Они добрались до лагеря шранков в серых рассветных сумерках — вереница нагих, измученных людей. Их встретил хор стенаний — женщины выкрикивали имена, дети плакали: «Па! Папа!» Шранки толкнули их к сбившимся в кучу близким и из какого-то странного милосердия развязали. Аэнгелас кинулся к Валриссе и их единственному уцелевшему сыну. Захлебываясь рыданиями, он прижал обоих к груди. И на миг обрел надежду в тепле исхудавших тел.
— Где Илени? — прошептал он.
Но жена лишь плакала и повторяла:
— Аэнга! Аэнга!
Передышка длилась недолго. Тех мужчин, которые не нашли родных, тех, кто упал на колени в мерзлую грязь или забегал с криками, вглядываясь в лица мертвых, просто перебили. Тех жен и детей, кто оказался без мужей, тоже молча перерезали, и остались только воссоединившиеся семьи.
Под взглядом темных глаз нелюдей шранки построили выживших в два ряда, и веригда образовали две цепочки на снегу и сухой зимней траве — мужья с одной стороны, жены и дети с другой.
Привязанный к вбитому в землю железному стержню Аэнгелас ежился от холода и раз за разом пытался разорвать плетеный ремень, не пускающий его к жене и сыну. Он плевал и кидался на проходящих мимо шранков. Он пробовал найти слова ободрения, слова, которые помогли бы его родным вынести все это, укрепили бы их мужество перед страшным ликом будущего. Но он мог лишь плакать и повторять их имена и проклинать себя за то, что не задушил их раньше, не спас от того, что должно было случиться.
А потом он в первый раз услышал вопрос — хотя никто не произносил его вслух.
Жуткая тишина воцарилась среди веригда, и Аэнгелас понял, что все они услышали невозможный голос. Вопрос прозвучал в душах всех его страдающих соплеменников.
Потом он увидел… это. Мерзость, идущую сквозь рассветные сумерки.
Оно было раза в полтора выше человека, с длинными сложенными крыльями, выглядывающими из-за плеч, словно лезвия двух кос. Кожа существа была полупрозрачной — кроме тех мест, где ее покрывали черные язвы, — и обтягивала крупный широкий череп, напоминающий формой очертания устрицы. А в открытой пасти существа проступало другое, более человеческое лицо.
При виде этой твари шранки завыли от восторга и принялись резко дергать пленников, так, что те попадали на колени. Всадники-нелюди склонили головы. Тварь изучающе оглядела ряды людей, а потом ее огромные черные глаза остановились на Аэнгеласе. Рядом всхлипнула Валрисса.
«Ты… Мы чувствуем в тебе древний огонь, человечишка…»
— Я — веригда! — взревел Аэнгелас.
«Ты знаешь, что мы такое?»
— Великий Разрушитель, — выдохнул он.
«Не-е-ет, — проворковала тварь так, словно его ошибка вызвала у нее сладостную дрожь. — Мы — не Он… Мы — Его слуги. Не считая моего Брата, мы — последние из тех, кто пришел из пустоты…»
— Великий Разрушитель! — выкрикнул Аэнгелас.
Тварь подошла ближе и нависла над его женой и сыном. Валрисса прижала Бенгуллу к себе и вытянула руку вперед, словно пытаясь остановить древнее существо.
«Ну, так что ты нам скажешь, человечишка? Ты скажешь то, что нам нужно знать?»
— Но я не знаю! — крикнул Аэнгелас. — Я не знаю того, о чем вы спрашиваете!
Ксурджранк легко, без малейших усилий разорвал путы Валриссы и поднял ее перед собой, словно куклу. Бенгулла пронзительно закричал:
— Мама! Мама!
И снова тот же вопрос прогрохотал в сознании Аэнгеласа. Он заплакал, роняя слезы на землю.
— Я не знаю! Не знаю!
Зажатая в когтях чудовища, Валрисса застыла, словно теленок, очутившийся в пасти у волка. Она отвела испуганный взгляд от Аэнгеласа, и ее глаза закатились.
— Валрисса! — крикнул Аэнгелас. — Валрисса-а-а!
Держа женщину за горло, тварь вяло, небрежно сорвала с нее одежду, словно кожицу с подгнившего персика. Когда ее груди вывалились наружу, круглые, белые, с розовыми сосками, солнечный свет вырвался из-за горизонта и осветил стройное тело…
Животная ярость захлестнула Аэнгеласа, и он до предела натянул ремни, задыхаясь от бешенства.
Хриплый голос у него в сознании произнес:
«Мы — раса любовников, человечишка…»
— Пожа-а-алуйста! — зарыдал Аэнгелас. — Я не зна-а-аю…
Свободной рукой тварь провела кровавую черту между грудями Валриссы и дальше, по вздрагивающему животу. Помутневший взгляд женщины вновь обратился к Аэнгеласу. Она застонала и раздвинула свисающие ноги навстречу руке твари.
«Раса любовников…»
— Я не знаю! Не знаю! Не знаю! Пожалуйста, не надо! Пожалуйста!
Тварь заклекотала, словно тысяча соколов, и погрузилась в нее. Стеклянный гром. Содрогающееся небо. Валрисса откинула голову назад, лицо ее исказилось болью и блаженством. Она извивалась и стонала, выгибаясь навстречу толчкам твари. А когда она кончила, Аэнгелас рухнул, обхватил голову руками и уткнулся лицом в землю.
Снег приятно холодил разбитые губы.
