Эти, казалось бы, неразрешимые вопросы крутились у меня в голове. Я даже не знал, с чего начать, и решил бить по всем фронтам, принявшись строчить электронные письма и звонить всем представителям правительства Великобритании и других стран, чьи контакты у меня только были. Моя решимость помочь Абу Васиму и его коллегам подкреплялась с каждым полученным по WhatsApp сообщением, которых в последние бурные недели 2016-го было очень много.
28 ноября 2016 года
Врач из Алеппо 1: Здравствуйте, доктор Дэвид, пожалуйста, постарайтесь быстрее вызволить нас из Алеппо, мы все очень переживаем и боимся.
Я: Хорошо, я скоро приеду. Как думаете, сколько людей захотят уехать вместе с вами?
Врач из Алеппо 2: Думаю, весь медицинский персонал и большинство жителей, думаю, тысяч сто, но нужно торопиться.
Врач из Алеппо 3: Доктор Дэвид, ситуация здесь просто ужасная. Мирные жители перебрались из районов, захваченных правительством… Люди на дорогах, для них не хватает домов… С каждым часом все больше мирных жителей бегут от властей… Мы думаем, что больше ста тысяч людей хотят покинуть осажденный Алеппо и пойти на север… Пожалуйста, доктор, поторопитесь, чтобы спасти нас… Потому что с каждым часом становится все хуже.
Врачи в Алеппо получали разную информацию из всевозможных источников через социальные сети. Она не всегда была достоверной, но иногда они узнавали о чем-то раньше меня. Я изо всех сил старался передавать им любые поступавшие мне обрывки информации о моих попытках сделать выделенные правительством коридоры более приемлемыми для застрявших в осажденном городе людей.
29 ноября 2016 года
Врач из Алеппо 3: Доктор Дэвид, хочу сообщить вам нечто крайне важное о коридоре: в предыдущие разы, когда Россия просила людей покинуть осажденный Алеппо, не было никаких гарантий безопасности[137] предоставленного коридора международными организациями. Людям необходимо, чтобы безопасность коридора гарантировало международное сообщество. Ситуация стремительно накаляется… Власти хватают мирных жителей и закрывают их где-то под аэропортом Алеппо. Пожалуйста, помогите остальным.
Я: Все в норме, есть некоторые подвижки в обеспечении безопасности коридора для вас. Думаете, «Ан-Нусра»[138] не станет мешать вам уйти?
Врач из Алеппо 1: Как будем уходить… Договориться с «Ан-Нусра»[139]? Кто организует эвакуацию? ООН, британское правительство? Это безопасно?
Я: Сегодня мы встречаемся с правительством Великобритании и ООН. Я дам вам знать. Кто-то сказал, что «Ан-Нусра»[140] попытается помешать. Думаете, такое возможно? С ними тоже лучше поговорить?
Врач из Алеппо 1: Нас никому не остановить… Пожалуйста, продолжайте.
В день, когда я получил эти сообщения, правительство разбросало над восточным Алеппо новые листовки: «Это ваш последний шанс… Спасайтесь! Если быстро не покинете территорию, ВЫ ВСЕ БУДЕТЕ УНИЧТОЖЕНЫ. Мы оставили для вас открытый проход. Решайте… Спасайтесь. Вы знаете, что все оставили вас наедине со своей судьбой».
Я связался с Министерством иностранных дел и по делам Содружества в Лондоне, которое, в свою очередь, поддерживало прямую связь с Организацией Объединенных Наций. Главным здесь был Кевин Кеннеди, региональный координатор по гуманитарному кризису в Сирии. Общие дискуссии на самом высоком уровне проходили отдельно между госсекретарем США Джоном Керри и министром иностранных дел России Сергеем Лавровым: США и Россия были сопредседателями Международной группы поддержки Сирии – организации, членами которой были ООН, ЕС и другие страны; она вела переговоры о том, как положить конец гражданской войне.
В министерстве мне сообщили, что из-за наложенного Россией вето ООН были не в силах что-либо предпринять. Кроме того, сказали, что руки министерства тоже связаны – они готовы давать советы и делиться информацией, но не могут вмешиваться. В итоге мое контактное лицо в ООН оказало неоценимую помощь – мы начали обмениваться электронными письмами, где я выдвигал одну безумную идею за другой, и он отвечал на них энергично и с энтузиазмом. То, что хотя бы удалось найти человека, который, казалось, был со мной на одной волне, уже придавало сил. Кроме того, он дал мне совет, как обратиться к русским, – я не мог просто явиться в посольство, будучи частным лицом. Пришлось пойти окольными путями, заручившись поддержкой нынешнего старшины Дипломатического корпуса, старейшего иностранного посла в Великобритании, которым оказался посол Кувейта Халед аль-Дувайсан.
Так я принялся стучаться в дверь российского посольства, объясняя необходимость прекращения бомбардировок с целью эвакуации мирных жителей, а также то, что врачи Алеппо не смогут пройти по предоставленным Россией коридорам.
