– А что ты чувствовал, когда убивал?
Волчонок помялся, а потом неуверенно сказал:
– Азарт, восторг… свободу, наверное…
– А что чувствуешь сейчас?
Я мог бы не спрашивать, так как четко слышал его эмоции, но мне нужно было, чтобы он сам разобрался в своих чувствах.
– Сейчас мне стыдно, мерзко и противно, – признался Марик. – Я вел себя как обычный зверь. Что, если я скоро навсегда останусь таким?
Он с надеждой заглянул в мои глаза, а я вздохнул и присел рядом с ним, положив руку ему на плечо.
– Послушай, что я тебя скажу, Марик. Ты сегодня не был с остальными ребятами, когда я толкал длинную речь о том, что жалость к врагам недопустима, но сейчас я хочу сказать вовсе не об этом. Ты переживаешь о том, что когда-нибудь станешь зверем, оставив без внимания все человеческое, которое сейчас в тебе есть. Правильно переживаешь, но запомни: пока ты еще задумываешься, плохо поступаешь или хорошо, ты всегда остаешься человеком. Звери живут одними инстинктами… хотя бывают и исключения, – вспомнил я о кэльвах. – Вот они никогда не переживают по поводу своих жертв, это могут делать только разумные существа. Поэтому оставь все сомнения и прими как данность: ты тот, кем являешься. Станешь ли ты хуже или лучше, зависит только от твоего выбора. И не нужно терзаться сомнениями об убийстве врагов. Ты ведь воин, который защищает своих близких и друзей, а не хищник, который убивает только ради собственного удовольствия.
– Но я ведь чувствовал удовольствие! Я же ощущал восторг, когда убивал! – воскликнул Марик.
– И этому я могу дать объяснение. Поначалу я не совсем разобрался в тебе, и думал, что ты получил кровь зверя, которая навязывает тебе свои инстинкты, жажду охоты, жажду чужой крови и смерти. Сейчас я понял, что это не совсем так. В моем королевстве есть такие люди, которых называют адреналинщиками. Они постоянно устраивают себе необычайные приключения, специально придумывают трудности, для того чтобы ощутить то же, что и ты, – восторг и свободу. Именно они спускаются по быстрым рекам, забираются на отвесные скалы, прыгают с большой высоты, только для того, чтобы почувствовать, что и в самом деле живут. Именно так, рискуя своей жизнью, они получают необходимую им дозу впечатлений. Без этого они просто не могут существовать, так же, как и ты. Тебе ведь тоже нужна охота, но не из-за мяса, а ради азарта, ведь так?
Волчонок кивнул, приободрившись, и спросил:
– А в кого они превращаются?
– Кто, адреналинщики?
– Да.
– По-разному, – чуть подумав, ответил я. – Когда прыгают с больших высот, становятся птицами, когда плавают в воде – рыбами, когда забираются на скалы – пауками. Есть еще много разных вариантов…
– Здорово! – воскликнул парнишка.
Интересно, что бы он сказал при виде человека в акваланге: похож он на рыбу или не очень? Я посмотрел на Марика и увидел, что его переживания немного развеялись, но только полностью их убирать не стоило, поэтому я добавил:
– Помни, что я тебе сказал, но не думай об этом в бою, так как мне не хочется тебя потерять. Ладно?
– Ладно. А что мне сказать маме?
– Я бы посоветовал рассказать ей все, иначе потом возникнут большие проблемы, напряжение в отношениях, а это просто недопустимо. Между вами не должно быть никаких секретов, это разрушает взаимное доверие… Тем более что она и так очень сильно за тебя волнуется.
– Тогда я побегу к ней! – подскочил на лавке Марик.
– Давай, – ответил я и добавил, когда он уже был в дверях: – Только про ночные обходы не забывай, ладно?
– Не забуду! – крикнул он мне уже с улицы.
Я еще посидел немного на лавке, думая о том, что в последнее время все чаще в разговорах убеждаю других: убийство – это не плохо, а совсем наоборот, что жалость вредна… Нет, завязывать нужно с этим, свою голову другому ведь не отдашь. Ну, убедил я кого-то в том, что убивать врагов – хорошо, а вдруг он будет записывать в свой список врагов всех кого попало? Нехорошо получится, а виноватым буду я, потому что надоумил. Ну и ладно, ребята после всего вроде бы поумнели и с кочевниками в дальнейшем церемониться уже не будут, Марик тоже успокоился, значит, пока все путем. Что там дальше по плану?
Решительно поднявшись, я снова отправился к дому Хагела, чтобы разыскать погреб, куда отнесли пленников. Обнаружился он быстро, потому что возле него дежурил серьезный Ламин. У него я уточнил, есть ли свет в погребе. Тот ответил, что там есть небольшое окошко под самым потолком, но, если нужно, можно достать пару свечей. Я подумал, что для первого этапа света вполне хватит, а там посмотрим, как дело пойдет. Велев воину никого не пускать, я спустился по деревянной лестнице в сырое помещение, пропитанное запахами картофеля, земли и квашеной капусты. Этот запах отчего-то всегда витал в любых погребах, в которые я спускался, так что неожиданностью для меня он не стал.
