– Отчасти, – задумчиво отозвался Эрван. – Мы не можем понять магии, потому что нам нечем её понимать, так? Но бояться-то её зачем? Фоморы – те да, там понятно… Но вон фаэри – живут себе со своей магией веками, и ничего…
Глухой смешок.
– Не всё вы поняли, господин Гвент. И не так. Что до фоморов…
Лоэ наклонился к самому уху Эрвана. Зашептал быстро и еле слышно, так, чтобы не разобрал Конюх:
– Зачем бояться? Полагаю, ты знаешь ответ не хуже меня. Магия дважды вмешалась в твою жизнь. Первый раз по моей вине. Или не вине? Второй раз – следствие первого. Бой с колдуном вряд ли забудешь, верно?
Эрвана прошиб холодный пот. Воспоминания накатили с такой ясностью и силой, что ему на миг померещилось – мёртвое тело фомора ещё на палубе. Сейчас оно встанет за спиной, вынырнет из темноты, сомкнёт на шее холодеющие руки… Как там? «Не… радуйся… Для тебя… ничего… не кончилось…»
– Вот-вот, – казалось, Лоэ опять угадал его мысли. – Это – настоящая магия и настоящая… неприятность. А не какие-то светлячки в воде…
Лоэ выпрямился. Продолжил обычным голосом:
– Не всё, что мы в быту называем магией, таковой является. Фаэри не имеют отношения к настоящему волшебству – иначе, кстати, наше экспедиция не состоялась бы. В этом смысле они сродни кошкам – те тоже многое могли бы рассказать, если б умели. Строго говоря, это не магия, а некие врождённые способности, которых мы лишены. О деревенских полоумных и городских шарлатанах даже говорить нечего…
Доктор посмотрел на Эрвана. На Конюха. Окинул взглядом океан и задумчиво продолжил:
– К счастью – великому счастью! – настоящая магия встречается редко. И я не вижу причин подозревать
её здесь: Стена Туманов была ещё до того, как люди приплыли в Арморику? Вот довод в пользу неизменных законов природы. Дальше… Что-то светится под водой? Преследует судно? Ну и ладно, у нас есть принцип аналогии: светятся каракатицы, некоторые медузы… Акулы и те же кальмары временами сопровождают суда – чего тут странного? Видите? Если разложить загадку на составляющие, то она перестаёт быть загадкой.
– Господин доктор! Господин доктор! – Невидимый в темноте Яник говорил откуда-то из-за правого плеча Эрвана.
Интересно, давно он тут стоит? Много ли услышал? И что понял? Вот ведь поросёнок – как неслышно подобрался!
– Господин Лоэ! Это всё, конечно, хорошо, но вы вниз посмотрите! – Голос Яника отчётливо дрожал. – И если можно, объясните поскорей, что это за штуки. А то совсем страшновато стало…
Увлечённый разговором Эрван напрочь забыл о происходящем в океане. Он глянул вниз – и охнул.
Синеватые огоньки исчезли, будто растворившись в волнах. А может, действительно растворившись: вода рядом с кораблём засветилась, словно переняла бледно-голубое сияние. Казалось, судно движется в пятне холодного расплава.
– Не на то смотришь, – пробормотал Яник.
В наступившей тишине было слышно, как стучат его зубы – не то от холода, не то от страха.
– Прямо вниз смотри. Рядом с бортом.
Эрван послушно глянул… И в первое мгновение решил, что сошёл с ума: неглубоко, примерно на уровне киля, плавали люди! Пять-шесть неясных силуэтов – то ли в тёмных плащах, то ли в сутанах…
Трупы? Откуда они здесь? А если живые – почему не всплывают за воздухом?!
Он почувствовал, как из глубин естества прорывается панический вопль: ещё немного, хоть на миг ослабнет воля – тут же вырвется наружу. Эрван сглотнул. Нахмурил брови. Принялся дышать размеренно и глубоко. Краем уха услышал, как рядом всхлипнул Конюх.
«Ага! Тоже струсил!» – с лёгким злорадством подумал Эрван.
Мысль, как ни странно, подействовала успокаивающе. Он даже нашёл силы улыбнуться. Еле-еле.
Меж тем существа принялись выписывать вокруг судна диковинные фигуры, то и дело подныривая под киль.
Двигались они легко и даже грациозно, по-видимому не испытывая потребности дышать. Длинная бахрома на концах одеяний извивалась в воде, как пучки рассерженных змей. Было в этом шевелении что-то непередаваемо отталкивающее. Эрван ощутил: ещё несколько мгновений – и его вырвет.
Он закрыл глаза.
– Это плакальщики, – прозвучал спокойный голос Лоэ. – Они же морские монахи. Я слышал о них… правда, сам не видел.
Доктор сделал паузу.
– Говорят, они предупреждают о несчастье. Кое-кто считает, что плакальщики и сами рады накликать беду. Вряд ли. Они обычно живут на глубине и только в исключительных случаях поднимаются к поверхности.
– В исключительных случаях? – Голос звучал хрипло и незнакомо. Эрван не сразу понял, что вопрос задал он сам.
– Да. Например, когда их что-то гонит из пучины.
– Например, опасность?
– Например, опасность. Пожалуй, капитану следует об этом знать.
Когда Эрван наконец открыл глаза, доктора рядом не было.
Воздух прорезал долгий крик: не то жалоба, не то стон. Бессвязный, похожий одновременно на вой собаки и плач ребёнка, он заставлял кровь леденеть в жилах. Эрван почувствовал, как кожа мгновенно покрылась пупырышками. Сердце ухнуло вниз и затрепыхалось где-то в районе живота.
