– Эльфийской? – переспросил Хагел.
– Да, эта сталь называется эльфийской, поскольку секрет ее приготовления известен только эльфам. Одноразовые амулеты, естественно, не в счет.
– Кузнец работает с самого утра. Обещал к ночи доспехов восемь сделать.
– Медленно. Если нападение повторится, то оно будет или завтра, или послезавтра, а чем больше доспехов будет готово, тем больше жизней мы сохраним. Так что нужно сказать ему, чтобы не мудрил с отделкой, шлифовкой и тому подобной ерундой. Нужно сделать много, а не красиво. И пусть начинает работать над клинками. С ними возни будет меньше, а люди должны как можно быстрее привыкнуть к новому оружию.
– Хорошо, Алекс, я передам ему. А почему ты думаешь, что нападение повторится?
– Можете назвать это предчувствием, так как точно я вам все равно не отвечу. Просто ощущаю это.
Мы помолчали, задумавшись каждый о своем, а потом я вспомнил, что прояснил еще не все вопросы.
– Как у нас дела с лошадьми?
– Плохо, – порадовал меня Хагел. – Много заботы требуют, держать негде. Вот, думаю на мясо пустить десятка два…
– Нет, таких крайних мер нам не нужно!
Какая глупость – пускать на ветер такие большие деньги. Я же еще помнил, как продал свою лошадку в столице за семь золотых. Почти месячная зарплата воина, а тут – на мясо!
– Лошадей нужно будет продать, но не всех, а только свободных. Тех, на которых уже сидят мои парни, трогать не будем, они еще пригодятся. Думаю, вполне возможно десятка три отправить в ближайший крупный город и сбыть там, пусть даже по заниженной цене. Сотни две золотых за них точно дадут…
– А кто же этим заниматься будет?
– А вы не можете посоветовать?
Командир почесал бородку, а потом с сомнением ответил:
– Я могу послать с пяток людей посмышленее, чтобы переправили табун, но это займет не меньше трех суток, а ослаблять сейчас оборону Города, когда ты сам сказал, что вскоре ожидаешь нападения…
– Ладно, – признал я правоту Хагела. – Пока оставим этот вопрос, но на мясо пускать их не будем. Откровенно говоря, жалко мне их!
Командир усмехнулся, но возражать не стал, приняв такую причину моей заботы о животных.
– Кстати, я все-таки нашел нам пополнение, – проинформировал я его. – Сегодня я взял в свой отряд одного бойкого паренька по имени Марик. Лютого он, конечно, не заменит, но как разведчик вполне сгодится.
– Марик? Знаю его. Добрый охотник, хотя и нелюдимый жутко, живет с матерью, не проказничает в Городе, хотя по возрасту положено… Хороший из него разведчик должен выйти! Я подготовлю все необходимые документы и поставлю его на довольствие.
– Ну и отлично, – я поднялся с табуретки. – Тогда последний вопрос: где у вас тут на луках тренируются?
– На заднем дворе, – махнул рукой Хагел. – Там и мишени есть.
Я кивнул и вышел из его кабинета, отправившись спасать своих парней от пыток лошадьми. Выйдя за городские ворота, я увидел, что тренировка в самом разгаре, воины Хагела явно вошли во вкус и гоняли моих ребят и в хвост и в гриву. Поглядев на них, я в который раз отметил, какие из них хорошо держатся в седле, а потом все же прекратил занятие, велев всем отправляться назад в Город. Проезжавшие мимо меня парни награждали меня весьма многообещающими взглядами. Я поспешил за ними следом, чтобы не пропустить одно из самых красочных зрелищ за весь этот день.
Мои ожидания оказались не напрасными, на это стоило посмотреть! Усталые бойцы покидали седла с неохотой, за несколько часов практически с ними породнившись. На земле их ноги дрожали, подгибались, несколько ребят плюхнулись прямо в пыль, постанывая и держась за причинные места, другие пошатывались и материли несчастных четвероногих. Только несколько бойцов бодро соскочили с коней и подошли ко мне, не собираясь падать на землю от усталости.
– Где обучались? – спросил я.
Выяснилось, что в семье у троих держали лошадей, одного заставил отец, а пятый – Рик – вообще оказался сыном лошадника. Я удивился и спросил:
– А что, твой отец неважный торговец?
– Нет, – ответил Рик. – Держит в кулаке весь восток Мардинана, торгует даже с гномами.
– Так почему же тогда ты пошел не по его стопам, а отправился в армию?
– Да папаша мой вбил себе в голову, что только армия может сделать из меня настоящего мужчину. Как я ему ни доказывал, что это далеко не так, он ничего не хотел слушать…
– Отлично! – обрадовался я и добавил, увидев, как недоуменно посмотрел на меня Рик: – Мне сейчас нужен человек, который бы смог заняться продажей лошадей. Поэтому ты послезавтра отправишься к отцу с двумя десятками четвероногих. Справишься?
– А почему именно я? – протянул Рик. – Что я, самый рыжий?
– Если и ты откажешься, лишних лошадей просто пустят на мясо, – вздохнул я.
– Таких великолепных скакунов на мясо! – возмутился Рик. – Тому, кто это сделает, я лично морду набью! Их же можно продать по пятнадцать золотых в любом городе!
