Левая лодыжка Рикки была скованна цепью. Достаточно длинной, чтобы он мог перемещаться по клетке, но до дверцы едва доставать. Для побега понадобилось бы сначала избавиться от кандалов, а уж затем и от замка.
«Выход не всегда там, где вход», – думал он, исследуя прутья. Кое-где те были погнуты и казались слабым местом, но у Рикки с собой не было никаких инструментов, и даже нож сделать было не из чего.
Другой идеей было привлечь внимание патрулей. Каждый раз, заслышав голоса, он громко кричал. Пока были в Аргоне, его игнорировали, а вот в Лансии его конвоирам пару раз задавали вопросы. Он надеялся, что солдаты хотя бы приподнимут брезент. Но до этого так и не дошло. Видимо Найдер или кто-то вместо него держал при себе нужные бумаги. Разрешение везти преступника или что-то в этом роде. Патрульные замолкали и пропускали их вперед.
После нескольких бесполезных попыток, Рикки отчаялся и просто лежал, разглядывая неровности в брезентовом потолке.
Он вспоминал свое детство в Шадер и то, как тяжело было находить общий язык с Хартоном. Тот старался привить ему дисциплину и ключевые жизненные принципы, а он считал, что тот просто любит читать нотации и придираться. Хотя Эри неоднократно говорила ему, что зря он не ценит, что у него есть отец.
Когда в деревню прибыли Охотники, начался кровавый хаос, о котором даже сейчас было тяжело вспоминать. Хартон выступил настоящим лидером, собрал вокруг себя людей и попытался дать отпор захватчикам. Но они проиграли. И Рикки так и не успел сказать ему главного. Что был благодарен и что вёл себя, как упрямый дурак. Тогда, сидя в телеге с другими детьми, он обещал себе, что станет взрослее. Будет думать не только о себе, но прежде всего о Диане и остальных.
«Как ты там, сестренка?» – мысленно спросил он. Простила ли, что он уехал искать Эри?
Снова и снова Рикки думал об остроухой девчонке, перебирая, словно по кадрам, их последнюю встречу. На душе ныло, но он продолжал убеждать себя, что поступил правильно. Эри хотела уйти, ей это было нужно, и держалась она не за любовь к нему, а за признательность и чувство долга. Возможно, со временем оно бы переросло во что-то большее, но Рикки понимал, что это вечное ожидание и неопределенность были бы даже страшнее, чем сегодняшняя тоска. Он бы так и спрашивал себя, почему она осталась. И всё ждал бы, когда она снова уйдет.
«Любовь должна быть добровольной, – думал он. – Нельзя хватать её и сажать в клетку».
Впрочем, по иронии, сам он в клетку и угодил. И теперь не мог сбежать ни от воспоминаний, ни от занозы в сердце.
«Может, так да до конца жизни буду жалеть».
Телега остановилась, и Рикки сел. Послышались отдаленные голоса, но он не мог разобрать ни слова. И только когда те стали ближе, сообразил – эльфы. Брезент откинули, и яркий свет заставил зажмуриться.
– Подойди, – скомандовал ему один из конвоиров, отпирая замок.
Всё еще прикрывая глаза, Горностай приблизился. Мужчина наклонился и расстегнул цепь.
– Спускайся, – добавил он.
Только оказавшись под открытым небом, Рикки понял, как ему не хватало воздуха. Он позволил себе медленно и с удовольствием вдохнуть, прежде чем начать осматриваться.
Они остановились у кромки леса. Рыжие сосны упирались в голубизну, и пахло хвоей. Его телегу окружил небольшой отряд из шести эльфов. Седьмой, видимо, их предводитель о чём-то говорил с Найдером. По обеим сторонам от Рикки стояли уже знакомые ему конвоиры, но впервые за всё время он не был связан или прикован.
– Глядите, что это? – громко крикнул он, указывая на горизонт, куда лентой уходила дорога.
Всё разом повернули головы. Воспользовавшись заминкой, Горностай побежал.
Глупая, отчаянная попытка, но другой ему могло не представиться. Перепрыгивая через борозды от колес и, едва не поскользнувшись на кочке, он ринулся к лесу. Сосны словно протягивали к нему мохнатые лапы.
– Не стрелять! – послышался приказ Найдера.
Рикки бежал так, словно гналась за ним сама смерть. Пульс стучал в ушах, и сердце готово было вырваться вперед остального тела. Шаг, второй, третий. Бежать и бежать, не останавливаясь, не оборачиваясь и не думая.
Под ногами хрустели сухие ветви, лес за спиной становился всё гуще. Но шаги и крики за спиной не отставали.
Рикки метнулся в сторону, надеясь обмануть преследователей, но не заметил небольшого оврага. Поскользнувшись на сухих листьях, он скатился вниз. Обхватив ободранную до крови руку, он прижался к земле и спрятался за небольшим кустом. Над головой, совсем близко, раздались голоса сразу на обоих языках. Он замер, перестав дышать.
Время как будто тоже решило сделать перерыв, и прошлая целая вечность, или ему так казалось, пока крики и шум шагов не стали, наконец, удаляться.
Просидев в укрытии еще не меньше получаса, Рикки медленно распрямился. Кровь стекала по предплечью вниз к кончикам пальцев. Хотелось промыть ссадины или чем-то обмотать руку, но усилием воли он заставил себя сосредоточиться на другом.
В какую сторону ушли преследователи? И куда лучше пойти ему?