30 ноября 2016 года
Врач из Алеппо 1: Здравствуйте, доктор Дэвид. Россия говорит, что согласилась открыть безопасный, но все же подконтрольный режиму, коридор для въезда помощи. Это правда? И будет ли через него проводиться эвакуация, в том числе медицинского персонала?
Я: Да, похоже, что Россия согласилась. Ждем ответа Асада. Переговоры в городском совете Алеппо внушают оптимизм, но ждите моего подтверждения.
Врач из Алеппо 2: Спасибо, доктор, мы будем ждать и надеяться, что нам дадут гарантии… На самом деле за последние два дня большинство поступивших к нам раненых были мирными жителями, которые пытались перейти на территорию правительства… Даже коридор небезопасен, но люди из-за бомб и голода вынуждены пробовать (на самом деле они бегут из огня да в полымя). То, что вы видели вчера, тому пример: фотографии мертвых людей на дороге вместе с их сумками.
Между тем 1 декабря я получил электронное письмо от руководителя российской внешнеполитической группы в Лондоне. В нем подробно цитировалась информационная записка начальника Главного оперативного управления Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации генерал-лейтенанта Сергея Рудского[141]. Помимо прочего, он утверждал, что более девяноста тысяч мирных жителей[142] уже «освобождены» из Алеппо; что раненые получают медицинскую помощь; что все оставшиеся мужчины старше двенадцати лет были «мобилизованы повстанцами», то есть вели активную борьбу против режима. Самыми же невероятными были слова о том, что «восстанавливаются разрушенные в ходе войны дороги, инфраструктурные и социальные объекты. Поставляются вода и электричество. Все это создает условия для мирной жизни».
1 декабря 2016 года
Врач из Алеппо 1: Как вы думаете, доктор… Возможна ли эвакуация медицинского персонала?
Я: Да, но нужно немного подождать.
Врач из Алеппо 1: Хорошо. Мы все ужасно волнуемся и боимся.
2 декабря 2016 года
Я: Как вы сегодня, мой дорогой друг? Много закулисных переговоров.
Врач из Алеппо 1: Мы в порядке, спасибо. Как проходят переговоры? Какие мысли?
Я: Я так рад это слышать, очень рад. Переговоры с ООН, стучусь во все двери. Процесс медленно, но идет. Берегите себя и держитесь подальше от предоставленных режимом коридоров.
Врач из Алеппо 3: Большое спасибо, доктор Дэвид. Вы снова вселяете надежду в мою душу. Мне было так грустно сегодня, я чуть не плакал, думая о жене и маленькой дочке: я уже четыре месяца их не видел… От смерти вокруг у меня слабеет сердце… Сегодня меня разбудила медсестра, чтобы я осмотрел пациента семьдесяти лет: осколок кассетной бомбы пробил верхнюю губу и вышел через шею, очень сильные повреждения. Он трясся от холода в приемном покое… Знаете, доктор, мне тридцать два года… Я никогда прежде не видел жителей Сирии в подобной ситуации… Война – это преступление, все мирные жители ее ненавидят…
Судя по полученным сообщениям, в эвакуации нуждались около пятисот детей. Именно на этом и следовало строить любые переговоры, и я сосредоточил все свои усилия, не считая Абу Васима и его коллег. Оставалось лишь определиться, куда им пойти. Разумеется, их родные должны были пойти вместе с ними. Из моих разговоров с врачами было очевидно, что они ужасно боялись передвигаться по территориям, контролируемым режимом. Им нужен был путь отступления, который устраивал бы все стороны. Но какой именно? Переговоры с МККК, Сирийским Красным Полумесяцем и Организацией Объединенных Наций продолжались.
3 декабря 2016 года
Я: работаю над тем, чтобы вывезти врачей в Баб эль-Хава. Не могли бы вы дать знать, что происходит, где вы находитесь, мне нужна информация.
Врач из Алеппо 1: Масштабные столкновения на фронте. Мы находимся в районе Калласа. Очень сильно переживаем.
Я: Вы все там?
Врач из Алеппо 2: Да, все врачи из М1, М2 и М10.
Врач из Алеппо 3: Общая ситуация плачевная, сторонники режима направили все усилия на то, чтобы продвинуться глубже в восточное Алеппо… Очень сильные обстрелы… Два дня была плохая погода, и самолеты не летали, но сегодня снова принялись бомбить город. Как вы видите в СМИ, все жизненные потребности в осажденном Алеппо труднодоступны. Медицинская ситуация все осложняется. У нас заканчиваются расходные материалы, сегодня мы начинаем оперировать без кислорода, день за днем медицинское обслуживание очень быстро ухудшается. Лично я нахожусь в крошечном подвале, мы переоборудовали его в мини-больницу, пытаемся спасти как можно больше мирных… Я оперирую в комнате три на три метра… Мы стараемся держать эту крошечную больницу в тайне, чтобы не стать мишенью.
Абу Васим: Слишком много раненых каждый день, слишком много брюшных и сосудистых травм. Сегодня поступило сразу пять человек с повреждениями сосудов, и здесь им мог помочь лишь Абу Хозайфа. В один из дней мы провели семьдесят хирургических процедур.