Нимфа подняла взгляд и задохнулась при виде Джерико.
Зевс резко сел. Сыпля проклятиями, он повернулся в воде лицом к нему.
— Что ты здесь делаешь?
— Я пришел с визитом… Отец.
Зевс презрительно искривил губы и рявкнул на ни в чем неповинную нимфу:
— Пия, оставь нас.
Нимфа немедленно исчезла. Ее лира упала на пол, зазвенев фальшивой нотой.
Зевс протянул руку к своему длинному одеянию и завернулся в него, все еще находясь в бассейне. Властью своих сил он взмыл вверх, а потом ступил на плиты, чтобы приблизиться к Джерико:
— Ты растерял мозги?
Его рычащий тон Джерико проигнорировал:
— Так может показаться. Но нет. Я в здравом уме и нахожусь здесь для того, чтобы поговорить.
— О чем?
— О том, что ты собираешься сделать.
Зевс угрожающе сузил глаза:
— И что же это?
— Освободить Онероев.
Глава 12
Остановившись перед ним и завязав пояс халата тугим узлом, Зевс смерил его уничтожающим взглядом.
— Ты сошел с ума.
Удивительно, но внутри Джерико оставался спокоен и безмятежен, и никак не отреагировал на укол. Как странно. В другое бы время подобное замечание побудило бы его вцепиться Зевсу в глотку.
Скорее всего, ему помешала Дельфина, так как он мог поклясться, что слышит, как она велит ему успокоиться.
— Нет, — медленно произнес он. — Безумие с твоей стороны игнорировать меня. Эмоции необходимы Онероям и Скоти, чтобы успешно бороться против Нуара.
Зевс затряс головой:
— Они отвернутся от нас. Можешь мне поверить.
Насколько глупым мог быть бог? Он что, ослеп?
— В случае, если ты не заметил, они уже это сделали. И каждый раз из твоего пантеона уводят по одному богу. Онерои и Долофони практически ни что иное, как, прости за каламбур, дурной сон.
Джерико самоуверенно скрестил руки на груди.
— Если ты вернешь им эмоции, их лояльность пантеону может победить похоть и амбиции. Плюс, у Нуара не останется ничего, чтобы предложить им. Единственная причина их нахождения там — желание иметь эмоции, на которые ты наложил запрет. Их восстановление — твоя единственная надежда.
Зевс скривил губы:
— Откуда ты знаешь?
— Ты все еще жив, не так ли? Даже при том, что все эти века я мечтал изрезать тебя на кусочки. Даже при том, что ненавижу тебя всем своим существом. Ты жив до сих пор благодаря моей лояльности грекам. И той ненависти, которую я чувствую к Нуару, попытавшемуся меня использовать. Вот что мы должны вновь пробудить в них.
Зевс усмехнулся:
— Ничто из перечисленного тобой не побуждает меня к милосердию.
— Тогда скажи мне, что сможет сделать это.
Зевс, сощурившись, размышлял. Джерико мог бы поклясться, что слышит, как в голове бога вращаются шестеренки.
— Что конкретно ты предлагаешь?
Не делай этого, идиот. Ответь, что предлагаешь ему его жизнь.
Но он знал, что угрозами не добиться того, в чем он нуждался. Зевс единственный, кто может снять запрет. Не время и не место для заносчивости или пустых угроз.
У Зевса имелось то, что им необходимо.
Сделай это ради будущего Дельфины…
Он просил ее свободу. Ее жизнь.
Так или иначе, ему стало легче.
— Все, что захочешь, если это положит конец проклятию, которое ты никогда не должен был на них накладывать.
Зевс вскинул голову, словно услышал мысли Джерико. Его взгляд угрожающе потемнел.
— Это из-за той малышки онерой, которую я отправил за тобой, разве нет? Тебя не заботят другие. Ты хочешь освободить только ее. — В его хохоте слышалась издевка. — Будь я проклят. Могущественный Кратус повержен обычной богиней сновидений. Отправить за тобой маленькую шлюшку оказалось гениальным ходом. Это и впрямь сработало.
— Не называй ее так, — зарычал Джерико. Он с трудом удержался, чтобы не наброситься на бога. Дельфина не такая, и будь он проклят, если позволит Зевсу оскорблять ее.
Зевс снова захохотал, и у Джерико мгновенно возникло желание сбить высокомерие с его лица ударом кулака.
— Ты думаешь, что если к ней вернутся эмоции, она будет способна любить тебя, да? Заботиться о тебе. Ника говорила мне, что она была твоей слабостью, от которой ты не мог отказаться. И она оказалась права. Ничто не ослабит мужчину так, как прелестное личико, особенно того, кто был лишен секса столь же долго, как ты.
Вероятно, это последнее, о чем Зевсу стоило напоминать, поскольку прямо сейчас самообладание Джерико висело на ниточке.
— Не смей примешивать ее сюда.
К счастью бог знал, когда надо отступить.
— Прекрасно. Ты просил меня о содействии, и я окажу его при одном условии.
— Каком?
— Когда мы накинем узду на Скоти, ты навечно станешь моим покорным рабом.
— Пошел ты… — Ответ вылетел изо рта Джерико прежде, чем он смог остановиться. Этот ублюдок что, спятил? Зевс на самом деле думает, что он снова станет безмолвным чурбаном?
