— Пока мне это ни разу не помешало.
Спутник затянулся табаком и выдохнул еще одну причудливую фигуру. Темные глаза превратились в щелочки.
— Это убьет тебя быстрее, чем проклятие. Попомни мои слова, адан.
— Да перестань. Местное вино — оно как будто не вино вовсе. Подкрашенная жижка.
— Откуда им здесь взять настоящее вино? Вокруг пустыни, — глубокомысленно изрек он.
— Торговля, Карас, не забывай о торговле! Вчера мне подали недурной северный сорт. Бутылки, наверное, везли сюда не меньше полугода, поэтому они столько и стоили…
— Это было другое заведение. Их обманула твоя яркая одежда. Здесь южане умнее и поняли, что ты готов пить любое дерьмо, лишь бы оно пьянило.
Отвечать на дружеский выпад Тайен не стал, только усмехнулся. Правда была в том, что в этом заведении хорошего вина не нашлось бы, если только хозяин не прятал где-нибудь бутылочку для особого случая.
Южные элирии Тайену нравились. В отличие от северных таверн, в них не просто ели и пили, в них расслаблялись телом и отдыхали душой. Отдельные комнаты, где сохранялась прохлада, изысканные вина и курительные травы, вводившие посетителей в транс, музыканты и танцовщицы, которых можно было утащить за собой в подушки и подолгу заниматься любовью… Одна беда — такими были лишь дорогие элирии. От дешевых, вроде этого, приютившегося на окраине города, приличные люди воротили нос.
За последний год Тайен упал так, как не падал ни один потомок древней благородной фамилии Ребеллинов. Его притязания понизились, а утонченному вкусу приходилось мириться с дрянью вроде кислого, разбавленного, вдобавок теплого вина. Но даже оказываясь на самом дне жизни, маг избегал заведений, подобных этому. Причиной были не истертые ковры и не звуки рвоты из соседней комнаты, а гордость, которой Тайен еще не лишился.
Вернее, еще не совсем лишился.
К тому же таинственный незнакомец, приславший вчера записку, уверял, что это лучшее место для встречи. Плевал бы Тайен на чье-то мнение, но в записке упоминались вещи, которые любой проходимец знать не мог. Только ради этого маг вытерпел унизительный досмотр на входе, при котором у двух гостей отобрали все оружие. Вышибалы залезли даже в сапоги к Карасу, проверяя, нет ли там ножей, и потребовали у Тайена снять серебряную застежку для плаща с длинным острым язычком. Опыт подсказывал, что ее «нечаянно» потеряют.
Неудачное место для деловых разговоров.
Занавесь снова отодвинулась. За ней оказались пятеро невысоких чернявых южан. Их головы венчали сложно повязанные платки, которые в этой земле назывались тюрбанами, а правые рукава у запашных кафтанов украшали черные ленты. Лица у мужчин были отнюдь не доброжелательными. Несмотря на это, оставить оружие у порога элирия гостей никто не попросил.
Маг напрягся. Владелец каравана, с которым он прибыл в город, предостерегал от стычек с «праворукими» — местными бандитами, якобы напастью чуть ли не хуже, чем демоны, которые изредка встречались в песках. Похоже, это и были те самые бандиты.
— Тайен Ребеллин? — коверкая вычурное северное имя, спросил самый рослый из южан.
— Лорд Тайен Эванарис Арлейн Ребеллин, если быть точным, — ответил он на местном языке. — Хотя королевским приказом я лишен титула, позволяю вам все еще называть меня так. А впрочем, нет, не стоит. Мне бы не хотелось, чтобы в эш-Шардаме моих соплеменников сочли из-за меня высокомерными. И кстати, вы не поинтересовались именем моего спутника. Как это неучтиво! Но я прощаю вас и представлю его сам. Карас, мой телохранитель.
Он обезоруживающе улыбнулся, игнорируя хмурый взгляд Караса.
— Болтаешь, как баба, — едва слышно произнес тот.
Чужаки, наоборот, беседовать были не склонны.
— За ар-Раведа! — прошипел стоявший впереди южанин.
Он первым вытащил из ножен скимитар[Скимитар — обобщенное название восточных сабель.]. Для остальных мужчин это подействовало, как сигнал: они тоже достали оружие, а один из них, со свирепой мордой, перегородил собой проход — то ли чтобы не дать никому сбежать, то ли чтобы никого не впустить.
— Постойте! — воскликнул Тайен, резко поднимаясь с подушек. — Кто такой ар-Равед? Все это большая ошибка!
Его никто не слушал. Двое южан направились к недвижно сидящему Карасу, двое — к Тайену. Убедившись в том, что они собираются прирезать двух безоружных чужестранцев на месте, маг опустил воздетые к потолку руки и согнал с лица притворное выражение испуга. Вместо страха он ощущал лишь раздражение.
