Впрочем, не до рефлексий. Вид у Мишки был задумчиво-тихий, что никак не было похоже на этого холерика. Похоже, действительно что-то важное держит в рукаве.
Когда со скупо, но освещённой Советской свернули за угол, огороженный лентой в полосочку, чтобы не ходили люди под опасно накренившимся после попадания снаряда карнизом, и попали во мрак Демёхина, Мишка заговорил. Негромко, так что приходилось напрягать слух.
— Значит, смотри, Лёха. Положение довольно серьёзное. Для тебя, имею в виду. Людей Бэтмена, близких к нему, забрали на подвал. Которых смогли. Особый отдел ГБР и всё такое. Полевиков вроде тебя не трогают. Пока. Пока бойцы нужны.
Но это может быть ненадолго. Многих бойцов из прежних уже тягают и у нас, и у донецких. У тех вообще задница. Заходят, к примеру, люди из Донецка на какое-нибудь Енакиево. Или Снежное. Неважно. Главное, что начинают там щемить полевиков, которые за время обороны ни под кого не пошли. В смысле — под признанные батальоны. Которые осенью основой армии стали. Нормально так берут ребят. Работают по типу особых отделов в войну. Где был такого-то? Что делал там-то? Ну а дальше опрашивают, кто, кого, когда, и почему не. Кого потом по результатам допроса берут к себе. А кому и лоб зелёнкой мажут.
Алексей удивился. Здесь, в Луганске, он про такое не слышал. Хотя нет, слухи ходили тоже. Но если бы было так массово, слухами бы дело не ограничилось?
— Сам знаешь, какой там выводок единомышленников… — пояснил Мишка. — Хотя и говорили, что там у них анархии поменьше, чем у нас, фигня всё это. У нас как казачки свои земли отхватили, так остальным вроде и делить нечего сталось. Пошли под власть.
А у них там — сперва определялись, кто этой властью будет. Это у нас — фактически одна «Заря» была, а остальные группы либо с нею сблокировались, либо сильно помельче. Либо и то, и другое. Ну, Головной наособицу, да казаки. Но сам Луганск, а значит, и ЛНР, — под контролем у Сотницкого. Вот он властью и стал. А остальные — вроде территориальных автономий. Хотя, скажу тебе по секрету, та задача — никаких отдельных формирований, а кто не с нами, тот незаконное вооружённое формирование, — выполняться будет жёстко. Есть такое распоряжение. Негласное, но кому надо, про него знают…
«Так Бэтмен?..» — хотел спросить Лёшка, но осёкся. Нормально было всё у Сан Саныча, вошёл в состав четвёртой бригады, сами же его среди командования на параде видели, общались…
— На Донецке, — продолжал Мишка, — сложнее, потому как даже без шаткой этой автономии не было одного безусловного лидера. Под которого все пошли бы. И люди шли под полевых командиров. Под Ходака, Прохора, Чёрта, Вахтанга… Ну и так далее. Потому как Вахтанга или того же Мицубиси с отрядами их к ногтю не особо прижмёшь, а какого-нибудь малого Бавара — тока в путь. Вот и стал каждый по возможности под себя подгребать мелкие подразделения. А те, кто в Донецке обосновался, стали такому усилению крупных отрядов противиться. Уйму народа положили, скажу тебе по секрету. Заслуженного.
И это я ещё не говорю о тех трупняках, которые легли из-за разборок между Бегловым, Весёлым, Молодаем, Старым… Вообще из-за всего этого дела. Беглов, можно сказать, сам вышел, а своих не взял, и всех их пошли распределять по батальонам. Якобы. А там разговоры уже короткие были: идёшь под меня. Ах, есть вопросы? — Этого выводите на хрен!
Да, на Луганске такого, пожалуй, действительно не было. Мишка, конечно, преувеличить любит, это у него не отнять. Не вранья ради, а ради драматичности рассказа. Но слухом земля полнится, так что и на Луганске народ, хоть и не в деталях, но в целом о борьбе за власть в Донецке знал. А вот о борьбе за власть в ЛНР ничего подобного не говорили. Максимум — что задрались охранники Главы с охранниками премьера из-за не по рангу занятого места на автостоянке перед администрацией…
Алексей был плохим судьёй в этих делах. Что о донецких, что о луганских он имел довольно смутное понятие. Он кто? Простой солдат. К властным разборкам не приближен, как ГБ или комендатура. Да и не до того было, чтобы подобную информацию собирать. Сразу, как пришёл к Сан Санычу, был капитан Кравченко занят боевыми делами. То есть главным — заботился о том, чтобы одновременно и башку свою уберечь, и задачу выполнить, и нациков по возможности нащёлкать побольше, пока самому кирдык не придёт.
А что в те дни кирдык этот буквально нависал над загривком, — это ощущалось. Причём, что характерно, не на все задачи ГБР «Бэтмен» выдвигалась. Были, как говорится, вариации. Алексей тогда, преодолевая всем известный мутный страх, как раз больше на боевые напрашивался, чем на патрулирование Луганска. И часто даже в отрыве от самого «Бэтмена».
Оттого потом и не сошёлся с «особистами» Сан Саныча. Зато тогда в основном и сколотил свою группу. Отличную группу! Ни одного двухсотого!
