– Меня тоже убьешь? – спросил он, вскинув подбородок.
Найдер стащил со стола скатерть и, приблизившись, обмотал кусок вокруг золотой рукоятки.
– Мы знаем, кто ты такой, – сказал он, вытаскивая меч. Осторожно завернув его в материю, он передал одному из своих людей.
– Ты воин Огненной лилии, – добавил Найдер. – И это из-за тебя мир до сих пор в хаосе и тьме.
Рикки вспомнил проповедника, мимо которого они шли тогда с Лаирэ.
– Что ты хочешь сказать? – спросил он, нахмурившись.
– Ты поедешь с нами, Рикки Хартон по прозвищу Горностай.
Глава тридцать первая – В клетке
Телега мерно покачивалась, словно хотела его усыпить. Рикки лежал на соломе и смотрел как белые лучи просачивались сквозь черный брезент. Он не был уверен, сколько дней уже не видел солнца и неба. В полумраке было легко забыть о времени, тем более, что и делать здесь было нечего. Так много он не спал никогда в жизни.
Между тем, ночи становилась холоднее, и он предположил, что двигались они на север, в Лансию. Но куда именно?
Найдер был бывшим сослуживцем Грэя, Охотником. Возможно, действовал именно от них. Но осудить и повесить за дезертирство можно было и на ближайшем столбе. А раз этого не сделали, значит, кто-то хочет лицезреть его лично, но зачем?
Горностай не видел в своей фигуре ничего значительного. Как Рыцарь Служения он отличиться не успел, а как правая рука Грэя был бесполезен без самого Грэя. К тому же, если бы от него требовалось что-то сделать в Аргоне, они бы не ехали так далеко.
По-видимому, Найдер был связан с орденом Огненной лилии, который находился в окрестностях Нового Хаарглейда, а не в Лансии. Да и опять же, зачем им он? У Рикки никогда не было магических способностей и даже после путешествия на ту сторону не появилось.
Да, волшебный меч с золотой рукояткой помогал побеждать одержимых. И похоже, Найдер знал и о других его свойствах. Ну так и забрал бы себе, а его оставил. Нет, он понадобился кому-то. Притом живым и здоровым, раз кормили стабильно дважды в день и даже обработали рану на плече.
При этом, продолжал рассуждать Рикки, держат его в клетке сутками напролет. Знают, что даже попроси Найдер вежливо, он бы не поехал.
А значит в конце пути хорошего не ждет ничего.
***
Пламя медленно угасало, и прохлада ночи начала забираться под одежду. Эри съежилась в комок, но помогло это мало. Протерев глаза, она приподнялась. Доминик спал с противоположной стороны костра, забыв, что сегодня была его очередь следить за огнем.
Подбросив несколько заготовленных веток, Эри села, обхватив колени руками. Пламя оживилось и с жадностью набросилось на свежую пищу. В лесу было тихо, и только темное небо над головой подмигивало звездами.
По расчётам Эри, они были почти у границы, и должны перейти на территорию эльфов уже к вечеру завтрашнего дня.
«Сегодняшнего», – мысленно поправила она. По времени явно было за полночь.
А дальше надо будет найти Тиару и поговорить. Лесная колдунья – единственный еще живой участник событий тысячелетней давности. Она с самого начала знала больше, чем говорила. И наверняка, сможет что-то придумать, когда услышит об Арго и обо всём, что произошло на той стороне.
«И о Хоакине...»
При мыслях о белоголовом эльфе стало грустно. Она вспоминала, как они путешествовали вместе, как разговаривали, шутили и смеялись. И как он пожертвовал собой ради спасения мира. Которое провалилось бы, если бы не Рикки.
Лес зашелестел, и Эри подняла голову. Между полуголых ветвей мелькнуло нечто белое.
«Вихрь!»
Она уже давно не видела их, но похоже, здесь не в кого было вселяться, и одна душа так и не нашла тела. Кинув взгляд на спящего Доминика, Эри поднялась на ноги. Пальцы почувствовали приятную прохладу волшебного лука. Натянув прозрачную тетиву, она выстрелила вверх. Хрустальный кончик пронзил вихрь в самый центр. Белая дымка окутала стрелу, и уже через мгновение от гостя с той стороны не осталась и облачка.
– Что происходит? – послышался сонный голос.
От неожиданности Эри разжала пальцы, и ледяной лук исчез.
– А говорила, что магии в тебе больше нет, – Доминик сел.
Эри скрестила на груди руки. Она не обязана была отчитываться, как бы близко к королю и Даррену он ни был.
– Не нравлюсь я тебе, – заметил Лис. – Чем заслужил?
Порыв ветра пригнул пламя костра к земле. Вдалеке послышалось уханье филина.
– Когда в Толлгарде нас схватили, – помолчав, ответила Эри. – Ты сказал всем, что это я их сдала.
– Соврал, чтобы спровоцировать Тигра, – Доминик пожал плечами. – К тому же тогда я не знал, что Хинт жив, и был уверен, что пал он именно от твоей руки.
– Это король попросил тебя поехать со мной? – спросила она, всматриваясь в его лицо.
– Нет, – качнул светлой головой Лис. – Но нам по пути. У меня своя миссия к Ренорду.
– Какая?
Доминик усмехнулся.
– То есть мне ты не доверяешь, но хочешь, чтобы я доверился тебе?
Эри шумно выдохнула. Что она теряла в самом деле?
– Этот лук от великого дракона, – ответила она, усаживаясь рядом с Лисом. – С той стороны.
