Мы из разбитых машин быстро перегрузили снаряды в грузовик из танковой колонны, не забыв пополнить боекомплект в самом танке, заодно погрузив еще несколько ящиков с бронебойными снарядами сзади прямо на броню танка. Там бронебойные снаряды нам не опасны, так как даже если в них и попадут, то болванки они и есть болванки и кроме пороховых зарядов ничего взрывоопасного в бронебойных снарядах нет, а броню они повредить нам не смогут. Вот теперь мы были во всеоружии и готовы к полноценному бою, а учитывая, что наша сорокчетверка на данный момент превосходила все существующие сейчас немецкие танки, то мы могли показать немцам еще ту мать Кузьмы.
В этой колонне, на удивление не было трупов. Следов крови было много, а вот погибших нет. Я даже приказал осмотреть местность вокруг, но свежих могил не было. Значит забрали с собой. А еще это значило что будет меньше без вести пропавших.
И опять дорога. Раньше я поездил достаточно много, и по стране, и за рубежом. Много и всяких видел путей-дорожек. Но эта очень сильно отличалась от всех передыдущих — она была фронтовая!
Не доходя примерно с километр до гребня небольшой высотки, идущий впереди дозор вшел на связь: — У самой опушки леса стоит машина, людей нет.
— Чья машина, определить можете?
— Сейчас в бинокль гляну, вроде наша.
— Точнее!
— Момент... Точно наша!
В бинокль мне было отлично видно, что когда бардак подъехал к машине, то с него споро спрыгнула пара бойцов, каждый с ППД в руках. Стволы пулеметов медленно поворачивались вместе с башней туда-сюда, контролируя обстановку. Ребята осторожно приблизились к машине и увидели в кабине еще живого водителя, который был без сознания и только тихо постанывал, а его грудь была вся в крови. Его осторожно вытащили из кабины и стали перевязывать. Другие уже споро шуровали в кузове.
Приблизительно через минуту мне поступил доклад от дозора, что в машине находится раненый.
— «Бэта», «Бэта», я «Альфа» груз есть?
— «Альфа», груз есть, ящики, сейчас уточню.
У меня вдруг резко пересохло во рту. За всю предыдущую жизнь я уже научился определять, что это, как не покажется кому-то странным — к добру. И точно через минуту «Бэта» доложил что в кузове машины, двухтонке ГАЗ-ААА, снаряды семьдесят шестого и сто пятьдесят второго калибра. Сто снарядов 76 мм и двадцать снарядов калибра 152 вместе с выстрелом, все осколочно-фугасные, а в самой кабине карабин водителя. Слава Богу, теперь идля самоходки полный боекомплект есть! Ну ипервым карабином разжились. Он нам точно лишним не будет! Семидясяти шести миллиметровые снаряды тоже не пропадут, а пока мы их подальше положим — поближе возьмем. Машину разгружать не стали. Чтобы не задерживаться лишнее время на открытой местности было принято решение раненого перенести в автоперевязочную к врачу, а машину со снарядами по-быстрому взять на жесткую сцепку и всей колонной спрятаться в лесу для перегрузки снарядов и оказания медпомощи раненому.
Но тут недалеко в овражке началось какое то шевеление, и тут же в эту сторону повернулась башня БРДМа. Мгновенно, туда осторожно двинулось четыре человека с автоматами наперевес.
— Эй, кто там?! А ну выходи по хорошему, а то сейчас из орудия жахнем!
Из зарослей не очень густого кустарника вышел командир в слегка потрепанной форме, и когда он приблизился, то стали видны его знаки различия на петлицах, лейтенант артиллерист. Его быстро разоружили на всякий случай, забрав пистолет и засунув под охраной в один из жилых кунгов. Раненого уже перенесли в медицинский ГАЗ-66, грузовик взяли на буксир и колонна снова тронулась в путь.
Медицинский ГАЗ-66 переваливаясь и несколько раз даже подпрыгнув на неровностях дороги быстро приближался к лесу, в котором уже скрылся «бардак» головного дозора. Из всех сил, оставляя за собой черный, жирный шлейф не полностью сгоревшей солярки ехал КАМАЗ, таща за собой на жесткой сцепке трехтонку со снарядами, а к ней уже прицепили прицеп, организовав своеобразный автопоезд. Расставив технику под самыми густыми деревьями и замаскировав торчащие углы машин, объявил привал. Док открыв дверь своего КУНГА, высунул голову и найдя меня взглядом безапелляционно заявил: — Мне нужен час, иначе мы его потеряем!
— Добро!
— А где этот связанный? Мне надо узнать сколько времени прошло со времени ранения!
— Хорошая подача! — Неожиданно услышал я голос Нечаева.
Обернувшись, только успел увидеть, как он быстро скрылся за кабиной КАМАЗа. Через минуту он уже появился со связанным командиром, ловко распутал ему ноги и решительно повел к АПешке.
— Говори, когда твоего товарища ранили, доктор спрашивает, сколько времени прошло?
— Черт его знает, час наверное, а может и больше.
— Не путаешь, у него легкое пробито, он столько прожить не мог!
— Легкое ему пробили при втором налете, он из-за ключицы не смог из кабины выскочить. — Одновременно с ответом, военный внимательно осматривал внутренности кузова. Внутри на операционном столе, полусидя был размещен его водитель, уже со споротой гимнастеркой и наложенным пластырем на груди.