«Они ожидают, что я убегу дальше в чащу, – думал он. – Значит, надо наоборот – оставаться рядом с кромкой леса и двинуться к югу, чтобы потом выйти на дорогу».
Выбравшись из оврага, Горностай посмотрел вверх. По солнцу было примерно понятно, в какую сторону идти. Выдохнув, чтобы успокоить сердцебиение, он снова пошёл. На этот раз не бежал и старался не оставлять следов.
***
Доминик задумчиво слушал, как бойко Эри объяснялась с эльфийским пограничником.
– Ты не хотела бы снова вернуться к остроухим? – спросил он, когда они забрались обратно в седла.
– Нет, – мотнула головой Эри. – С ними было неплохо, в общем-то не на что было жаловаться. Меня принимали, какая есть, обо мне заботилась хорошая женщина, а я в ответ заботилась о её саде. У меня даже появилась лучшая подруга.
– Но? – Доминик поднял бровь.
– Я не сразу поняла, – она вздохнула, – но «зачем ты?» гораздо важнее, чем «где ты?». Сытая жизнь без цели так же невыносима, как и голодная.
– И однако ж пока мы голодны, – возразил Лис, – всё о чём мечтаем – это набить живот.
– Истинно так, – Эри пришпорила коня.
***
Между сосен наметился просвет, и послышалось журчание ручейка. Подойдя ближе, Рикки присел и опустил ладони в холодную воду. Напившись, он ополоснул лицо и занялся ссадинами. Преследователей могло быть не видно, но задерживаться надолго не стоило, – напомнил он себе.
И тут, словно в ответ на его мысли, где-то справа хрустнула ветка. Горностай подскочил и посмотрел в сторону звука. Из чащи показалась мохнатая фигура волка.
«Неужели, почуял кровь?». Рикки начал медленно отступать.
Из кустов слева выпрыгнул второй волк. Еще трое показались из чащи с другой стороны ручья. Горностай обернулся, и увидел, что и позади появился чёрно-серый хищник. Самый крупный из них, по-видимому, вожак. Волки медленно брали его в кольцо.
Краем глаза Рикки заметил белое пятно. К ручью выехал всадница – эльфийка неопределенного возраста с длинными белыми волосами. Вода заплескалась под копытами её красивой лошади. Звери, словно тренированные, уступали дорогу.
– Не бойся, человек, – произнесла она почти без акцента. – Пойдем со мной.
Она вытянула руку.
Рикки посмотрел с недоверием. Его загнали не люди, так волки. Был ли выбор?
Решив, что компания одной женщины всё же лучше, чем остаться наедине с мохнатыми слугами, он взял протянутую руку и взобрался к ней на лошадь.
– Меня зовут Тиара, – представилась эльфийка.
– Рикки Хартон, – ответил он.
Лошадь пошла вперед, а волки затрусили рядом, как верный конвой.
Глава тридцать вторая – Судьба
Завидев вдалеке тень, Доминик подхватил лежащий на земле меч и подскочил на ноги. Эри еще спала, свернувшись калачиком у противоположной стороны костра. Не стоило им разбивать стоянку так близко от тропы.
Лис спрятался за деревом и стал ждать.
Копыта мягко и неторопливо ступали по сухим иголкам. Неизвестный оказался эльфом с белыми волосами. Зеленый плащ окутывал высокую и худую фигуру. Оружия при нём, похоже, не было. За ним следовал еще один всадник, чуть ниже, но шире в плечах. Или эльф, или полукровка. Его плащ когда-то, видимо, был того же оттенка, но со временем потускнел и износился. Полуэльф был вооружен сразу и луком, и мечом, прикрепленным к седлу.
Доминик рассудил, что разумнее дать им спокойно проехать, не привлекая внимания. Но Эриал угораздило именно в этот момент проснуться и подкинуть в костёр дрова. Первым дым заметил белоголовый. Он остановил коня и сказал что-то по-эльфийски. Оба спешились.
Лис медленно достал меч из ножен, но покидать укрытие не спешил.
Остроухие прошли в метре от него, и был хороший шанс зайти им в спину. Правда, торопиться не стоило, дабы ненароком не устроить дипломатический скандал. Атаковать, только если проявят враждебность.
Вооруженный полуэльф обогнал своего приятеля и вышел на полянку первым. Эри возилась с завтраком, присев у костра, и обернулась, лишь услышав шаги.
– Тираэль! – воскликнула она, подскакивая на ноги.
Из-за спины полукровки показался белоголовый. Они уставились друг на друга так, словно видели призраки.
– Эр, – не веря, проговорил эльф.
– Хоак, – она подбежала к нему и заключила в объятья. Остроухий казался ошеломленным, но в ответ тоже обнял.
Доминик убрал меч в ножны. Следующим Эри поприветствовала полукровку и о чём-то затараторила на эльфийском. Лис показался из своего укрытия и громко кашлянул. Тираэль разом ощетинился, но Эри встала между ними.
– Это Доминик, – представила она. – Он мой попутчик, едет с посланием к королю Ренорду.
– Тогда ему повезло, – ответил полукровка. – Его Величество как раз неподалеку.
– Он не в Филдбурге? – удивилась Эри.
Тираэль что-то спросил у Хоакина, и тот кивнул.
– Поехали с нами, сами всё увидите, – предложил полукровка и добавил туманное: – Такое бывает раз в тысячу лет.