Отлично, просто замечательно! Я глядел, как Рик сжимает кулаки. Сразу видно сына своего отца. Теперь он точно мне поможет, да и заодно будет у него возможность похвастаться своей службой перед папашей.
– Тогда начинай думать, что тебе для этого понадобится, а завтра скажи мне, – прервал я его ругательства.
Вскоре к нам, прихрамывая и ковыляя, подтянулся весь отряд. Даже Волчонок выглядел уставшим, хотя тренировался меньше всех.
– А теперь идем упражняться в стрельбе из лука! – обрадовал я парней, вызвав у всех тяжкие вздохи.
Нестройной толпой мы отправились к дому Хагела, взяли из оружейной луки и стрелы, а потом пошли на задний двор, где я действительно увидел небольшую удобную площадку для стрельбы. Она была длиной метров сто и заканчивалась глухой стеной, которая была уже в многочисленных щербинах, говоривших о том, что не мы первые пришли сюда пострелять. Мишенями в данном тире служили деревянные круги, прибитые к столбам на расстоянии от пятидесяти метров и дальше. Последние две мишени висели на самой стене и были почти новенькими, без кучи дырок и вмятин.
«Это типа для самых метких», – ухмыльнулся я.
Дождавшись, пока все натянут луки и приспособят колчаны за плечами, я первым отстрелялся, взяв для разнообразия лук кочевников. Он был более упругим, стрелы летели гораздо дальше, но контролировать прицеливание было намного сложнее. Как я понял, такой тип лука был предназначен для стрельбы навскидку, что и демонстрировали степняки, стреляя прямо с седел. Выпустив три стрелы и немного пристрелявшись, я вонзил еще пять в один из кругов на стене, попав почти в самый центр.
«Все-таки нужна практика, – подумал я, опуская лук. – Только зачем? Мой же лук гораздо лучше, так что вряд ли имеет смысл переучиваться».
– Теперь вы! – сказал я парням, глядевшим на мои упражнения.
Для них моя точность не стала чем-то новым, так как в лагере нам почти ежедневно приходилось тренироваться, выпуская по нескольку десятков ерундовых стрел. Парни почти синхронно вздохнули и стали стрелять. Нет, на последние мишени они не замахивались, стреляли в те, которые были ближе всего, но и там их успехи были невелики.
– Не цельтесь долго, быстро оттягивайте тетиву, – давал я им советы.
Минут через десять парни более-менее пристрелялись, но успехи были все же неважнецкие. Даже Волчонок показывал мне, что лук он в руках держит впервые. Куда им переходить на стрельбу с коней, раз и так мажут, как слепые котята! Ладно, перейдем к моей шутке, может, тогда успехи будут получше.
– Достаточно! – сказал я опорожнившим по половине колчанов бойцам, поглядев на скромные несколько десятков стрел, украшавших ближайшие мишени. – Я вижу, что вы с детства страдаете косоглазием или руки у вас растут не как у обычных людей, а из задницы. Как же вы будете во врагов стрелять, если с полусотни шагов в деревяшку не попадаете? Думаете, кочевники сами будут под ваши стрелы подставляться?
Лица ребят посерьезнели, некоторые опустили глаза, пряча гнев. Хорошо, нужная кондиция достигнута.
– Может, вам мишень поменять? – задумчиво пробормотал я.
Бросив лук на землю, я отправился к первому ряду столбов с кругами, а дойдя до них, развернулся к парням и сказал, не в силах сдержать улыбку:
– Такая мишень вам подойдет?
Все ошеломленно уставились на меня.
– Чего застыли? Стреляйте. Тот, кто сумеет меня задеть, освобождается от занятий, а кто отстреляется хуже всех, получит наряд на кухню!
Ребята все еще стояли в нерешительности, ломая всю мою задумку. Но вот наконец Крот первым поднял лук и выпустил в меня стрелу.
«Молодец, – подумал я, немного отклонившись вправо. – Мог бы в сердце попасть, вот только целился долго и давал слишком большую нагрузку на пальцы».
Следом еще несколько бойцов подняли луки. Стрелы просвистели в опасной близости от головы, но уклоняться я не стал, заранее увидев их траектории. А потом начался расстрел. Парни с азартом принялись выпускать стрелы в меня, опустошая колчаны, а я уворачивался, ловил их руками и мимоходом думал, что прицельность у моих ребят теперь значительно повысилась. Вот что значит правильно подобрать мотивацию!
Защитный кокон я надевать не стал, так как опасности практически не чувствовал, моя интуиция загодя подсказывала, куда нужно сместиться, чтобы избежать появления лишней дырки в теле. Краем глаза я заметил, как несколько воинов Хагела, пришедших посмотреть на нашу тренировку, застыли, выпучив глаза. Да и сам Хагел, выглядывавший из окна своего кабинета, тоже выглядел малость ошарашенным. Я усмехнулся и тут же за это поплатился – одна из стрел, которую явно выпустил Крот, оцарапала мне щеку. Я еще понаблюдал за ним, подмечая, что целиться он стал меньше, отчего точность выстрелов только увеличилась. М-да, у каждого оружия свои прибамбасы, и пока к ним не привыкнешь, оно будет тебе только мешать.
Вскоре у ребят стали заканчиваться стрелы. То один, то другой опускали луки и давали ну очень ценные советы тем, у которых они еще оставались: