— Военачальник, это всего лишь мука, сахар, яйца, ваниль с орехами и мёдом от дворцовых пчёл, — осторожно ответила она.
Кир посмотрел на меня с ребяческой ухмылкой.
— Ваниль. Именно поэтому они мне так нравятся. — Он снова куснул пирожное. — Вы не могли бы научить моего повара как их готовить?
Анна сузила глаза, и я поняла, что ей тяжело разглядеть убийцу с диким взглядом в этом нетерпеливом ребяческом лице.
— Да, военачальник, если только у вашего повара есть хоть какой-то талант.
Казалось, Анна немного расслабилась.
Озар поддался вперёд.
— О символах, военачальник.
Они завели беседу, а Анна засуетилась, удостоверяясь, что всем хватает еды и питья. Я осталась сидеть рядом с Киром, выслушивая его объяснения. В целом, Кир сказал то же самое, что и Атира.
— Так, если у меня есть ваш символ, и я использую его, чтобы оскорбить вас, то, что тогда? — спросил Озар.
— Я ответил бы, что высказанная истина ложна и бросил бы вызов, — помрачнел Кир. — Вам останется либо забрать ваши слова обратно, либо сразиться со мной.
— Значит, оскорбить можно только под защитой символа?
— Нет, но когда оскорбление брошено без символа, ожидается, что у вас наготове оружие, поскольку вас сразу же, попытаются убить.
— А! — ответил Озар. — А вот мы высказываем оскорбление и ждём, что нас вызовут на бой, и только потом обнажаем мечи.
— Теперь я это знаю. — Кир поставил кружку на стол. — Мы должны вернуться в лагерь.
Все поднялись со своих мест, и я коснулась руки Кира.
— Позволь мне показать тебе кое-что.
Я подвела его к кладовой.
— Здесь я провела немало часов, готовя лекарства и травы, — произнесла я, распахивая широкую дверь. — Это было моим королевством.
Дверь вела в пустоту.
Я не верила своим глазам. Ни стола, ни фляг — ничего. Только слабый аромат трав точно дымка витал в воздухе, подтверждая, что здесь когда-то находилась кладовая.
К нам подошёл Озар.
— Я должен предупредить тебя, Лара. Король вычистил комнату в ту ночь как ты… — Он сделал едва уловимую паузу. — …Уехала.
Я набросилась на него:
— Озар, здесь хранились ценные лекарства, не говоря уже о моем… оборудовании. Что он сделал с ними? — Озар уставился в пол. Я схватила сенешаля за руку. — Скажи мне, что он передал вещи в Храм Исцеления.
Озар отвёл взгляд.
— Возможно. Я не знаю.
Большую часть обратного пути я провела погруженная в собственные мысли. Кир не одобрил долгих прощаний. Одно объятие с Анной, и мы сели на лошадей и в спешке ускакали под покровом ночи, с оружием наготове. Кир не позаботился попрощаться с Ксимандом, и я была уверена, что сделал он это специально.
Ночь окутала поля, так что мне не пришлось снова лицезреть могильные холмы. Звезды ярко мерцали в ночном небе, и я слышала, как жители Огненной земли зашептали своего рода молитву. Я тихо вздохнула. Я не должна больше использовать это слово, ведь они называют себя совсем по-иному. На мгновение я задумалась, а почему ксиане называют их «жителями Огненной земли».
Конечно же, я больше не ксианка? Я ведь вообще никто?
Я закрыла глаза и растворилась в своей боли.
Только когда Рэйф откашлялся, я поняла, что он держит мою лошадь за уздцы, и мы стоим перед шатром Кира. Я соскользнула с седла и потёрла лоб, желая облегчить боль. Маркус стоял у самого входа в палатку, освещаемый светом ламп.
— Трофей, что с вами?
Кир подошёл ко мне, как только наших лошадей увели, положил руки на мои плечи и повёл в спальню. Я заковыляла вперёд, ведомая его тёплыми руками. Он усадил меня на кровать.
Я услышала, как Кир зашептался о чем-то с Маркусом.
— Я приготовлю каваджа, — спокойно произнёс Маркус. — Может, немного хлеба.
Я выдавила из себя улыбку. Очевидно, Анна не единственная, кто заедает боль едой.
— Нет, — ответил Кир. Он опустился на колени передо мной и снял ярко-красный туфель нежным прикосновением.
— Нам просто нужно поспать, Маркус. Ты тоже ложись.
Маркус с сомнением посмотрел на Кира, но ушёл. Кир снял второй туфель, и я подняла голову.
— Почему он это сделал? Почему он их сжёг? — промолвила я.
Кир замер и посмотрел на меня.
— Это всего лишь заметки, наблюдения. Просто каракули… — Меня захлестнула невыносимая боль.
Кир фыркнул. Я посмотрела на него в удивлении.
— Тебя пытались убить на рынке, дважды оскорбили, а ты беспокоишься о потере каких-то бумажек, — произнёс он и резко поднялся.
Меня охватил гнев.
— Может быть, это и бумажки, но они были важны для меня.
Кир поднял бровь.
— Именно поэтому их и сожгли.
Я обмякла. Усталость накрыла меня точно приливная волна.
