И таких логически выверенных заявлений в американской прессе и подобных высказываний среди американцев вообще было много, очень много!
Глава восемнадцатая«Бревна» отряда № 731
Стылым ноябрьским днем 1945 года подполковник А.А. Шурепов, только что вернувшийся из поездки в дальний гарнизон по одному важному делу, касающемуся задержания японского офицера – «химика» Акихиро Ивамото, стал писать докладную руководству. Дело в том, что Ивамото оказался выпускником токийского вуза, а в дальнейшем – сотрудником секретного отряда Квантунской армии, который был зашифрован под номером 731.
Этот отряд занимался исследованиями и подготовкой к ведению химической и бактериологической войны с Советским Союзом.
Как известно, еще задолго до начала Великой Отечественной войны японские милитаристы пополняли Квантунскую армию личным составом и укрепляли ее различными системами новейшего вооружения. Они не побрезговали даже оснастить ее бактериологическим оружием.
Самураи подходили к решению подобной проблемы по-иезуитски – кому дозволена цель, тому дозволены и средства. Для них это было правое дело. Но в борьбе за «правое дело» иногда проигрывает дело, а иногда – правота.
Когда документ был подготовлен и отпечатан, Шурепов передал его начальнику Управления КР Смерш по 1-му Дальневосточному фронту генерал-лейтенанту Д.И. Мельникову, который после прочтения емкой двухстраничной информации своего подчиненного приказал:
– Александр Алексеевич, вы опытный разыскник – вам и карты в руки. Поезжайте завтра туда и возвращайтесь с этим «химиком». Его придется «колоть» вам со следователями. А местным товарищам порекомендуйте искать еще оставшиеся корни подельников, как там его зовут, – он заглянул в докладную, – этого Ивамото.
На второй день японского офицера доставили в УКР Смерш фронта. С ним началась методическая работа.
Сначала его «замкнула» присяга на верность императору, и он не стал откровенничать. Но подполковник Шурепов вместе со следователями сумел разговорить этого молчуна.
Вот что удалось выяснить у майора Акихиро Ивамото.
Отряд № 731 был своеобразной психологически-испытательной и производственно-бактериологической лабораторией. Применение нового чудо-оружия, как считали посланцы Страны восходящего солнца, должно будет существенно помочь им в одолении северного противника – СССР не огнем снарядов и бомб, а страшной по последствиям для здоровья заразой.
Специальный отряд особого назначения японских вооруженных сил занимался исследованием в области биологического оружия с целью подготовки к ведению бактериологической войны. Сотрудниками отряда проводились опыты на живых людях с целью установления количества времени, которое человек может прожить под воздействием разных негативных факторов.
Аналогичной деятельностью применительно к домашним животным и сельскохозяйственным культурам занимался и отряд № 100. Этому подразделению тоже ставилась задача по производству бактериологического оружия и проведению диверсионных мероприятий: отравление колодцев, водоемов, лошадей, крупного рогатого скота и других домашних животных.
Основная база этого отряда находилась в десяти километрах южнее Синьцзина в небольшом населенном пункте Мэнцзятунь. Штат его сотрудников был намного меньше отряда № 731 и насчитывал около 800 человек. Кроме этих отрядов было еще два филиала – № 162 и 643.
Шурепов выяснил историю появления этого зловещего подразделения. Идея создания отряда восходит к 1932 году. Сначала лабораторию, а потом отряд № 731 разместили вблизи деревни Пинфан к юго-востоку от Харбина. Чтобы подготовить площадку для секретного комплекса, было сожжено более трехсот китайских крестьянских домов. На тот период эта территория принадлежала марионеточному государству Маньчжоу-Го. Для отряда возвели около полутора сотен зданий на пространстве шесть квадратных километров. Легендировалась стройка под размещение Главного управления по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии. Руководил отрядом генерал-лейтенант медицинской службы Сиро Исси.
Для соблюдения режимных мер создавалась полная автономность жизнеобеспечения объекта. Внутри высокого и глухого забора находились две электростанции, артезианские скважины, аэродром, истребительная авиация ПВО, приготовленная к уничтожению воздушных летательных аппаратов, даже японских, пролетающих над территорией отряда, а также отдельная железнодорожная ветка.
Набирали в отряд выпускников престижных японских университетов, ученых и военных специалистов. Много было медиков. Пригнанных «испытываемых кроликов», или «бревен», хорошо откармливали в ходе трехразового питания, – чистота эксперимента превыше всего! «Бревно» в отряде – это уже был не человек, а препарат или объект изучения.
