– Я никогда никого не учил: не знаю, получится ли… Но сделаю, что смогу. Только вот одного не понимаю, – добавил он заплетающимся языком. – Мы ж… китобойное судно, хоть и в составе флота… И слышал краем уха, цель у нас – найти китов, выяснить пути миграции и все такое… На кой нам бойцы?
Голос Бастиана прозвучал глухо, как сквозь ватную подушку:
– Ты что, до сих пор не понял? Наши киты – на двух ногах.
– Подъём! Время поработать – вчерашний разговор помнишь? Не передумал?
Эрван с трудом разлепил глаза: он лежал под раскидистым деревом, сквозь ветви пробивался солнечный свет. Невдалеке рокотал прибой.
Эрван попытался сесть – и застонал: череп, казалось, вот-вот лопнет, в горле застрял противный комок. Он попытался сглотнуть – волной накатила тошнота.
– М-да. Неважно выглядишь, – сочувственно произнёс Бастиан. – Зеркало дать?
Эрван замычал и мотнул головой.
Боцман нахмурился, затем буркнул:
– Ладно. Сам виноват – мне и выкручиваться… Яник!
Из кустов, с треском ломая ветки, вывалился раскрасневшийся Яник. Вид у него был до отвращения счастливый.
– Вот что, прогуляйся-ка с нашим героем по тенёчку, а то он… плохо себя чувствует.
– Мне? Гулять? Это я запросто, это я мигом! – затараторил Яник и от избытка чувств подпрыгнул. – Пошли! Ну давай! Я тут уже весь лес знаю и родник тоже, с водопадом – я тебе покажу. А в скалы я не лазил – ещё шмякнешься, костей не соберёшь! Научишь по горам лазить, а? Ну что тебе стоит! Ну давай, давай!!!
Эрван поймал взгляд Бастиана: тот ехидно наблюдал, как Яник берет помощника на абордаж.
– Ну, парень, в твоих интересах протрезветь быстрее: держу пари, к полудню ты обратно рысью прибежишь.
Яник помог Эрвану подняться и припустил в сторону леса. Обречённо вздохнув, Эрван поплёлся за ним.
В чаще оказалось прохладнее, чем на залитом солнцем берегу, но морской бриз не проникал под древесные своды, и воздух был тяжёлым, пропитанным влагой. Эрван мгновенно вспотел. Дышать было трудно, к тому же еле видная меж стволов тропинка вела наверх, к скальным обрывам. А Янику, казалось, подъём был нипочём: он то убегал вперёд, то шуршал где-то сбоку, то безуспешно пытался вскарабкаться на замшелые стволы.
– Как же так, – поддразнил Эрван, украдкой переводя дух. – На голую мачту залезаешь, а на деревья – нет?
– Ага, залезешь на них, как же… Видал, кора в какой-то гадости? Руки скользят… И здоровые – не обхватишь. И ветки высоко – не допрыгнешь. У вас в горах такие же?
– Нет, – Эрван вспомнил светлые, чистые леса севера: прямые, цвета янтаря, стволы сосен; разлапистые ели на каменистых склонах; упругий ковёр хвои под ногами; сухой прозрачный воздух, пропитанный запахами неброских горных цветов…
Он сглотнул:
– Нет, Яник. Наши – другие. Ладно, показывай, где тут родник.
– Это щас! Это мы мигом!
Мигом не мигом, а пришлось брести минут десять до самого подножия скал. Лесные своды внезапно разошлись вверх и в стороны, тропинка упёрлась в отвесную стену с небольшой нишей – фута четыре в ширину и чуть выше человеческого роста. Из расселины, футах в пятнадцати над их головами, бил родник: струи воды текли по камню, разделялись на несколько рукавов и отвесно падали вниз, скрывая нишу мерцающим пологом. В небольшой заводи под водопадом цвели белоснежные лилии.
– Красиво, а? – выдохнул Яник. – Будто грот корриганов.
– Он и есть, – кивнул Эрван. – Видишь, никакого ручья? Это потому, что вода уходит под землю, в их жилища.
– Ух ты! – Яник вцепился в руку Эрвана. – А ты их видел? Какие они? А они не вылезут?
– Видел.
Эрван осторожно освободился. Стянул рубаху и швырнул на землю.
– Какие они? Разные. Бывают нам по пояс, бывают по колено. Или ты о другом? – Он пожал плечами. – Могут помочь, могут навредить. Могут вообще не заметить.
Штаны последовали за рубахой.
– Эй, ты чего? Под водопад собрался?
– Угу, – Эрван скинул ботинки. – Да не бойся ты: во-первых, они не появятся – день-то солнечный! Во-вторых, я ничего плохого не делаю. В-третьих, вода-то общая! Корриганы ей не хозяева. Как и мы.
– Оно конечно, – засомневался Яник, – да только мне бы не понравилось, если б в воде, которая течёт прямо в дом, чумазый моряк плескался.
На всякий случай он отошёл на десяток футов и присел на корточки, опасливо поглядывая то на водопад, то на узловатые ветви деревьев.
Не обращая внимания на беспокойство Яника, Эрван вытянул руку – кончики пальцев коснулись водяных струй. Шагнул вперёд.
Вода показалась не просто холодной – ледяной. Эрван съёжился, застучал зубами. Кожа мгновенно покрылась пупырышками.
Голос Яника, искажённый шумными струями, прозвучал жалобно и незнакомо:
– Ты бы вылезал, а? Ещё загнёшься, Баст потом с меня шкуру спустит.
– По…годи, – с трудом отозвался Эрван. – Ещё… Пару минут.