Снова. Снова какая-то сволочь навела на него убийц. Причем безмозглая, если она думала, что Тайена и Караса можно взять обычным оружием. А он-то думал, что хотя бы на краю света сможет отдохнуть от этого Хернова дерьма и спокойно заняться поисками…
Маг звучно щелкнул пальцами. Они, как от удара кремнем об огниво, высекли крошечную искорку. Повинуясь пяти словам на тайном языке — по числу врагов, она пламенным росчерком перепрыгнула сначала на тех, которые подобрались к Карасу и уже делали размах, чтобы проткнуть его клинками. Южане по очереди вскрикнули. Один схватился за шею, второй вздрогнул. Назвать следующих Тайен не успевал, пришлось отскочить, упершись в стенку. Но прежде, чем он коснулся рыжих известняковых плит, от неожиданных уколов искорки-блохи охнули и те двое «праворуких», которые приближались к нему. Задетый ими кувшин опрокинулся, из узкого горлышка полилась алая жидкость. Пятый…
Сильный удар прервал Тайена на полуслове, выбив из груди вздох. Нет, не так — пробив ее. Распахнутыми глазами маг уставился на костяную рукоять, торчавшую там, где находилось сердце. Откуда?.. А, ну да. Пятый южанин не доставал меча — он умел метать ножи и теперь, скалясь, наблюдал за тем, как Тайен пошатывается и сползает вбок по стене.
Лютая боль обрушилась спустя мгновение после удара. От нее помутилось в глазах и хотелось орать, но спазм сковал тело так, что Тайен не мог издать даже слабого стона. На голову и грудь надавила неподъемная тяжесть; ноги, вдруг ставшие тряпичными, подкосились. Заваливаясь на пол, маг наконец застонал. Но не от боли — от того, что ждало его за чернотой опустившихся век.
…Она страстно прижималась к нему обнаженным горячим телом. Тонкие белые пальцы с длинными ногтями впивались в спину любовника, оставляя царапины. Она сладко, протяжно вскрикивала от каждого толчка. Волосы цвета темной меди рассыпались по кровати с шелковыми простынями и в полутьме казались над любовницей черным нимбом.
Тайен был готов закончить. Он тщетно пытался поймать ее взгляд, но она изгибалась, упоенно запрокидывала голову, прятала от него свои умопомрачительно-синие глаза. Терпеть стало невмоготу. Толчки усилились, кровать ходила ходуном. Восприятие обострилось, и Тайену, разглядевшему отдельные локоны девушки, почудилось, что это шевелятся гадюки.
Он с детства боялся змей.
Страх слился с экстазом. Тайена трясло. Он не мог остановиться, даже когда любовница обернулась огромной змеей и оплела, сдавливая, его плечи. Дышать было трудно, почти невозможно. Мимолетное наслаждение проходило, оставляя мага наедине со смертным ужасом.
Кейро…
Из плена насланных проклятием воспоминаний-кошмаров Тайена вырвал толчок. По телу разлилась волна облегчения. Он приоткрыл веки.
От бандитов остались только пять кучек золы и груда одежды. Карас стоял над магом и изучал нож с костяной рукоятью. Блестящая поверхность клинка перепачкалась в пепле. Крови не было ни следа. Загляни в комнату слуга или посетитель — и они ни за что не смогли бы сказать, что здесь сейчас убили шестерых человек.
Карас безмятежно затянулся трубкой. Помещение наполнил дым, опять сложившийся в силуэт женщины. На сей раз он получился более явственным и совершенно непохожим на Кейро, как Тайену показалось сначала.
— Мне нравится быть твоим телохранителем, — Карас подал ему руку, помогая встать. — Ты всегда делаешь работу за меня.
Тайен фыркнул.
— В следующий раз скажу, что лорд-изгнанник — это ты, а я просто слуга.
— Чтобы тебе поверили, придется расстаться с блестящими тряпками.
— Мне и так придется с ними расстаться. Смотри, тут теперь дырка, — пожаловался маг.
— Зашьешь, — сухо сказал Карас.
— Это шелк. Его так легко не зашьешь.
— Ты великий маг, адан. Ты справишься.
Тайен засунул палец в прореху. К сожалению, чинить вещи магия не умела. Дорогой кафтан испорчен, а рана будет ныть неделю, пока окончательно не заживет. Целая неделя сплошных напоминаний о Кейро и ее «прощальном подарке».
Тайен тихо выругался. Проклятая шлюха хорошо знала, чем увлечь многообещающего мага, отпрыска одного из богатейших родов империи. Если бы только он догадывался, к чему это приведет, никогда не пригрел бы у себя на груди медноволосую гадину. Очень символично, что сегодня его ранили прямо в сердце.
— Кстати, — громко произнес он. — Кому-нибудь в этой комнате известно, кто такой ар-Равед и с какого… счастья меня из-за него убили?
Из темного угла рядом с занавеской раздался смешок. Тени начали сгущаться и оформились в серую человеческую фигуру. Постепенно она уплотнялась, на ней проявлялись цвета, и перед двумя северянами появилась женщина.
Тайен приподнял бровь. Сражаться с таким противником было бы обидно. Шаровары не скрывали стройности ног незнакомки, а пояс, перехватывающий тунику из черной ткани, очерчивал узкую талию. С красивого смуглого лица на мужчин смотрели жгучие глаза, обрамленные пушистыми ресницами. Сочные губы южанки улыбались. Тайен засмотрелся на них и не сразу заметил, что на перевязи у незнакомки висит меч. Прямой, северного типа, а не кривой, как у «праворуких» и воинов эш-Шардама.
— Надеюсь, вы не заодно с этими? — поинтересовался маг, указывая на разлетевшуюся пылью золу.
Женщина рассмеялась.
— Ты неплохо с ними справился, — сказала она на чистом вессалийском, родном языке Тайена. — Слухи говорят о тебе правду.
— Мы прибыли в эш-Шардам всего два дня назад, а о нас уже ходят слухи? — деланно удивился он.