Пленники лежали на полу, крепко связанные, с заткнутыми ртами, перевязанными вдобавок веревкой. Я подумал, что опыт содержания пленных у местных защитников имеется, и они прекрасно понимают, что, обладая крепкими зубами, путы перегрызть не проблема. Так что я только порадовался их предусмотрительности. Нет, я совершенно не волновался по поводу того, что пленники сбегут, меня беспокоило, что их могли прибить при попытке к бегству, а мне они пока были нужны живыми и относительно целыми.
Выбрав сперва того кочевника, что постарше, я развязал веревку, стягивавшую ему рот, а затем извлек кусок ветоши из его пасти. Пленник оказался бойким и сразу же попытался откусить мне палец, за что и получил зуботычину.
– Малах кары нас! – злобно прошипел он, сплевывая кровь с разбитых губ.
– Спасибо, дорогой! – обрадовался я и прижал пальцы к его сонной артерии.
Через четыре секунды пленник лишился сознания. Это мне и было нужно. При слабом солнечном свете, пробивавшемся сквозь маленькое оконце под потолком погреба, я оттянул его веки и взглянул в глаза кочевнику. На этот раз эксперимент прошел еще быстрее. Моментально я оказался внутри его разума, представшего как кусочек степи, окруженный плотным серым туманом. На сухой земле росли редкие колючки, кусты и полузасохшая травка. Методом тыка я начал определять, какое растение отвечает за его знание родного языка. Твердя услышанные три слова, я перемещался по внутреннему миру степняка, но быстро понял, что теряю время. Я же маг, так почему бы мне просто не придумать поисковик, который помог бы определить нужное знание?
Спустя пару минут я создал нечто вроде мячика, который с бешеной скоростью покатился по земле, касаясь всех растений, что встречались на его пути. Хорошо тут магичить. Это не в реальном мире, где нужно сначала придумать плетение, потом его выстроить, накачать энергией и прочее, здесь нужно просто четко представить, что именно тебе необходимо – и уже получаешь результат! До меня донесся звоночек и я увидел, что мой шарик остановился у одинокого куста чертополоха. Подойдя к нему, я понял, что означают те три слова. Это было общеупотребительное непечатное ругательство кочевников, приблизительно означающее широко распространенное на Земле пожелание собеседнику отправиться подальше.
Аккуратно скопировав данное растение, я пересадил дубликат на свою полянку, в который раз порадовавшую меня яркими красками. Успешно завершив этот процесс, я вновь вернулся в унылый разум пленника и продолжил эксперименты. Теперь я сформировал другой поисковик, который должен был обнаружить его воспоминания обо всех намерениях их начальников относительно наступления на Мардинан. Но эта попытка отчего-то окончилась неудачей. То ли я неправильно задал параметр поиска, то ли кочевник просто не знал таких вещей, но мой шарик так и остался недвижимым, не собираясь искать среди колючек нужное мне растение.
Тогда я изменил задачу. Теперь я попробовал найти все, что пленный знал о вооруженных силах своего народа. На этот раз шарик покатился вперед и быстро стал перебирать все попадающиеся ему на пути растения. Обрадовавшись, я вскоре услышал звонок, но дальше начались странности, на которые я совсем не рассчитывал. Подав сигнал у одного кустика, шарик не остановился, а уменьшился и покатился дальше, к соседнему, где последовало второе уменьшение и еще один звонок. Через полтора десятка звонков шарик исчез совсем. Может быть, израсходовал все отпущенные силы, может быть, нашел все, что было нужно, кто его знает. В магии разума я был всего лишь желторотым птенцом, только-только начавшим постигать ее основы, поэтому точного ответа не знал.
Прикинув объем работы, я вздохнул и решил, что таким методом результата не добьешься. Придется работать по старинке, дедовскими методами, с помощью игры в вопросы и ответы. Если уж и нужно мне будет перекачивать столько информации в свой мозг, то проще будет взять сразу все, ведь это только на один мой запрос я нашел такую кучу «ссылок», а у меня их… Я матернулся и вспомнил родимый Интернет. Здесь была точно такая же ситуация – безразмерные стога информации, но найти в них необходимую иголку практически нереально. Поразмыслив, я понял, почему так произошло. Ведь воспоминания – это огромный пласт наших знаний, они не распределяются в нашей голове сразу по файлам и каталогам, чтобы их было легче найти, а представляют собой гигантский монолит. Это же не навыки и умения, которые имеют свойство рефлексов, благодаря чему и располагаются в мозгу более компактно.
Еще раз помянув добрым словом демонов этого мира, я задумался. Может быть, и вправду забрать сразу все знания степняка, чтобы потом самому в них разобраться? Так же будет проще, ведь в своих воспоминаниях почти всегда можно найти то, что нужно (если только склерозом не страдаешь). Но вскоре я отбросил эту идею – мне просто было страшно. Ведь неизвестно, как себя поведет эта информация в моей голове. А если опять произойдет слияние, и я на треть стану грабителем, что лежит сейчас без сознания у моих ног? Нет, так рисковать не хотелось, ведь своим характером я гордился и менять его не собирался. А вдруг этот степняк окажется маньяком или педофилом, а то и того хуже? Ведь мне после перекачивания информации автоматически достанутся все эти качества и целеустремления!