциями. Конечно же, сшитый для более пышной груди лиф оказался мне свободен, но юбка идеально легла на мои полные бедра, и ткань струилась к ногам. В обычной ситуации я бы обрадовалась заполучить такое сокровище.
Смущало одно — цвет.
В моем городе красный носили лишь женщины о чей профессии мне знать не полагалось. Время от времени некоторым придворным дамам хватало смелости надеть красный шарф или сделать алую отделку, но целое платье… Хуже всего, что я никогда прежде не видела настолько яркого и интенсивного красного цвета. Это был оттенок свежепролитой крови, более яркий, чем розы шиповника в дворцовом саду. По сравнению с ним, все другие цвета ксиан выглядели серыми и скучными. Столь яркое платье недвусмысленно кричало о моем положении.
Я склонила голову, скрывая лицо за занавесом волос. Если я скажу слово против, то Маркус может и не понять, а может и не заставить меня надеть это платье. Конечно, если я приду на церемонию в штанах, то вопросительно подымиться не одна бровь, а вот от этого платья лорды и леди двора лишаться чувств. Я не хотела оскорблять Маркуса, но я не могла это надеть. Мне вспомнился дрожащий голос великой тёти Ксиделлы: «Не молчи, дитя. Я не умею читать мыслей». Конечно, великая тётя Ксиделла надела бы этот наряд и насладилась бы каждой минутой скандала.
Я прикусила губу, а затем открыла рот.
— Маркус…
В палатку вошёл Кир и резко остановился. Его глаза расширились, а лицо засияло.
— Благословение огня, — воскликнул он, смотря на меня с одобрением.
Я проглотила ком в горле.
Кир махнул рукой, и я медленно развернулась, позволяя ему разглядеть себя.
— Маркус, где ты нашёл такое платье?
Маркус выпрямился и выгнул бровь.
— Одеть одну женщину мне по силам, военачальник.
Кир улыбнулся и наградил Маркуса лёгким поклоном.
— Я признаю свою ошибку, старик.
Кир выпрямил спину. Он был одет в сияющие доспехи с чёрным плащом, обрамлённым мехом. Из-за плеч выглядывали рукоятки мечей. Кир с гордым видом подошёл ко мне и протянул браслеты, которые мне пришлось надеть на церемонии капитуляции.
Я застыла и отвела взгляд. Вот они тяжёлые серебряные символы моего статуса, лежащие на отрытых ладонях моего невольника. Я не поднимала глаз из опасения, что предам свои чувства. Я просто вытянула запястья и не смела поднять головы, пока Кир фиксировал браслеты. Они были тяжёлыми, как оковы, чем и являлись, и я позволила их весу потянуть мои руки по бокам.
Наступила небольшая пауза, и Кир спросил:
— А плащ?
К счастью, он оказался столь же чёрного цвета, как у Кира. Я взяла его у Маркуса, который посмотрел на меня с озадаченным выражением и, накинув накидку на ходу, вышла вслед за Киром в вечерний воздух.
На солнце платье казалось ещё более ярким. Если это только было возможно.
Наш эскорт поджидал нас. Десять всадников, помимо Преста и Рэйфа, который держал лошадей. Рэйф и Прест также были облачены в свою лучшую броню, она блестела в лучах солнца. Лицо Рэйфа посветлело, стоило ему увидеть меня. Прест повернулся, и по его лицу расползлась широкая улыбка.
— Трофей, вы выглядите… — начал Рэйф, протягивая мне поводья одной из лошадей.
Кир откашлялся.
Рэйф даже на секунду не смутился.
— Хорошо. Очень хорошо.
Он сел верхом на своего коня, как и Кир с Престом.
Я испытала некоторые затруднения, пытаясь подобрать юбку, но сумела подняться и сесть в седло. Я собрала поводья, развернулась и увидела, что все смотрят на меня с различной степенью тревоги на лице.