Потребовалось вдвое меньше. Эрван ощутил, как вода из ледяной стала просто холодной, затем прохладной. Мышцы расслабились, гусиная кожа исчезла. Нежные капли воды скользили по коже, смывая грязь, пот и усталость. В голове прояснилось, исчезли тяжесть и тошнота. Эрван не думал ни о чем – просто смотрел на радужные брызги и глубоко вдыхал влажный воздух, густо пропитанный запахом цветов, прелой листвы и ещё чем-то неуловимым, но смутно знакомым…
– Эрван! Э-э-рван! Ты что, спишь? Ну давай, вылезай, а?
Он глубоко вздохнул. Набрал горсть воды, махом опрокинул на лицо. Тихо зашептал полузабытые слова Обращения, ни капли не сомневаясь: его слышат и слушают – недоверчиво, внимательно, настороженно…
– Спасибо вам, народ сумерек. Я желал бы остаться, покуда не удлинятся тени. Хотел бы посмотреть на вас, перемолвиться словом… Да, видно, не судьба. Да пребудет покой в вашем жилище, доколе стоят леса и горы!
Он медленно натянул одежду на мокрое тело. Повернулся лицом к водопаду. Низко, в пояс, поклонился.
Яник посмотрел на него с суеверным ужасом.
– Ладно, – как ни в чем не бывало сказал Эрван, – что ты там хотел? Наверх подняться?
– А почему вершина почти плоская? Я думал, все горы острым заканчиваются – снизу ж видно! И ведь недаром говорят – пик, а?
Яник запыхался, капли пота катились по лицу и падали на разогретые камни, щеку украсила пара свежих царапин – но любопытство оказалось сильнее усталости.
Они стояли на неровной площадке размером с каюту и глазели по сторонам. Сверху остров напоминал разноцветную игрушку для ребёнка-великана: синие воды глубины переходили в лазоревое мелководье, обрамляя сушу почти правильным кольцом; за ним ворчал ослепительно белый прибой; дальше – с жёлтой окружности пляжей – начиналась суша. Выше, за песчаной полосой – зелёная лента деревьев; и наконец, в центре – серый массив скал.
– Эрван, смотри, смотри! – Яник успел отдышаться и теперь подпрыгивал от изумления и восторга. Горы были позабыты.
– Наш «Горностай»! Ух ты, какой маленький!
Эрван мельком глянул на восток, где на бирюзовой воде чернел крохотный силуэт судна. Потом повернулся к западу – туда, где за редкой цепью островков раскинулся океан.
– Слушай, Яник. Мне кажется или там вода темнее? Да и волны повыше вроде…
– Ну да. Это ж океан.
В тоне Яника сквозило равнодушие: подумаешь, океан – эка невидаль!
– Сейчас он ещё спокойный, а как шторм начнётся – ой-ой-ой! И вода темнее – тоже верно. Кое-кто говорит, что это из-за глубины. И точно, пройдёшь пару миль на закат – всё, лот до дна не достаёт. А может, вода там другая… Не зря же морская рыба там не живёт. А ту, что живёт, ещё найди попробуй.
– А ты ходил на глубину?
– Само собой!
Яник гордо расправил плечи, окинул Эрвана покровительственным взором.
– Несколько раз даже… ну, четыре, если точно.
– И как оно?
– Ничего особенного. Мы, правда, далеко от островов не уходили. Да и что мы там не видели – чудищ разных? Ну их!
– А они там есть? – Эрван хмыкнул.
– Есть! Точно есть, сам Старик говорил. А уж капитану нашему верить можно, это будь спокоен. Правда, они не здесь, а дальше, у Стены Туманов.
– А ты и стену видел?
– Ну да! Издали… Она вообще-то не стена – так, полоса какая-то… Но высокая, плотная. И выглядит жутковато – будто длинное облако на воду положили. Старик говорил – вода под ней холодная, прямо ледышка – вот туман и получается. Наверно, так и есть – ему виднее…
Яник зевнул и тут же сконфуженно прикрыл рот ладонью. Искоса глянул на Эрвана: не обиделся ли?
Эрван едва сдержал смех.
– Ну да, это понятно… Но вот что получается: зимой, когда вода в нашем море тоже холодная, туман должен рассеяться! И значит, за стену можно заглянуть.
Яник помолчал с минуту, задумчиво теребя губу. Наконец пробормотал:
– Вроде так. Да только найди дурака, который зимой на глубину сунется… Да и зачем? Сдалась тебе эта Стена Туманов! Брось, гиблое это место. И не нашего ума дело.
– Жалко, – Эрван вздохнул. – Интересно же. Я туманы люблю. У нас в горах они такие – вытянутой руки не увидишь.
Яник замялся, искоса поглядывая на Эрвана.
– А там, в горах, когда… эти напали? Тоже туман был?
Эрван сощурился, приставил ко лбу руку, до рези в глазах всматриваясь в горизонт. Рассеянно ответил:
– Туман, да. Если бы не он – фоморы б меня мигом нашли. А так… выкрутился. С тех пор туман для меня – друг и союзник.
Неожиданно Яник вспылил:
– Туман он любит! Друг и союзник! Лучше б ты то, что под туманом, любил!
– В смысле?
От внезапного натиска Эрван слегка опешил.
– В смысле? – передразнил Яник. – В смысле воду. Море. Так понятней?
– Ты чего разорался-то?
– Чего-чего… Вот ты за все время хоть раз со Стариком разговаривал?
– Ну-у… нет. Даже и не видел толком, – Эрван пожал плечами. – И что с того?
– Да вот того! Твоих этих… Конюха, Аптекаря и даже Свистка – он учит. Не каждый день, но когда возможность есть. Кораблевождение, всё такое… Значит, и тебя должен учить? А вот нет!!! И не разговаривает даже! И знаешь почему?