— Н-да, при открытом переломе это затруднительно. Так сколько времени прошло?
— Так его ранили, аккурат перед вами, я к нему подойти не успел, гляжу вы едете, ну я и спрятался в кустах.
— Ну будем считать повезло ему. Ладно, времени мало… — и с этими словами док закрыл дверь КУНГа.
А Нечаев, тем временем, усадив связанного по рукам военного на подножку ГАЗона начал неторопливый разговор.
— Что же ты бросил раненного, он же твой боевой товарищ?! Если бы мы вовремя не подоспели, так и помер бы в кабине! — Красиво наехал на связанного парня дед Нечаев.
— Испугался я, сильно испугался.
— Как же тебя зовут испуганный ты наш? — Ровным, спокойным голосом вел свою партию Павел Игоревич.
— Бричкин, Бричкин Вася.
— Ну наверное не Бричкин Вася, а лейтенант Бричкин? — Учасливо и по доброму продолжал дед.
— Да, лейтенант Бричкин! — уже намного живее ответил парень.
— Во-о-т!!! Уже совсем другое дело, а то Вася он. Расскажи лучше, как все было.
Из короткого и местами очень сумбурного рассказа лейтенанта, мы узнали, что вчера вечером у них в части сформировали группу из двадцати бойцов, погрузили на пять машин запас бензина, боеприпасов, продуктов и приказали прорваться к бронепоезду застрявшему на станции Жодино и оказать помощь в его эвакуации. Во время марша машина, где он был старшим сломалась. Командир приказал устранить неисправность и догонять колонну. Когда уже закончили ремонт и начали движение, их обстрелял немецкий самолет и ранил водителя. Остальное мы знали и без него.
— А как же ты, мил человек должен был их найти? — вроде бы, как о чем-то само-собой разумеющемся спросил Неечаев.
— Так у меня карта была… — быстро ответил Бричкин, и поняв, что ляпнул лишнее замолк и напрягся.
— При тебе ее не было, где она? — совсем уж ласковым голосом, продолжал его спрашивать дед.
Лейтенант отвел глаза в сторону.
— Слушай парень — спокойно и твердо сказал дед Павел — ты мне просто поверь, что ты мне все равно ВСЕ скажешь, только не хочу тебя калекой делать. Посмотри вокруг, много ты здесь немцев видишь?
Лейтенант молча мотнул пару раз головой, и также отведя глаза в сторону негромко произнес:
— Там в овражке, где меня скрутили, рядом под кустом оставил.
— Вот и хорошо! И не думай парень, что ты предатель, мы только помочь можем вашей группе.
— Да, — спросил я его, — а зачем вы с собой еще снаряды к гаубице взяли или бронепоезд вооружен 152-миллиметровыми орудиями?
— Какие 152-е снаряды? Мы только 76-миллиметровые снаряды с собой взяли!
Писец, узнаю родной бардак, хотя нам это в струю, все же БК исушки пополнили, а разгильдяйство у нас похоже неискоренимо. Одни закинули в кузов, лишь бы нужное количество ящиков было, а другим похер, лишь бы, количество тары совпадало. А что в них, то похер!
За картой пришлось послать назад «бардак», чтобы побыстрей обернулись.
Уже перед самым отъездом летеха-особист обронил фразу: — А дед-то непрост, ох как не прост… Я специально обучался допрашивать, а так бы не смог! Ладно, дай бог разберемся.
— Вот и учись молодой, пока есть возможность! — отшил я его.
Проводив «бардак», вернулся в расположение нашей колонны. Есть время от получаса до часа. Тьфу-тьфу-тьфу — не сглазить бы.
Несколько солдат помогали экипажу самоходки грузить в рубку снаряды. Хотя «грузить» здесь термин совсем не подходящий, вернее не полный. Ведь каждый снаряд надо достать из ящика, снять с него смазку, вытереть, специальным способом подготовить головной взрыватель, а именно: ввернуть и закрепить его от самопроизвольного отворачивания накерниванием. Хотя взрыватели взводятся в момент выстрела, но картина когда человек сидит и лупит молотком по снаряду в районе взрывателя, не для слабонервных.Во время моей службы этои занимались специальные люди, на специальном оборудовании в службе РАВ.И еще после этого надо сделать еще много других операций и только после всего этого передать внутрь машины, уложить на специально отведенное место и закрепить. Даже норматив такой есть «загрузка боекомплекта», как в танке, только не знаю какой. Когда я служил у нас было сорок минут, и здесь наверняка столько же, во всяком случае не меньше. Нет, не буду подгонять парней, работа эта ответственная, да и они вон как стараются — руку набьют, любой норматив перекроют! Вздохнул глубоко и осмотревшись, я пошел дальше, сильно удивляясь тому, что все солдаты, прапора и офицеры не дурака валяют, а как муравьи — кто-то что-то тащит, кто-то ключами гремит, один канистру тянет от нашего бензовоза. И тут мне попался на глаза «наш капитан». Не успел я воздуха набрать, чтобы спросить, как он уже кинув к кепи руку докладывает: — Товарищ капитан, личный состав занимается обслуживанием техники, все кто с оружием выставлены в охранение, наблюдатели за воздухом расположены на самых высоких деревьях, снабжены биноклями. И как специально, в этот момент один из них протяжно так заорал: «В-о-о-здух!!!», прервав доклад капитана. Практически мгновенно все движение замерло.