– И вы обнаружили лопнувший аппендикс? – спросил я.
– Ну он точно выглядел ненормально, – неубедительно ответил он, развернулся и ушел.
Франсуа разразился потоком французских ругательств, но что мы могли поделать? Мы никогда не узнаем, был ли у пациента аппендицит, поскольку здесь не было патологоанатомической лаборатории – даже самые современные полевые госпитали не оборудуются всем необходимым для проведения вскрытий. Тем не менее я абсолютно уверен, что риск летального исхода при оперировании пациента с прогрессирующей малярией невероятно высок.
Я решил ничего не говорить – это лишь усугубило бы ситуацию. Маленький мальчик был мертв, и мы ничего не могли сделать, чтобы его вернуть. Но я поклялся, что не позволю подобному случиться с кем-то другим, пока нахожусь на Гаити. Кроме того, я решил, что по возвращении домой доложу об этом происшествии руководству «Врачей без границ» в Париже. Такой возможности, однако, мне так никогда и не представилось – события приняли драматический оборот.
Я все не мог перестать думать об осмотренной мной и Франсуа маленькой девочке. На самом деле, как мне кажется, о ней думали все волонтеры – она стала центром всеобщего внимания. Пережив ужасную травму, она, вероятно, осталась сиротой, и о ней больше некому было позаботиться. Могла ли она надеяться на счастливое будущее? Ее случай, казалось, был олицетворением трагедии, обрушившейся на Гаити. Теперь, после бессмысленной смерти мальчика, я еще больше зациклился на том, чтобы ей помочь.
Экстренная пластическая операция на ее руке стала бы неплохим началом, поэтому я связался с Васимом Саидом, британским пластическим хирургом, который работал в больнице рядом с теннисным кортом в нескольких милях от нашего госпиталя. Я отвез ребенка к нему, и он прооперировал ей руку, чтобы прикрыть выступающую кость. Операция прошла успешно, но это была лишь малая часть необходимой реабилитации.
Когда Васим покинул Гаити, его заменил Шехан Хеттиарачи, другой пластический хирург, с которым я познакомился еще в больнице «Честер и Вестминстер». Я спросил Шехана, что, по его мнению, следует сделать с головой ребенка. Он ясно дал понять, что необходимо частично удалить кости черепа, а затем провести спасительную операцию на окружающих мозг тканях. В противном случае девочку ждала смерть, вероятно, в течение недели.
Через день, когда я сидел в палатке, ломая голову над этой проблемой, мне сообщили, что у меня хочет взять интервью один британский журналист. Его звали Иниго Гилмор. Фамилия была мне знакома – оказалось, я хорошо знал его отца, Джерри Гилмора, тоже работавшего в Лондоне хирургом. Мы с Иниго сразу же нашли общий язык, и он спросил, как в госпитале идут дела. Он занимался освещением землетрясения на Гаити почти с самого начала, и теперь ситуация успокоилась настолько, что он собирался оставаться еще не более нескольких дней. Я рассказал ему о маленькой девочке, о том, как все в госпитале только о ней и думали и что, судя по всему, ее ждала скорая смерть. Он попросил показать ее, и я отвел его в детскую палатку. Девочка произвела на него столь же сильное впечатление, как и на меня. Она смотрела прямо на него своими прекрасными большими глазами, и я почувствовал, как растаяло его сердце.
– Неужели ничего нельзя поделать?
– Боюсь, нет, – ответил я, – в этой стране ее спасти некому.
В ту ночь, вернувшись в дом для волонтеров, я размышлял о судьбе не только той маленькой девочки, но и всех других пациентов, с которыми мне довелось иметь дело. Мое пребывание в Гаити подходило к концу, и уже через три дня я должен был улететь. Врачи за столом обсуждали всевозможные проблемы, с которыми мы здесь столкнулись, и в итоге неизбежно был поднят вопрос об этой несчастной девочке. Одному из хирургов пришла в голову блестящая идея просверлить отверстия в ее черепе, чтобы простимулировать рост грануляционной ткани, которая образуется в ранах в процессе заживления повреждений, – это один из самых удивительных восстановительных механизмов нашего организма. Он был абсолютно прав: если просверлить небольшие отверстия в кости, это действительно может способствовать росту грануляционной ткани. Только вот делать это следует с живой костью, а не с мертвой, как у нее. Мысль о том, что девочку могут понапрасну подвергнуть подобной процедуре после моего отъезда, ужаснула меня. По спине пробежала холодная дрожь.
В ту ночь я лег спать с твердым намерением спасти ее. Я позвонил Иниго и Шехану, чтобы выдвинуть сумасшедшую идею вывезти ребенка с Гаити для спасительного лечения, в котором она так отчаянно нуждалась. Шехан предложила мне связаться с Саймоном Экклзом, пластическим хирургом в больнице «Челси и Вестминстер». Он был попечителем благотворительной организации Facing the World[69], созданной в 2003 году Норманом Уотерхаусом и Мартином Келли – черепно-лицевыми пластическими хирургами в «Челси и Вестминстер», – для исправления дефектов лица и черепа у пациентов из развивающихся стран, которых они привозили в Великобританию на операцию. Наутро я позвонил Саймону и объяснил ему ситуацию. Сможет ли он взять эту несчастную маленькую девочку? Несколько часов спустя он, поговорив с остальными попечителями благотворительного фонда, перезвонил мне. Он был готов ее взять. Только вот сначала нам с Иниго нужно было придумать, как ей безопасно покинуть страну.
