В его взгляде была неприязнь.
— Не пытайся создать новую религию — для тех, с кем говорят боги, всегда существует такая опасность. Видишь ли, если на одной грани определенные… силы… противостоят друг другу, то на других гранях камня они могут быть союзниками. Тяжело понять, да? — Вэлли кивнул. Тяжело — это не то слово. — Может быть, существует множество граней, для которых все это вообще не важно. Так что не думай, что ты — всего лишь песчинка. Вспомни свой прошлый мир: когда закованные в броню воины с квадратными подбородками начинали играть в войну, была ли это только игра?
— И да, и нет, господин, — Вэлли улыбнулся.
Казалось, мальчику это понравилось.
— Ну, хорошо. Давай пойдем дальше. Разобраться во всем — это не главное. Ты доказал свое мужество. У тебя есть тело Шонсу, есть его язык, но тебе дадут и его умение. Достоин ли ты такой участи?
Вэлли подумал, что это, наверное, самое странное собеседование за всю историю галактики — какая бы галактика это ни была. Голый мальчик задает вопросы голому мужчине, они сидят на скале внутри застывшего водопада.
— Я лучше, чем Хардуджу. А больше мне сравнивать не с кем.
Мальчик пробормотал в адрес Хардуджу что-то непонятное.
— У каждого цеха есть свои сутры, — сказал он. — Как правило, первая из них содержит свод законов. Когда мальчик становится воином, он клянется выполнять эти законы воинов. Слушай!
Он одним духом выпалил длинный список обещаний. Вэлли слушал в смятении, и скептицизм его возрастал. Воины — это, похоже, нечто среднее между храмовниками и бойскаутами. Ни один смертный никогда не сможет во всем следовать этим заповедям… Вэлли Смит уж точно не сможет.
Я вечно буду верен
воле Богини,
воинским сутрам
и законам Народа.
Я буду сильным с сильными,
добрым со слабыми,
щедрым к беднякам
и безжалостным к злодеям.
Я не совершу ни одного постыдного поступка
и никогда не пройду мимо дела чести.
Я всегда буду справедлив к людям.
А для себя мне большего и не надо.
Я буду доблестным в несчастье
И смиренным — в благоденствии.
Жить я буду с радостью.
Умру — достойно.
— Я дам такую клятву, — сказал Вэлли осторожно. — Надеюсь, я смогу всему этому следовать, если такое вообще возможно для человека. Но все-таки это скорее заповеди богов, чем простых смертных.
— Воины вообще склонны к суровым клятвам, — зловеще сказал мальчик и долгим, неотрывным взглядом вперился в лицо Вэлли, так, что тот в конце концов задрожал. — Да, — сказал он наконец, — тебе придется очень и очень постараться. Ты — Седьмой, ты — на самом верху, и значит, ты не сможешь привыкать ко всему постепенно, как юнец, начинающий с младших ступеней. Опыт твоей прошлой жизни вряд ли здесь пригодится. Ты должен понять, что в борьбе со злом могут потребоваться самые жесткие меры, спокойных доводов разума будет явно недостаточно.
— Ну, об этом у меня есть кое-какие представления, — возразил Вэлли. — Мой отец был полицейским.
Маленький бог откинулся на своих тонких ручках назад и рассмеялся длинным, по-детски звонким смехом, причину которого Вэлли никак не мог понять. Хрустальные горы отозвались эхом, и вся пещера зазвенела.
— Вы продвигаетесь, мистер Смит! Ну что ж, хорошо. Значит, первое, что ты должен сделать, — это вернуться в храм и убить Хардуджу. Но это еще не задание! Это — твой долг перед Богиней и знак Ее милости к тебе. Правитель храмовой стражи совершенно невыносим. Конечно, Богиня без труда смогла бы избавиться от него, — сердечный приступ или яд, — но на его примере следует поучить остальных. Можно поразить его молнией, но это — слишком помпезно. Чудеса должны быть мягкие и ненавязчивые. А в том, что появится более сильный воин и казнит его открытой казнью, есть своя справедливость. Ну что, справишься ты с этим?
— Это будет для меня удовольствием, — ответил Вэлли, удивляясь самому себе; но жирное красное лицо с выражением злобной радости так и стояло у него перед глазами. — Мне потребуется какое-то оружие, желательно, напалм.
Мальчик улыбнулся и покачал головой.
— У тебя будет вот это оружие, — провозгласил он, отрывая еще один листочек со своего прутика.
Рядом с Вэлли на камне лежал меч.
Серебряный эфес был украшен золотом, гарда представляла собой какого-то геральдического зверя, выполненного так искусно, что виден был каждый мускул, каждый волосок. В когтях зверя синим солнцем светился огромный драгоценный камень. Зрелище было просто изумительным.
Вэлли с благоговением взял меч и вынул его из ножен. Клинок — это полоса лунного света, по которой тянутся картины, изображающие сражения героев с чудовищами. Он вспыхивал и сиял ярче, чем хрустальная пещера. Это был поистине шедевр, такой же, как работы Рембрандта или да Винчи. Нет, Челлини: одна из жемчужин в короне мировой империи.