Зевс пожал плечами, как будто от его решения не зависела судьба всего пантеона:
— Тогда сделка не состоится. Я только надеюсь, что твоя маленькая онерой дерется лучше, чем остальные. Иначе…
Его безразличие ошеломило Джерико.
— Ты совсем тупой? Если Нуар получит опору в лице галлу, управляющими Скоти, вы все обречены. Мы все обречены.
— Мои сны защищены — предосторожность, о которой я позаботился очень давно. Я опасаюсь только Нуара, и если убрать тебя с дороги, у него станет на одно орудие меньше. — Зевс самодовольно ухмыльнулся. — Знаю, ты назло мне желал бы сражаться на его стороне, но не будешь. Не теперь, когда встретил свою красивую Дельфину. Ведь тем самым ты заставишь ее страдать, не так ли?
— Заткнись.
— Почему? Правда тебя оскорбляет?
Взревев от ярости, Джерико расправил крылья и схватил Зевса за горло.
Бог не дрогнул даже тогда, когда Джерико прижал его к стене:
— Давай. Убей меня, — подстрекал он. — Выпусти мои силы и верни их Источнику. Но ты не можешь ими управлять. Мы оба знаем, что не можешь. Они отойдут к Нуару, сделав его более сильным. Или хуже, они разорвут вселенную и уничтожат каждое живое существо. Ты хочешь именно этого?
Джерико усилил хватку, мечтая прикончить ублюдка. Он хотел искупаться в его крови и насладиться вкусом его кишок…
— Я тебя ненавижу.
— Можешь ненавидеть меня сколько пожелаешь. Но в конечном счете все зависит от твоего решения. Ты можешь помочь им, согласившись на мои требования, или отказаться, и потом наблюдать, как все они покорятся Нуару и Азуре. Каким оно будет?
Джерико качал головой, пытаясь понять логику Зевса и его эгоизм.
— Как тебя может не волновать то, что с ними происходит?
— Мне не чуждо сострадание, но я никогда не уклонялся от того, что должно быть сделано. Никогда. Чтобы управлять этим пантеоном, я зарезал собственного отца. Задумайся на минуту, стал бы я колебаться при уничтожении остальной части пантеона ради сохранения моего трона?
У Джерико сжалось горло, когда он представил Зевса, лежавшего мертвым у его ног. Но в конце концов он понимал, что Зевс прав. Имея человеческое сердце, он не был способен принять его силы. Это убьет их обоих и поможет Нуару.
Или уничтожит всех их.
— Так каким будет твое решение, Кратус?
Дельфина застыла, когда ее внутренности разорвала боль. Словно ее сердце раскололось, посылая огонь по венам. Она с криком упала на колени, схватившись за грудь. Каждый вздох и каждое мучительное биение сердца отдавалось внутри режущей болью.
Что, черт возьми, с ней творится?
Страшась, что это новая атака Нуара и его армии, она оглядела зал. Другие Онерои и Скоти тоже корчились от боли. Казалось, этим не был затронут ни один из Долофони.
— Что происходит? — спросила она М'Адока.
М'Адок задыхался и стонал.
— Он сделал это. Это раскрываются наши эмоции.
Не может быть…
Только когда жжение прекратилось, и освобожденные эмоции обрушились на нее, Дельфина ясно поняла, сколь пустой она была прежде. Все вокруг нее стало ярче и отчетливей. Каждый звук, каждый вкус. Когда эмоции затопили ее, даже дневной свет стал ярче. Ненависть. Любовь. Сочувствие. Ужас. Грусть. Радость. Она смеялась и плакала. Она все еще сжималась от дискомфорта, но хотела кричать от счастья.
— Дыши, — произнес ей прямо в ухо М'Адок. — Позволь им успокоиться.
Она старалась изо всех сил, что оказалось очень трудно. Азура уже отпирала ее эмоции, но то было ничто по сравнению с ее теперешними чувствами. Богиня, похоже, снимала блокировку только с человеческой половины, поскольку это было несравнимо.
— Как люди с ними справляются?
— У некоторых получается лучше, чем у других, и они больше подготовлены к этому, так как обладают чувствами с рождения. Ты тоже привыкнешь к ним… со временем.
Он, казалось, пришел в себя.
В отличие от него, ей было слишком больно.
До тех пор, пока не появился Джерико. Онерои и Скоти громкими криками приветствовали его возвращение. Но он не обращал на них никакого внимания, пробираясь прямо к Дельфине. Его взгляд сосредоточился на ней.
Слезы застлали ее глаза, когда он схватил ее в объятия.
— Спасибо тебе, — прошептала она.
Он слегка поклонился и перенес их обоих из зала туда, где находилась ее комната.
Она прижала ладонь к его щеке, большим пальцем теребя повязку на глазу. Счастье и любовь, которую она к нему чувствовала, были невероятны. Никогда в своей жизни она не ощущала ничего подобного.
— Как ты уговорил его на это?
— Не волнуйся. Это не важно.
Да, так оно и было. Он не представлял, что значило для нее — наконец понять ту свою часть, которая была всегда заперта. Не удивительно, что Онерои превращались в Скоти. Ощущение было таким головокружительным и опьяняющим. Она хотела испытать все. Прочувствовать все эмоции настолько глубоко, насколько это возможно.
— Ты удивительный, мой Джерико.
Ее слова вонзились глубоко в его сердце, и он оцепенел.