Кир сел рядом со мной на кровать и снял сапоги. Затем принялся за доспехи, медленно удаляя каждую пластину и кладя их на скамейку. Собрав всю силу воли в кулак, я встала и прошла ванную, чтобы снять платье. Я попыталась аккуратно свернуть его, но материал выскальзывал из рук, и одеяние каждый раз падало на пол. Усталая, разбитая и расстроенная, я, наконец, сдалась и оставила наряд лежать на одной из скамеек. Для меня приготовили тунику и штаны, и я облачилась в них для сна. Постирала нательное белье и быстро умылась. Мои волосы спутались после подъёма на башню и поездки, поэтому я взяла гребень и вернулась в спальню, чтобы попытаться хоть как-то разобраться со спутанной массой.
Кир проскользнул в уборную сразу же после моего ухода, и я услышала плеск воды. Я попыталась провести гребёнку по волосам. Было больно, но не так сильно как от мысли, что все мои работы сожжены, а травы и смеси уничтожены. Нет ни малейшего смысла разрушать кладовую. Зачем он это сделал? Как можно было подумать, что Анна попытается меня отравить? Смешно до нелепости. И Ксиманд не нанял бы наёмников, чтобы расторгнуть мир. Голова распухла от всех этих мыслей, и я выдернула клок волос и стала разбирать путаницу с удвоенной силой.
Кровать провисла, а гребень исчез из моих рук. Кир придвинулся ко мне, обнял и крепко прижал к себе. Я опустила голову, смущаясь, как хорошо бывает, когда тебя обнимают. Странно, что меня держат вот так, обнимают столь сильно. И как же быстро его прикосновения стали привычными и такими желанными. Мы сидели так очень долго, а затем Кир одной рукой рассыпал волосы по моей шее и уткнулся носом в затылок. Его тёплое дыхание защекотало волоски, и я вздрогнула, испытывая неловкость и волнение. Кир провёл руками по плечам и опустился к запястьям.
Он взял мою правую ладонь и стал массировать её, медленно проводя по каждому пальцу и двигая кончиками пальцев по моей ладони. Я ощущала кожей его мозоли от мечей. Кир поднёс губы к моему уху и заговорил:
— Меня учили, что в нашем теле находятся все элементы. В плоти, дыхании, душе и крови, — еле слышно прошептал он, касаясь большого пальца. — Иногда элементы внутри нас теряют гармонию, и нам нужно чужое прикосновение, чтобы придти в норму, вернуть утраченное равновесие.
Он продолжил гладить меня, потирая ногти и разминая суставы. Я ощутила тёплое покалывание в центре ладони.
Вздохнув, я прислонилась к груди Кира, и медленными, выверенными движениями он стал массировать мою левую ладонь.
— Душа сотворена из огня и расположена в левой руке.
Он повторил свои действия, и я насладилась его прикосновениями в полной тишине.
— Дыхание сотворено из воздуха и расположено в правой руке, — продолжил Кир, пока не закололо и эту руку.
Я почувствовала, что моё сердце успокоилось, и я дышу в унисон с Киром. Я ощущала его тепло даже через тунику.
— Мир устоит, Лара. — Он взял мои руки и сплёл наши пальцы, образуя кулак. — Вместе, наши народы станут сильнее. Объединённые в одно целое, под единым правлением.
— Твоим правлением, — прошептала я.
Кир аккуратно уложил меня на подушки и передвинулся на край кровати. Он взял мою левую ногу и начал её нежно растирать.
— Кровь сотворена из воды и находится в левой ноге.
Его слова напоминали своего рода ритуал, а прикосновения доставляли одно удовольствие. Я лежала очень тихо, растворившись в тепле и счастье.
— Ксиманд поклялся мне в верности. — Прикосновения Кира все ещё были нежны, но в голосе звучала резкость.
— Он повинуется.
Он согнул мою ногу и потянул все пальцы, стимулируя мышцы.
Из-за неги я не сразу собралась с мыслями.
— Ты намеренно спровоцировал его этим вечером.
— Да. — Кир выпустил мою ногу и занялся второй. — Намеренно. Его действия говорят больше, чем клятвы.
Он помассировал эту ногу, как и первую.
— Плоть сотворена из земли и находится в правой ноге.
Я перевела взгляд на него и улыбнулась, чувствуя себя защищённой от опасности и апатичной. Глаза Кира блестели. Он отпустил мою ногу и забрался на постель, чтобы лечь ко мне. Навис на секунду, посмотрел своим мерцающим взглядом. Я подняла голову в ожидании, надежде…
Кир тихо вздохнул и сел в изножье. Казалось, что я как-то его подвела, но я понятия не имела, что заставило меня так подумать. Я уставилась на его спину. Я должна была хоть как-то нарушить тишину.
— И Дерст?
Кир резко вскинул голову, вздохнул и покачал её, слегка развернувшись, чтобы взглянуть на меня.
— Ошибка. Я знал об этом даже в ту секунду как доставал меч.
Он встал с кровати. Маркус затопил жаровни перед уходом, и они излучали приятный жар. Кир подошёл к ним и бросил гроздь листьев в ближайшую. Пламя вспыхнуло, но быстро успокоилось. В воздухе повис мягкий пряный аромат. Удивительно, насколько шатёр теплее каменного замка.
Кир сел на одну из скамеек и достал бутыли и ткани из маленького сундучка под ней. Его меч стоял рядом. Кир взял его и, посмотрев на клинок с сожалением, начал вытирать мерцающий металл одной из тканей. Я повернулась на бок, понаблюдать, как он вытирает клинок с особым вниманием. Между нами воцарилась долгая тишина.
— Я прошу своих воинов изменить своё поведение, и все же в пылу гнева наношу удар, как велит наш обычай, — заговорил Кир.