На пути было множество препятствий, а у нас было лишь тридцать шесть часов, чтобы все устроить. Я обсудил свой план с руководителем миссии. Новость о готовящейся экстренной эвакуации облетела госпиталь, словно лесной пожар. Многие посчитали эту идею безумной, к тому же она полностью противоречила политике «Врачей без границ» относительно вывоза пациентов. Разрешалась перевозка только внутри страны, а о том, чтобы вывезти ребенка, не могло быть и речи.
В тот вечер среди сотрудников «Врачей без границ» кипели обсуждения, и между Парижем и Порт-о-Пренсом одно за другим летали электронные письма. Более того, как выяснилось, местные полиция и таможня ввели новые меры по борьбе с торговлей детьми, чтобы не допустить их незаконного вывоза из страны. У нас не было никакой поддержки со стороны гаитянских властей, у девочки не было паспорта, мы ничего не знали о ее родителях и даже не были уверены, живы ли они. Задача казалась невыполнимой.
Тем не менее меня переполняла непоколебимая решимость вывезти ребенка из страны, чтобы она могла получить наилучшую хирургическую помощь. Для этого нужно было привезти ее в Великобританю под эгидой организации Facing the World. Было проведено совещание с участием руководителей всех отделений больницы, где присутствовал и я. Мне сказали, что, хоть они и уважают мой гуманизм, я не могу продолжать действовать, будучи волонтером «Врачей без границ» на Гаити. Я должен был организовать все в качестве физического лица. Я позвонил Саймону Экклзу и сообщил, что сделаю все возможное, чтобы как можно скорее доставить ребенка в Лондон. Иниго попросил у меня разрешения сделать репортаж об этой истории для новостей Четвертого канала. Время шло.
После обеда Иниго несколько часов проговорил с министром иностранных дел Гаити, который в конце концов дал добро. Нам между тем нужно было еще придумать способ доставить ребенка из Порт-о-Пренса в аэропорт Санто-Доминго, столицы соседней Доминиканской Республики. Организация Facing the World согласилась оплатить все транспортные расходы, а «Авиация без границ» организовала нам на следующее утро вертолет и купила все необходимые билеты на самолет. Нам между тем все еще нужно было раздобыть девочке паспорт.
Простояв в очереди вместе с сотнями людей в загоне с металлическими прутьями у паспортного отдела, я наконец оказался впереди. Я сел напротив таможенника и сделал глубокий вдох. Объяснил, что мне нужен паспорт, чтобы забрать с собой в Великобританию полуторамесячную девочку. Он смотрел на меня равнодушным взглядом. Я не сдавался, но через полчаса он сказал, что это невозможно, и попросил меня уйти.
– Я никуда не уйду, пока не получу этот паспорт.
– А где ее бумаги? – ответил он. – Где фотография ребенка?
Он был прав – у меня не было фотографии. Я бегом спустился вниз, где нашел, наверное, единственный рабочий копировальный аппарат во всем Гаити. К счастью, у меня с собой был мой фотоаппарат. Открыв на экране цифровую фотографию девочки, я сделал ее копию, только вот она получилась слишком темной и явно не подошла бы. Крича, что мне нужен принтер, я выскочил из паспортного стола и зашел в соседнее административное здание. Я умолял работников помочь мне и в итоге смог распечатать столь нужную черно-белую фотографию девочки.
Когда я прибежал обратно в паспортное отделение, оно уже закрывалось. В тот день мне было больше никак не попасть на прием. С безумными криками я принялся расталкивать людей перед собой, пока снова не оказался напротив того таможенника.
– Вот фотография! – ликующе сказал я, пытаясь перевести дыхание.
Посмотрев на меня, он ответил:
– Ладно. А документы-то где?
Я сказал, что у меня нет никаких документов, на что он снова попросил меня удалиться, а я ответил, что никуда не уйду. Рассмеявшись, он подозвал охранников, чтобы они меня вывели. Я крепко вцепился в стул, отказываясь сдвинуться с места. Двое охранников стали пытаться меня стащить, в то время как я изо всех сил держался за стул, обвив ногой его основание.
– Помочь этому ребенку – ваш долг! – закричал я. – Если вы этого не сделаете, она умрет. Как вы будете дальше жить, зная, что могли ее спасти?
Наконец я задел его за живое. Он дал охранникам знак оставить меня в покое и принялся разглагольствовать о том, как много у него детей, что он хороший отец и делает для них все, что может. Он сердито достал необходимые бланки, заполнил их, прикрепил к паспорту фотографию и поставил на ней штамп.
Напоследок он сказал:
– Позаботься о том, чтобы она выжила.
Вместе с Франсуа мы доставили девочку на вертолете в аэропорт, а оттуда – в Лондон. Затем мы поехали на Грейт-Ормонд-стрит, чтобы встретиться с Саймоном Экклзом. Ее жизнь была спасена, и, хоть впереди ее и ждали невероятные повороты судьбы, это история для отдельной книги. Достаточно сказать, что она стала самой чудесной и красивой маленькой девочкой. Ее зовут Ландина.