— Вы обязаны сдать оружие! Так не положено! — возмущался начальник тюрьмы, от переживаний его уши оттопырились ещё сильнее.
Эти локаторы серьезности обстановке не добавляли, так что приходилось ещё и смех сдерживать. И дурацкие просьбы типа пошевелить ими.
— Это ценный артефакт, я за него головой отвечаю.
— Ну так вот пусть он в надежном месте хранится.
— Ну так он в надежном, в моих руках, — ухмылялся я, поглаживая навершие.
Хрен им, а не мою прелесть! Обстановка явно накалялась, грозя перейти в открытый конфликт. Мог бы и отдать, на временное хранение, но в качестве жеста доброй воли, а не приказа. И вообще, напридумывают правил, знай их все...
— Сдайте оружие, заключенный, иначе беседы с вами не получится, — попытался зайти с другой стороны лопоухий.
— О, кстати. На каком основании... — я твердо решил довести его до припадка, но мой вопрос прервал вопль.
Через открытую дверь камеры по коридору издалека пронеслось знакомое:
— Мааааакс!
За этим последовал топот и через пару секунд ворвался воевода, отталкивая стражников, которые пытались его удержать. В небольшом помещении стало совсем тесно с новыми посетителями.
Бутурлин тоже мельком огляделся, хмыкнул и повернулся к главному по бардаку.
— Петр Семенович, — вкрадчиво начал он и начальник вздрогнул. — Будьте добры, на минуточку выйдем.
Я с сожалением вздохнул. Самое интересное не услышу. Ушастый вышел с воеводой и отошли они далеко, улучшенный слух не помог.
Пожал плечами и закинул в рот кусок колбасы, оставшейся от завтрака. Уже десять стражников следили за каждым моим движением, как кролики за удавом. Думал в шутку бросить в них едой, но пожалел и без того расшатанные нервы. Я всё ещё надеялся обойтись без травм для обслуживающего персонала.
Вернулся мой освободитель быстро. Начальник тюрьмы больше не заходил, сделал знак рукой и вся стража тут же покинула помещение. Бутурлин посмотрел на меня с каким-то немым укором.
— Что? — искренне удивился я с набитым ртом. — Это вообще-то я тут пострадавший. В нечеловеческих условиях держали, несправедливо обвиненный, я даже не знаю в чём!
— Всё, хватит, — отмахнулся мужик. — Пойдем, узник несчастный. Пострадавший он, как же. Ортабаев чуть приступ сердечный не заработал из-за тебя. Вот скажи, нельзя было посидеть спокойно, а? Устроил тут...
Воевода был расстроен, но явно не из-за моей попытки улучшить условия пребывания за решеткой. Так что острить дальше на эту тему я не стал. Надел тапки, прихватил меч и последовал за ним. Пирожок с собой взял, чтобы по пути доесть. Что-то мне выражение лица военачальника не нравилось, с таким не трапезничать идут.
На то, что я опять жру, Бутурлин покачал головой, но не стал расспрашивать. До самого выхода молчал, только там достал из-за пазухи какую-то бумагу и сунул её стражникам, чтобы выпустили.
Шли мы длинными коридорами с запертыми дверьми, так что своих соседей я не увидел. Тихо здесь было. То ли поведение исключительно примерное, то ли звукоизоляция отличная.
Во внутреннем дворе меня тут же усадили в машину. Мы отправились к Цитадели по утреннему городу. Воевода хмуро молчал, постукивая по дверце. Я доел пирожок и приступил к насущному:
— Вы его поймали?
— Нет, — он скривился, как от зубной боли. — Как сквозь землю провалился, гаденыш. Ты хорошо его разглядел? Нужно дать ориентировку, пусть я и думаю, что это бесполезно. Будь я на его месте, поменял бы внешность. Да вообще из города свалил бы. След потерян, я был у Рябинина, тот не сумел больше ничего найти.
— Хорошо разглядел, — кивнул я. — Приметный парень, альбинос. Страшный, как чёрт.
Я подробно описал воеводе всё, что вспомнил и он передал данные по телефону. После самого главного, я перешел к следующему очень волнующему меня вопросу:
— Ну и что это было? Какого хрена меня закрыли то? И как долго я там пробыл?
Вроде, по скорости возвращения силы, прошли сутки. Но кто знает, чем меня так приложило в храме, мог и дольше проваляться.
— День, — подтвердил воевода мою догадку. — Вот только мне сказали, что ты несколько дней бездыханным пролежишь. Ты как вообще умудрился... Ааа, неважно. Слушай меня внимательно. Если нужно записывай. Ручку дать?
Сарказм ему был нехарактерен, обычно он прямо изъяснялся, так что я напрягся в ожидании плохих новостей. И получил с лихвой. Бутурлин вызволил меня под личную ответственность. Но даже для этого пришлось созывать срочный совет, из-за чего и затянулось. Обвиняли меня...
Да проще было сказать, в чём не обвиняли. Монах этот, надо было его прирезать, развернул кипучую деятельность, всколыхнул общественность и настроил всех против меня. Темный маг — это ещё самое доброе, в чём меня подозревали. Ну а моё голожопое дефиле потонуло в виде жалкого оскорбления церкви среди прочих.
Даже не смотря на то, что в мою защиту выступил патриарх, подтвердив моё участие в спасении главного храма, это не помогло. Общественность негодовала, присовокупляла к моим преступлениям всё, вплоть до падежа скота и неурожая, и требовала прилюдного суда. Из столицы вызвали имперских дознавателей, а участников расследования становилось всё больше и больше.
