Подполковник Шурепов поверил Попову. Руководители Управления КР фронта и ГУКР Смерш согласились с мнением и планами разыскника.
Тем более к этому времени начальник военной контрразведки генерал-лейтенант В.С. Абакумов убедил Сталина в одной мысли: некоторых разоблаченных немецких агентов из числа советских военнослужащих, согласившихся искупить свою вину, работая и успешно участвуя в радиоиграх и других острых операциях, есть смысл освобождать от уголовной ответственности.
Сталин даже пошел дальше. Он посчитал, что за особые заслуги в работе против немецких спецслужб таких граждан следует отмечать правительственными наградами.
Фактор времени торопил Шурепова как можно быстрее включиться в работу с перевербованным радистом. И вот третья зашифрованная радиограмма ушла в разведцентр абвера уже в рамках оперативной игры «Рига»:
«Густаву. Приступили к проведению плана «зет». Место у «Якова» непригодно – дом разрушен. Хозяин погиб. Бомба. Ищем удобную гостиницу. На станции в первом городе много эшелонов с военной техникой. Документы прошли успешно проверку в комендатуре. Командир».
Планом «зет» предусматривалось изучение мест дислокации крупных воинских штабов на территории Гродненской области с перспективой перемещения в сторону Литвы и Латвии.
Встал вопрос, как немцам объяснить выведенного из игры погибшего Журавлева. Думали, гадали и наконец придумали – во время перемещения в лесном массиве при организации очередного сеанса связи Журавлев случайно подорвался на мине-растяжке, установленной с оставленным боекомплектом.
Немцы поверили. Попов запросил помощника.
«Густаву. Командир погиб на рабочем месте – мина. Одному трудно. Прошу помощи. Нахожусь пока по адресу… (назывались улица и номер дома в Лиде). Продукты на рынках дорогие. Пришлите с оказией батареи питания. Володя».
На совещании у руководства Управления КР фронта было принято решение – ради получения от немцев нового руководителя отпустить курьера. Оперативники не продешевили.
После того как курьер прибыл в абверовский разведцентр и доложил реальную картину по обстановке, Густав прислал очередную шифровку:
«Володе. Для усиления работы по п. 2 плана «зет» направляю руководителя и двух помощников. Пароль и отзыв старые. Ждите не позднее 4 августа. Они вас найдут. Густав».
Пункт 2 плана «зет» предусматривал кроме сбора разведывательной информации проведение диверсионных и террористических операций против личного состава и командования 2-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов.
3 августа 1944 года матерая троица диверсантов была задержана на квартире, в которой «проживал» Попов.
В разведцентр абвера полетела шифровка:
«Густаву. Прибыли благополучно. Приступили к изучению обстановки и планировке акций. Громкий».
Радиоигра «Рига» развивалась успешно еще несколько месяцев, вплоть до 1945 года, но с учетом освобождения Западной Белоруссии и Прибалтики, а также развертывания боевых действий на территории самой Германии немцы потеряли к ней интерес. С разгромом нацистами абвера многие бонзы спецслужб Третьего рейха были охвачены планами спасения своих шкур…
Но вот что интересно: подполковник А.А. Шурепов приедет в Гродно в 1949 году для продолжения своей службы там, где не затихала война после войны с бандитами Армии Крайовой, украинскими и белорусскими радикальными националистами, о чем будет рассказано ниже. В один из первых визитов он посетил Лиду, с которой были связаны организация и проведение контрразведывательной операции по захвату немецкой агентуры.
Глава седьмаяКравченко, Шурепов и партизаны
Так случилось, что на Северо-Западном фронте воевали в определенное время два почти что одногодка, два майора из военной контрразведки, ставшие со временем генерал-майорами: майор Николай Григорьевич Кравченко и майор Александр Алексеевич Шурепов, соответственно 1912 и 1913 годов рождения. Оба высокие, симпатичные, стройные. Только первый майор – черноволосый, выходец из казаков Черноморья, а второй – блондин, родом из крестьян Поволжья. Им обоим довелось встретить первые залпы войны. Первому – на Украине, второму – в Литве.
А потом волею судьбы оба оказались в самом пекле событий сорок первого. Хотя неимоверно тяжело РККА было везде, особенно в начале войны. Воевали оба в составе особых отделов дивизий и армий НКВД СССР на северо-западе нашей Родины, а потом управлений КР Смерш НКО СССР.
Именно здесь судьба майора Шурепова столкнула с интересной личностью – коллегой, заместителем начальника Особого отдела 34-й армии Северо-Западного фронта (СЗФ) майором Николаем Григорьевичем Кравченко, чья жизнь была поломана в 1959 году в ходе хрущевских гонений на военных и сотрудников госбезопасности, которые были чем-то отмечены Сталиным.
С именем Кравченко есть и другая нить, связавшая Шурепова с генерал-майором Николаем Ивановичем Железниковым. Однако все по порядку.