Бывший Рыцарь Служения склонил голову набок. Во взгляде читался вопрос, не шутит ли она.
– Из него я должна была убить человека, – продолжила Эри. – Но вместо этого поддалась на уговоры и допустила все, что произошло дальше. Включая одержимость и восстание мертвецов.
Доминик выпрямил спину.
– Ты серьезно сейчас?
– Да, – кивнула Эри. – И если бы не Рикки, мы бы здесь с тобой не сидели.
***
– Они приближаются к границе.
– У нас всё готово к ритуалу.
***
– Хартона я приметил сразу, – говорил Доминик. – Охотников часто набирают из сирот и беспризорников, но на роль Рыцаря Служения нужен был кто-то особенный. К тому моменту мы объехали уже несколько деревень и набрали с десяток крепких парней. Индорфская лесопилка была последней остановкой, и, признаться, я даже подумывал пропустить её и вернуться в Толлгард как есть. Но Лангдюр настоял, потому что таков был изначальный план.
Погода тогда выдалась мерзкая, сырой снег и холодный ветер. Приехали мы уже к закату, когда работы заканчивались, и ребята обычно ужинали. Но не в тот день. Их вытащили из столовой как есть, не дав доесть или толком одеться. И вот они стоят, человек тридцать, по колено в грязном снегу, голодные и холодные, а тут мы с Окунем смотрим на них, как покупатели на рынке рабов.
– Кто хочет искупить свои преступления и служить короне? – спрашиваю я.
В рядах молчание, они лишь переглядываются.
– Кто хочет свободу? – задаю я следующий вопрос.
Ребята молчат. Дело обычное. Свободу все хотят, но цены боятся. Лангдюр заводит речь о том, что значит быть Охотником, а я в это время наблюдаю за остальными. Сложно сказать, чем именно Хартон привлек мое внимание. Кажется, он один из немногих – слушал.
Когда Окунь закончил, я объявил, что те, кто так и не заинтересовался, могут вернуться в свои бараки. А желающие присоединиться к нам пусть остаются. То ли слова Лангдюра произвели впечатление, то ли они просто боялись подвоха, но стоять остались все.
Поначалу.
Я сообщил, что мы переночуем на лесопилке и возьмем в рекруты всех, кто простоит до утра.
– Вы можете передумать, никто вас не осудит, – добавил тогда Лангдюр.
Уже к полуночи из тридцати осталось пятеро, а к рассвету один.
– Рикки, – не то сказала, не то спросила Эри.
– Но впечатлило меня даже не это, – продолжил Доминик. – В начале вечера он, как и многие, был в одной рубахе, а утром уже в тулупе. Мои Охотники не спускали с него глаз и видели, что сам он никуда не отлучался. А вот его товарищи, те последние четверо, оставили ему одежду. То есть Хартон оказался не только упрямцем, но и кому-то другом.
– Когда это было? – спросила Эри.
Доминик назвал примерную дату, и она неожиданно расплылась в улыбке.
– Значит, тогда ночью это был он... – и на вопросительный взгляд Доминика пояснила: – Однажды я пряталась на этой лесопилке и оказалась рядом с пареньком, который... – она смущенно опустила глаза. – Это был Рикки, теперь я уверена. И ребятам в Индорфе он потом помогал при каждом возможном случае. Даже когда меня везли в Ровану, сумел-таки уличить возможность и передать сестре денег.
– Почему же ты от него ушла? – спросил Доминик.
Эри пожала плечами.
– Потому что привыкла убегать. Потом я вернулась, да только поздно.
– Знаешь, – Лис пошарил палочкой в золе. – Когда-то я любил одну женщину, но она прогнала меня. И не потому что не любила в ответ. Надин хотела поступить правильно. Рикки действительно помогал индорфцам и явно планировал служить верой и правдой. И однако ж, как мне рассказали, всё это бросил ради тебя.
– Ну, да, – Эри вздохнула, – а еще отправился за край света, чтобы меня спасти. Только чего теперь об этом говорить? Он в Аргоне, я здесь. И солнце уже давно встало – пора ехать.
Не верилось, но они проговорили всю ночь!
– Я тебе так скажу, – Лис поправил сапоги. – Ты не знаешь, что было бы, убей ты Арго. Может, в наш мир выбрались бы не заблудшие души, а сами драконы. Неважно, что они там тебе говорили, на деле могло получиться иначе. Так что надо не вздыхать о прошлом, а налаживать настоящее.
– Стараюсь, – ответила Эри, отвязывая лошадь. – И конечно, это всё пустые разговоры из разряда «если бы, да кабы», но меня предупреждали об Арго не один раз. И дело не в том, что он сумел разубедить, приведя неоспоримые аргументы. Просто для меня каждый, кто не враг, – друг. Даже если он убийца. И это не от доброты, а от страха. Я боюсь конфликтов.
– И между тем, – Доминик улыбнулся, – лезешь в их самую гущу.
– Надеюсь, однажды, – она забралась в седло. – Я научусь проводить черту. Давай поторопимся.
Его не надо было уговаривать дважды.
***
В те редкие минуты, когда край брезента приподнимался и ему приносили еду, Рикки старался разговориться с конвоирами. Среди них были люди разных возрастов от его ровесников до былых ветеранов с проседью. И все его одинаково игнорировали. Неоднократно он просил о встрече с Найдером, но в ответ была тишина. Рикки не был уверен не только в том, передавали ли предводителю его слова, но и был ли сам Найдер еще с ними. Процессию вполне мог возглавлять и кто-то другой.