С нечеловеческим, драконьим вздохом тварь прижала обмякший фаллос к животу Валриссы и выплеснула на ее озаренную солнцем грудь жгучее черное семя. Новый громогласный клекот, смешавшийся с беспомощным воем женщины.
И снова тварь повторила вопрос.
«Я не знаю…»
«Поэтому ты слаб», — сказала тварь, отбрасывая Валриссу на холодную траву, словно мешок. Взглядом он отдал ее шранкам — их распутной ярости. И снова задал вопрос.
Потом тварь отдала шранкам его ни в чем не повинного сына и повторила вопрос.
«Я не знаю, о чем ты говоришь…»
Даже когда шранкам кинули самого Аэнгеласа, тварь все спрашивала и спрашивала, с каждым толчком насильника…
До тех пор пока сдавленные крики его жены и ребенка не превратились в вопрос. До тех пор пока его собственные сумасшедшие вопли не сделались вопросом…
Его жена и сын были мертвы. Комки истерзанной плоти с лицами тех, кого он любил… а они все продолжали.
И повторяли один и тот же безумный, непонятный вопрос.
«Кто такой дунианин?»
Приложение
Друз Ахкеймион — колдун Завета, сорока семи лет.
Коифус Атьеаури — племянник Саубона.
Баннут — дядя Найюра.
Нерсей Кальмемунис — кузен Пройаса и конрийский вождь Священного воинства простецов.
Кемемкетри — великий магистр Имперского Сайка.
Чеферамунни — король-регент Верхнего Айнона и глава айнонского войска.
Найюр — варвар-скюльвенд, вождь утемотов, сорока четырех лет.
Икурей Конфас — экзальт-генерал Нансурии и племянник императора.
Элеазар — великий магистр Багряных Шпилей.
Эсменет — проститутка из Сумны, тридцати одного года.
Гешрунни — раб-солдат, на краткое время ставший шпионом Завета.
Хога Готьелк — граф Ангасанорский и командир тидонского войска.
Инхейри Готиан — великий магистр шрайских рыцарей.
Паро Инрау — шрайский жрец и бывший ученик Ахкеймиона.
Икурей Истрийя — императрица Нансурии, мать нынешнего императора.
Ийок — главный шпион Элеазара.
Каскамандри — падираджа Киана.
Анасуримбор Келлхус — монах-дунианин, тридцати трех лет.
Куссалт — конюх Саубона.
Майтанет — шрайя Тысячи Храмов.
Маллахет — один из наиболее могущественных кишаурим.
Мартем — генерал и личный адъютант Конфаса.
Анасуримбор Моэнгхус — отец Келлхуса.
Наутцера — старший из членов Кворума Завета.
Нерсей Пройас — принц Конрии и бывший ученик Ахкеймиона.
Кутий Сарцелл — первый рыцарь-командор шрайских рыцарей.
Коифус Саубон — принц Галеота и командир галеотского войска.
Сеоакти — ересиарх кишаурим.
Серве — наложница-нимбриканка, девятнадцати лет.
Сесватха — колдун, выживший в Древних войнах, основатель школы Завета.
Симас — член Кворума и бывший наставник Ахкеймиона.
Скайельт — принц Туньера и командир туньерского войска.
Скалатей — наемный колдун.
Скаур — кианский сапатишах-правитель Шайгека.
Скеаос — главный советник императора.
Скиоата — покойный отец Найюра.
Икурей Ксерий III — император Нансурии.
Крийатес Ксинем — друг Ахкеймиона, маршал Аттремпа.
Ялгрота — раб Скайельта, человек гигантского роста.
Юрсалка — человек из племени утемотов.
Тайная секта, члены которой отреклись от истории и животных побуждений в надежде обрести абсолютное просветление через управление всеми желаниями и обстоятельствами. В течение двух тысяч лет в членах этой секты воспитывали безукоризненное владение телом и необычайную остроту интеллекта.
Группа магов и военачальников, переживших гибель Не-бога в 2155 году и с тех пор непрерывно стремившихся вернуть его и устроить так называемый Второй Апокалипсис. В Трех Морях уже мало кто верит, будто Консульт и впрямь существует.
Древние кочевые народы, обитающие в степи Джиюнати. Их боятся и восхищаются их воинским мастерством.
Собирательное название различных организаций колдунов. Первые школы, как на Древнем Севере, так и в Трех Морях, возникли как ответ на то, что Бивень категорически отвергал колдовство. Древние школы существуют так долго в первую очередь благодаря ужасу, который внушают, а также из-за того, что они, как правило, не вмешиваются в политические и религиозные дела Трех Морей.
ЗАВЕТ — гностическая школа, основанная Сесватхой в 2156 году с целью продолжать борьбу с Консультом и предотвратить возвращение Не-бога, Мог-Фарау.
БАГРЯНЫЕ ШПИЛИ — мистическая школа, наиболее могущественная среди школ Трех Морей, фактически правящая Верхним Айноном с 3818 года.
ИМПЕРСКИЙ САЙК — мистическая школа, связанная договором с императором Нансурии.
МИСУНСАЙ — школа, объявившая себя наемной. Ее колдуны продают свои знания и умения по всем Трем Морям.
Айнритизм является господствующей религией Трех Морей. Он сочетает в себе элементы монотеизма и политеизма. Основан на откровениях Айнри Сейена (ок. 2159–2202 гг.), именуемого Последним Пророком. Основные постулаты айнритизма состоят в том, что Бог присутствует во всех исторических событиях, что многочисленные божества на самом деле едины и являются ипостасями Бога, явившегося Последнему Пророку (на поклонении этим божествам основаны многочисленные культы), и что Бивень есть святое и непогрешимое Писание.