Вэлли не мог точно сказать, что потрясло его больше — красота этого чуда или его возможная стоимость. Он поднял голову и изумленно сказал:
— Это великолепно! Никогда в жизни я не видел ничего прекраснее.
— За такие вещи приходится платить, вот увидишь, — усмехнулся мальчик. — Стоит тебе пройти мимо, и каждый жулик начнет точить нож. Каждый воин захочет вызвать тебя на поединок, чтобы его заполучить.
Такая перспектива радовала мало, особенно если учесть, что воины выполняют обязанности полицейских.
— Да, конечно, — осторожно сказал Вэлли. Интересно, что боги сделают с ним, если меч украдут? — Первый же претендент его и получит. Я лучше обращаюсь с бильярдным кием, чем с таким оружием. Я ведь не воин, господин.
— Я обещал, что у тебя будет искусство Шонсу, — ответил мальчик и оторвал еще один листок.
Вэлли ничего не сделал, но меч оказался у него в руке. Он так и остался произведением искусства, но, кроме того, теперь он превратился в непревзойденный инструмент — не только да Винчи, но и Страдивари. Он стал на удивление легким. Вэлли вскочил на ноги и взмахнул мечом.
Стойка…
Выпад…
Парирование…
Ответный удар!
Вэлли твердо держал меч в руке. В этом оружии гармонично сочетались и гибкость, дающая силу, и прочность, благодаря которой клинок оставался острым. Таким мечом можно бриться, но Вэлли это уже не понадобится. Невероятное совершенство конструкции, исполнения и материала; он примерно на палец длиннее, чем обычные мечи, и таким образом достигается равновесие между клинком и изысканно украшенным эфесом. Большая длина не портит оружия, потому что металл, из которого оно сделано, очень прочный. У Вэлли длинные руки, ему легко будет вынимать меч из ножен, и благодаря этому Шонсу станет еще более опасным противником. Сами собой на ум ему пришли слова из четвертой сутры, которая называется «О том, как обращаться с мечом»: «В мече заключена жизнь воина и смерть его недругов».
Вэлли замер и в удивлении уставился на мальчика, который сидел на скале, скрестив ноги. Всего существует тысяча сто сорок четыре сутры, и он теперь может процитировать любую. В них содержалось все, что ему необходимо было знать…
Он стал воином седьмого ранга.
— Господин мой, но это — великое чудо.
Малыш, как и полагается малышу, захихикал.
— Да, такой шанс выпадает редко. Но я тебя предупреждаю — этот меч не вечен. Он не наделен волшебной силой. Его можно сломать или потерять, он, как и ты, смертен. Я дал тебе искусство и знания Шонсу, но не более того. Кто-то может оказаться сильнее.
Вэлли пристегнул ножны, точным движением вложил в них меч и закрепил все пряжки. Доспехи сидели великолепно. По всему телу разлилась спокойная уверенность, и он вдруг понял, что сможет наслаждаться этой необычной, но замечательной новой молодостью, силой и своим искусством. Его страх перед божеством исчез, осталось только настороженное уважение. В первый раз за все это время, с тех пор, как он проснулся в маленьком домике, Вэлли думал о будущем с удовольствием. У него появились даже кое-какие соображения относительно семи мечей на лбу — это примерно то же самое, что герцог в средние века. Ему предстояло насладиться этим Миром. Неудивительно, что бог спросил его, сможет ли он справиться с такой властью. Любая власть развращает! Жители города показали свое отношение к воинам седьмого ранга.
— Господин, позвольте принести вам эту клятву! — сказал Вэлли, возбужденный такими мыслями.
— Эту клятву приносят не мне! — резко оборвал его мальчик и вскочил на ноги. — Но я могу ее засвидетельствовать. Начинай.
И вот Вэлли опять достал меч. Он поднял его над головой и поклялся во всем следовать заповедям воинов. Эти древние строки внушали ему глубокое почтение и, вложив клинок в ножны, он почувствовал какое-то новое удовлетворение. Теперь ему не надо постоянно думать о том, правильно ли висит меч, — помогут рефлексы Шонсу.
— В чем мое задание, господин? — спросил он.
Мальчик опять уселся на камень, свесив ноги над бездной внизу. Какое-то время он молчал, пристально глядя на Вэлли.
Потом заговорил:
Брата своего найди —
И мудрее стань в пути.
Верю — сильные падут,
Если войско будет тут.
Это станет всем уроком,
Всем, которые придут.
Меч верни, ведь он не твой, —
Так предсказано судьбой.
Некоторое время оба молчали.
— Но… — Вэлли не успел закончить.
Мальчик рассмеялся.
— А ты думал, тебе прикажут убить дракона или подавить восстание, или еще что-нибудь в этом роде, да? Твое задание гораздо важнее.
— Но, господин, я не понимаю!
— Конечно нет! Я как дельфийский оракул, такая у богов традиция.
Вэлли опустил глаза; вся его недавняя радость увяла. Почему, если даешь человеку задание, не сказать, в чем именно оно состоит? Вэлли видел только одну возможную причину — бог не доверяет ему. Но в чем он сомневается — в его мужестве или честности? Дернув шеей, Вэлли подня