После назначения в Москве Н.Г. Кравченко на высокую должность, одним из руководителей армейского звена, ему было поручено стать направленцем по особым отделам дивизий объединения.
Вся тяжесть контроля и оказания помощи оперативному составу 245-й, 257-й, 262-й стрелковых дивизий и 25-й кавалерийской дивизии легла на плечи Николая Григорьевича. Он мотался по особым отделам соединений под бомбежками и артиллерийскими обстрелами. Именно в это время плоский осколок вражеской мины, словно бритвой, срезал часть мягких тканей на правой стороне заплечья. Спасла ему жизнь медсестра, находившаяся, к счастью, рядом с ним.
Он ее боготворил и помнил всю жизнь, потому что влюбился в светловолосую красавицу, которой, к сожалению, не довелось ни встретить день Победы, ни стать женой военного контрразведчика…
Она погибла в пекле Демянского побоища. Узнав об этой трагедии, Николай глубоко и долго переживал из-за безвременного ухода из жизни своей спасительницы и любимой, которую поселил в своей памяти навечно. О ней он горевал и часто вспоминал.
Именно в это время, в сентябре 1941 года, у командования Северо-Западного фронта возникла идея локального контрнаступления. Ставка благожелательно отнеслась к этому плану фронта, который в конце сентября перешел в наступление, но сразу же столкнулся с трудностями и яростным сопротивлением немцев. Казалось, сил у фронта хватит, чтобы прорвать оборону фашистов и пойти дальше. Вмешались обстоятельства – началась битва под Москвой, поэтому часть дивизий были изъяты из состава «северян» и брошены для борьбы с «Тайфуном» группы армий «Центр».
В декабре 1941 года командующий Северо-Западным фронтом генерал-лейтенант П.А. Курочкин принял решение нанести вторичный удар по противнику в районе Демянск – Старая Русса и в ходе удачного наступления овладеть городами Дно, Порхов, Псков и Остров.
К середине февраля 1942 года Красная армия окончательно замкнула клещи восточнее Ловати. Немцы оказались в котле. Впервые за много месяцев наступления немецкое командование столкнулось не только с героизмом русских солдат в наступлении, но и с достаточно умелыми действиями их командиров по отражению контратак.
Теперь во всех немецких документах и сообщениях строго-настрого запрещалось употреблять слово «котел». Фашисты придумали вместо этого позорного слова специальное обозначение «Крепость Демянск».
Ставкой было приказано командованию СЗФ не только держать котел, но и проводить наступательные действия. К сожалению, сил для реализации вышестоящих приказов выйти в тыл группы армий «Север» у наших войск не было. Больше того, немцы, используя два полевых аэродрома, перебросили свежие части, задачей которых было деблокировать группировку.
Наши воины семнадцать месяцев держали фашистов в кольце, однако полностью решить задачу не смогли. Противнику удалось вывести свои части и подразделения из Демянского котла и избежать их полного разгрома.
Пятого мая гитлеровцы с трудом, но сняли блокаду. Это была для вермахта победа, которую они высоко оценили и даже отчеканили в честь события памятный знак – «Щит Демянска».
Уже после войны историкам, исследовавшим причины нашего поражения под Старой Руссой, станет известно, что начальник Оперативного управления ОКБ генерал-полковник Йодль в середине августа сорок первого затребовал танковый корпус для ликвидации прорыва 34-й армии. Наша армия была расчленена и частично уничтожена. Спастись довелось немногим. В числе вышедших из окружения оказался и майор Н.Г. Кравченко. Военный трибунал его не тронул, словно чувствовал в этом черноволосом военном контрразведчике наличие каких-то магических линий, которые скоро пересекутся со… Сталиным.
Но об этом несколько ниже.
Причины неудачи действий 34-й армии были названы начальником Управления особых отделов НКВД СССР В.С. Абакумовым. Основными были – потеря управления войсками со стороны командования армией и соединениями армии и неудовлетворительное обеспечение войск авиацией и средствами ПВО.
Случалось так, что немецкие самолеты бомбили войска 34-й армии в течение всего светового дня, нередко группами по восемьдесят – сто самолетов, но никакого противодействия им с земли не оказывалось.
За бездействие были расстреляны генералы: командующий армией К.М. Качанов и начальник артиллерии армии В.С. Гончаров.
Опять части фронта участвовали в боях под Старой Руссой с безуспешным проведением Старорусской и Демянской операций.
20 ноября 1943 года Северо-Западный фронт был расформирован, а его управление выведено в резерв Ставки Верховного Главнокомандования.
Во всех сражениях с войсками, и в первую очередь на незримом фронте, участвовал заслуженно быстро продвигавшийся по службе военный контрразведчик Александр Шурепов.
В немногочисленной литературе его называли то разведчиком, то контрразведчиком, то особистом, то смершевцем. И вот что удивительно, все определения подходят к оценке профессионального труда этой незаурядной и скромной личности, пережившей вместе с супругой тревожное счастье и жестокую войну в качестве разработчика и разыскника.