Кто стоял за этим народным бунтом, было непонятно. Монах тоже пешка в чужих руках, вот тут как раз без сомнений. Вылез откуда-то из глухой деревни ровно в момент моего появления, то есть чуть больше месяца назад. Совпадение? Не думаю.
— В общем, Максим, всех моих связей еле хватило, чтобы забрать тебя. Великий князь подключился и чуть там всех не покрошил, только тогда совет и согласился. Но учти, если что вытворишь, с меня шкуру снимут, не посмотрят на выслугу и репутацию!
— Эх, воевода, тогда лучше бы меня оставили. Сам бы...
— Я тебе дам сам! — Бутурлин наглядно погрозил кулаком. — Я тебя пытаюсь на законном основании отмыть от этой грязи, а ты добавить хочешь? Кто-то слишком активно желает от тебя избавиться, мне это не нравится.
А мне то как... И это он ещё о покушениях не знал. Но говорить о наемниках я ему не стал. Не на совсем законных основаниях они все пропали. А двое из них так и вовсе перешли ко мне на службу. Надо, кстати, поговорить с девочками.
— В общем, — удержал он меня, когда автомобиль остановился во внутреннем городе. — Сиди тихо. Очень тихо, словно тебя вообще никогда не было. Из библиотеки ни ногой. Я разберусь, что происходит.
Смотрел я на него долго и без слов. Врать воеводе совсем не хотелось, как и давать обещания, которые я не собирался выполнять. Не привык я, когда за меня разбирались. Да и вряд ли это под силу Бутурлину. Против Теней воеводе не выстоять, а белобрысый силен. Почти как я.
Так что я молчал, а мужик закипал, понимая причину. Мне показалось, что он уже хотел вернуться и сдать меня обратно в тюрьму, от греха подальше. Вариант неплохой, сбегу и его не обвинят. Наверное.
— Спасибо за вашу помощь и что поручились. Воевода, я не позволю, чтобы вы пострадали из-за меня, — всё, что я мог гарантировать.
Неохотно он меня отпустил, скрипя зубами и явно жалея о своем решении. Но я ему был нужен, и как армариус, и как человек, способный найти убийцу.
А вот снаружи меня поджидал сюрприз. Весь периметр здания библиотеки был плотно оцеплен. Гвардейцы, городская стража и даже витязи стояли везде, грозно поглядывая по сторонам. Ну ничего себе охрана!
— Да, Макс, — невесело усмехнулся Василий, выбираясь через другую дверь. — Надсмотрщиков у тебя теперь поболе, чем у императора. Гордись, ты главная опасность, после чумы. Хотя, я бы отдал тебе первенство...
Ну раз шутит ещё, то не так и плохо всё. Видимо в отместку за такой позитивный настрой воевода добил:
— А к тебе лично я сам своего человека приставлю. Чтобы наверняка.
Он махнул рукой и к нам резво подбежал один из витязей. С одухотворенной рожей и вооруженный с головы до ног. Здоровенный, крупнее Дениса. А этот эталон уделать — надо сильно постараться.
— Вот, — Бутурлин по-отечески добро улыбнулся богатырю: — Зам мой, Алексей. Ни на шаг от тебя не отойдет.
— Что, и в сортир со мной таскаться будет? — я оценивал размеры моей новой тени и выискивал слабые места.
— Стесняешься? — хмыкнул витязь. — Ну да если меряться не будем, то нечего.
Вот только ещё одного дерьмого шутника и жителя в нашем цирке мне не хватало.
— Беспокоюсь. Не хочу нанести непоправимый моральный ущерб, — хмыкнул я. — Если ты конечно не из ценителей крепкой мужской любви. Тогда понравится.
Вот зараза, даже бровью не повел. Непробиваемый, вывести из себя вряд ли получится. Витязь осуждающе помотал головой и с достоинством вступил в битву хренового юмора.
— Воевода, мне подопечного бить можно? — невозмутимо спросил он у начальника.
— Мальчишки, — Бутурлин уже с сомнением переводил взгляд с него на меня. — Может, это и не очень хорошая идея... А, бог с вами, не дети, сами разберетесь. Так, Макс, я тебе всё сказал, надеюсь мы друг друга поняли. Чтобы никто тебя вне стен библиотеки не видел, ясно?
— Ясно, — согласился я.
Если не попадусь никому на глаза, то так и будет. Специально ли он так построил фразу или нет, уточнять я не стал. Передумает ещё. Отправился к дверям, а витязь последовал за мной. Няньку ко мне приставить! Придумают же. Словно это поможет...
У дверей народу собралось особенно много. И были они какие-то злые и помятые. Несколько лиц украшали свежие синяки и царапины. И когда я проходил мимо, то услышал недовольное ворчание:
— Баб только своих держи тоже внутри.
С сестричками, значит, они уже познакомились. А может и с ведьмой. Да и против Нины Федотовны я бы тоже не выступал, бабулька с виду немощная, но с таким опытом...
— Повелитель! — сразу как за нами закрылась дверь передо мной упали на одно колено сестры. — Мы виноваты! Не смогли прийти вам на помощь!
Алексей наконец потерял выдержку и распахнул от удивления рот, глядя на девушек. Челюсть его хрустнула ещё раз, когда по ступеням лестницы сбежала Дарья. Ведьма нервно теребила ворот платья и его вырез уже находился почти за гранью при