На «бревнах» испытывали эффективность разных штаммов болезней. Особенно нравилась чума. В лабораториях отряда был выведен такой штамм чумной бактерии, который в шестьдесят раз превосходил по вирулентности обычную чуму. Хотя, по правде говоря, трудно назвать такую страшную болезнь обычной…
Кроме того, в отряде исследовались пределы выносливости человеческих органов. Ставились, например, опыты, сколько человек может прожить под воздействием разных негативных факторов, о чем уже упоминалось. Японских врачей интересовало поведение разных возрастных групп при заражении. В отряде были специальные узкие клетки, куда запирали зараженных людей, а потом наблюдали над изменениями состояния организма.
Людей живых часто препарировали, вытаскивая органы, и наблюдали, как болезнь распространяется внутри.
На допросе в Управлении КР Смерш 1-го Дальневосточного фронта в 1945 году майор Акихиро Ивамото признался:
– У всех подопытных, погибших от цианистого водорода, лица были багрово-красного цвета. У тех, кто умирал от иприта, все тело было обожжено так, что на труп нельзя было смотреть. Наши опыты показали, что выносливость человека приблизительно равна выносливости голубя. В условиях, в которых погибал голубь, погибал и подопытный человек.
– Какие объекты, кроме основного здания в Пинфане, имелись за пределами отряда? – спросил подполковник Шурепов.
– Кроме основного здания отряд № 731 имел четыре филиала вдоль советско-китайской границы и один испытательный полигон. Туда возили заключенных для экспериментов. Их привязывали к шестам, доскам или крестам, вбитым по кругу. В центр этого круга бросалась керамическая бомба, начиненная чумными блохами. Чтобы подопытные случайно не умерли от осколков бомб, на головы жертв надевали шлемы, каски, кастрюли, ведра, а туловище защищали металлическими щитами. Сами ученые во время испытаний находились на наблюдательных пунктах в трех километрах от центра «бомбометания» и в бинокли или подзорные трубы наблюдали за событиями. Затем «бревна» отвозились в центр и там они вскрывались заживо, чтобы понаблюдать за течением болезни.
Чумные бомбы иногда сбрасывались с самолетов над китайскими деревнями. По расчетам, обнародованным на Токийском и Хабаровском процессах, «от укусов блох» погибло более двухсот тысяч местных жителей.
– Откуда у вас эти данные? – поинтересовался сотрудник Смерша.
– На одном совещании их сообщил нам Сиро Исси.
– Чем еще занимался ваш отряд?
– Штаммами брюшного тифа заражали колодцы и пруды в местах, которые контролировали партизаны. Иногда наши диверсанты работали и на советской территории.
– Против кого были направлены запасы бактериологического оружия?
– Против наших главных врагов.
– Каких? Кто они?
– США и СССР.
– Программа использования бомб с тифозно-чумной начинкой ясна. А как же вы планировали отсюда достать Америку? – спросил армейский чекист.
– С боеприпасами у нас проблем не было. Мы их накопили столько, что могли уничтожить все человечество. Доставка – это более сложная задача, но и она решалась.
– Каким образом?
– Через воздушные шары или подводные лодки. Но потом наше руководство от этой затеи отказалось…
И действительно, японцами был отработан план операции под кодовым названием «Вишня расцветает ночью». Несколько подводных лодок планировалось подвести к американскому побережью и выпустить самолеты, которые готовы были распылить над Сан-Диего чумных мух. Но, боясь возмездия, премьер-министр Тодзё отказался от этой затеи.
Кроме того, японский майор признался, что «бревна» при лютом морозе выводились ночью во двор и их заставляли опускать оголенные конечности в бочку с холодной водой. Для большего и быстрого эффекта эксперимента ставили мощные вентиляторы. Искусственный ветер дул до тех пор, пока подопытные не получали обморожение.
– А как определяли степень обморожения? – спросил Шурепов.
– Японский специалист брал палочку и стучал по обмороженным рукам или ногам. Если они издавали звук, похожий как при ударе о деревяшку, значит, это была кондиция. Затем обмороженные конечности клали в воду определенной температуры и наблюдали за отмиранием мышечной ткани.
– Какие еще проводились эксперименты?
– Например, помещали человека в вакуумную барокамеру и постепенно откачивали воздух. Естественно, менялась разница в сторону увеличения между наружным давлением и давлением во внутренних органах. Сначала у «бревна» вылезали из орбит глаза, потом лицо распухало до размеров большого мяча, сосуды вздувались, как змеи, а кишечник выползал наружу. А потом по мере дальнейшей откачки человек просто взрывался, как передутый воздушный шарик.
Нередко у людей отрезали руки, а потом старались пришить, меняя местами правые и левые конечности. Вливали в человеческое тело кровь лошадей, свиней или обезьян. Вводили в желудок живого человека гниющие куски ткани и наблюдали процесс протекания заражения организма.
Практиковались на конвейере смерти и другие эксперименты…
Наверное, Александр Алексеевич Шурепов, столкнувшись с темой крайнего человеческого изуверства со стороны квантунцев из отряда № 731, долго не мог забыть показания Акихиро Ивамото, живо представляя действия японских живодеров.