Эх, блин, Злой, блин! С тобой ведь тогда весь тот тяжёлый август прошли! Эх, Юрка! И сам…
Мишка между тем продолжал:
— Во-от. Москва-то основных заводил, типа Беглова, изъяла оперативно. Иначе, мол, «северного ветра» не будет. Но основные репрессии как раз пошли после начала Минского перемирия. Как корпуса начали формировать — тут всю махновщину и пошли в рамки брать. Кто-то в рамки сам пошёл, кого не взяли, а кому и крестик на лбу нарисовали… Кому по делу, а кому… Вон, как Сан Санычу…
Алексей дёрнулся. Снова? Даже возвысил голос, что для разведчика, в общем, прокол:
— Ты намекаешь, что его — наши?
— Не ори, во-первых, — отрезал Михаил. — Не дома. И дома… Сам знаешь.
Несколько шагов прошли молча.
Тишина улеглась на город. Не было сегодня даже привычных погромыхиваний от укровских орудий. И ни один звук разрыва не нарушает больше эту густую, тёмную, тягучую и сладкую тишь…
— Ладно, прости, — буркнул Алексей. — Не томи.
— В общем, смотри, — медленно, словно тоже зачарованный тишиной, проговорил Митридат. — Я тебе про донецкие дела за то напомнил, чтобы ты видел, как оно подспудно происходит. У нас — казачкам благодарность — всё поделилось сразу, а потому мирнее. Ну, внешне все вроде как на ножах, и своя власть у всех, — но это же делает все эти разборки между собой… Блин, захотелось даже сказать — дипломатическими. В общем, так и есть. У Сонного в Стаханове разные дела творятся, и нехорошие тоже. Лозицынские казачки в октябре переворот устроили в Красном Луче. Но до времени это всё были — их дела. Как бы…
С казаками Сонного Алексей не раз контачил на Бахмутке. Хорошие ребята, хотя… казаки. А вот командир их был, на его взгляд, мелковат для своего места. Когда Беглов приказал зачем-то сдать район треугольника Рубежное — Северодонецк — Лисичанск, носивший тогда позывной «Паша-Локатор» казак закрепился в Стаханове — Первомайске. Там он назвал свой отряд «Первым казачьим полком имени Матвея Платова», а себе присвоил титулы «командующего центральным фронтом Казачьей Национальной Гвардии ВВД» и «генерал-майора Всевеликого войска Донского».
С главой республики отношения держал на ножах, на митингах крыл его матом и требовал отставки. По слухам, даже отжал имущество у семьи первого главы ЛНР Волокова. В общем, странный человек, хотя в личной храбрости ни ему, ни его казакам не откажешь.
— А с месяц назад это всё начало пересматриваться, — продолжил Митридат. — Помнишь, Антрацит, 28 ноября?
Алексей подумал:
— Ну да, помню. Ты ещё говорил, что была какая-то провокация, в ходе которой в разборке с казаками оказался замешан спецназ, но неясно чей. И жертвы были.
— Да, — подтвердил Михаил. — Завалили там коменданта города. И зама его. Сложные были ребята. Тогда и началось.
— Если так, как ты говоришь, то чего там неясного, чей спецназ? — покачал головой Лёшка. — Знаем мы все наши спецназы. Луганские. Если это был не ваш, гэбэшный, то лично я вопросов больше не имею… Но Сан Саныч-то при чём? Всё же — реальный герой. Сколько диверсантов укровских отловили на Луганске в августе! Да и человек хороший…
— Там сложнее всё, Лёшка, — досадливо пробурчал Митридат. — Там уже цели такие замешаны, что выше отдельных личностей. Я это, кстати, тебе, главное, и хотел донести. Чтобы ты понял, во что замешан оказался.
— С хрена ли я-то замешан? — проорал шёпотом Алексей. — Я, блин, с октября уже, с после боёв у Смелого, не при Бэтмене! Я в корпусе уже больше месяца! Меня вообще хохлы подорвали! При чём здесь я?
— А при том, брат, что у нас дела любят комплексно крутить. Вот замешан в чём-то Бледнов — надо побольше народа вокруг него в дело вкрутить, так оно солиднее получается. Это же Рауф дело ведёт, у нас с ним… — Мишка осёкся — видимо, какая-то служебная тайна едва не сорвалась с его губ.
— Да в чём замешан-то Бледнов? — всё тем же шёпотом, но окончательно взорвался Алексей. — Ходишь вокруг и около, а на что намекаешь? На предательство? Так не было его! А уж я-то, из Москвы приехавший, — вообще смешно!
— Да ни в чём он не замешан! — тихо рявкнул Михаил. — В политике только! В политике он замешан! Сильный слишком, конкурентом неизбежно становился бы! Вот и нашли за ним…
— Чего-чего-чего? — быстро переспросил Кравченко.
— Были грешки, — нехотя протянул Митридат.
Помолчал, потом продолжил:
— В общем, по Сан Санычу так. Смотри, только тебе говорю, больше не передавать никому.
— Бледнов в середине ноября ездил в Москву. До ЦК его не допустили, но через кураторов донесли недовольство тем, что, мол, он политически неуправляем, подрывает единство республики своими контрами с Главой и так далее. Это отсюда на него нажаловались, — уточнил Митридат. — От первого пошло, а куратор в целом подтвердил…
Он помолчал. Они вышли на Коцюбинского, которая была относительно освещена. Спасибо перемирию. Хотя, если честно, полной светомаскировки Луганск никогда не придерживался. Даже в страшные дни летних бомбёжек.
Справа вдали светящимся конусом высилась новогодняя ёлка на площади перед театром. Идиллия! Мирная…
Пошли туда.