Словно в ожившем кошмаре, не сознавая толком, что делает, он повернулся на крик.
В тридцати футах от корабля из воды показался плакальщик. Это не походило ни на прыжок рыбы, ни на неловкое барахтанье человека – он поднимался медленно, почти торжественно. Фигура его была неподвижна, лишь концы одеяния взбивали буруны, поддерживая тело. В призрачном свете моря Эрван различил нечеловеческие, почти квадратные глаза, безобразное «лицо» с птичьим клювом вместо носа, шевелящийся кожаный мешок на голове.
«Что ж, хоть не человек… – попробовал успокоить себя Эрван. – И не капюшон у него вовсе – так, наросты какие-то…»
Приглядевшись, он понял – «сутана» оказалась бесформенными складками кожи, а «бахрома» внизу – множеством гибких щупалец.
Клюв существа открылся: по волнам разнёсся вопль, полный тоски и страха. Плакальщик на миг замер воплощением скорби… затем стремительно ушёл под воду.
Послышался новый крик, на этот раз с другого борта. Затем ещё… И ещё…
Эрван почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Справа что-то неразборчиво бормотал Конюх: должно быть, молился. Слева тихо подвывал Яник. Краем уха Эрван уловил испуганное перешёптывание остальных.
– Спокойно, парни!
Заслышав громовой рёв Бастиана, плакальщики сконфуженно осеклись.
– Они неопасны – разве что сами в воду свалитесь. Зарубите на носу: вытаскивать не будем! Держитесь подальше от бортов, и всё будет в порядке. Всем ясно?
– Б-баст! А Баст… А что делать-то?
«Жорд, – с завистью подумал Эрван. – Опять нализался – и хоть бы хны! Где он, интересно, пойло прячет? Я бы не отказался совершить набег. И лучше – прямо сейчас».
– Тебе, старый пьяница? Ну-у-у не знаю… Проспись, что ли, – протянул Бастиан. – Это, кстати, всех касается: свободные от вахты – в кубрик! И попытайтесь заснуть. Если сможете…
Разумеется, до рассвета никто глаз не сомкнул. К счастью, когда туманная дымка из угольно-чёрной превратилась в пепельно-серую, плакальщики, как по команде, оставили корабль.
– Туман редеет! Вижу небо! – раздался голос вахтенного.
За секунду до этого матросы недвижно лежали в гамаках, спелёнутые как личинки, – и вот они уже штурмуют трап, стараясь как можно скорее увидеть чистый океан.
Ободрав локти, по пути отдавив кому-то ногу, Эрван вырвался наверх. Огляделся.
Туман действительно редел на глазах: над самыми верхушками мачт неслись плотные тучи, крутобокие валы качали судно, будто игрушку.
Эрван посмотрел вперёд: ничего – только темно-зелёный океан да серое небо.
Эх, солнца нет. Жалко…
С кормы задул холодный порывистый ветер. Взъерошил волосы, забрался под рубаху. Эрван поёжился.
Паршиво встречают – негостеприимно как-то. Ну да ладно – всё лучше, чем там…
Он обернулся – примерно в миле от них из Стены Туманов показался «Красный дракон».
– Смотри-ка – тоже прорвались! – хмыкнул кто-то из толпы и ехидно добавил. – А жаль…
Неведомого острослова поддержали смешками.
– Что они там сигналят-то? Вымпел не разберу. – Гоэл сощурился, приставил козырьком руку ко лбу.
– Да всё то же, – подал голос остроглазый Яник. – «Держать прежний курс».
– Ну и ладно, – Гоэл кивнул. – По мне, чем дальше от этой Стены Туманов, тем лучше.
– А возвращаться как? Снова туда и пойдём, – вступил в разговор Эрле.
– Возвращаться… – Гоэл поскрёб заросшую щетиной щеку. – Прыткий какой! Ты вернись сначала: просто так, что ли, нам плакальщики песни пели? Э-э-х! – Он сокрушённо махнул рукой и побрёл назад в кубрик.
– Эрван! Тсс! Дуй в кают-компанию. Бастиан просил, срочно, – Яник говорил тихо и сосредоточенно. – Не верти башкой, просто иди. Я за Конюхом.
Эрван осторожно выбрался из толпы и подошёл к двери. Огляделся, постучал пару раз и никем не замеченный нырнул внутрь.
– «Дракон» отстал. Убавим парусов? – Эрван, похоже, угодил в самую середину разговора.
– Нет, Бастиан, не стоит. Пусть сами прибавят, – капитан стоял возле кормового иллюминатора и смотрел в океан. На стук входной двери он, казалось, внимания не обратил…
Эрван посмотрел по сторонам: редкий случай, все в сборе: Лоэ на своём обычном табурете возле стола; Бастиан подпирает дверь, едва не упираясь головой в низкий потолок; непривычно трезвый и потому хмурый Жорд неловко прячет за спиной дрожащие руки.
Только Конюха нет. Что там Яник копается?
– Кадет Гвент, у вас есть музыкальный слух? – Оторвать взгляд от океана Салаун не соизволил.
Вопрос застал Эрвана врасплох:
– Н-нет. Хотя на сигнальной волынке играть приходилось. И в академии…
Хлопнула дверь, в каюту ворвался запыхавшийся Конюх. Яник шмыгнул ему за спину.
«Надеется, что не заметят, – Эрван улыбнулся про себя. – А если заметят, то не выгонят»
– Ну а вы, Илан?
– Что? – Конюх, похоже, не сразу понял, что обращаются к нему.