Через мгновение пластиковое горлышко бутылки оказалось у её губ.
— Что делать дальше? — спросил он, когда она напилась.
— Отвези меня домой…
— Как? Такси тут не поймать… Вызвать неотложку?.. Не смейся! Кровотечение усилится! О чём это я…
— Тогда просто сообщи моим. Они придут за мной.
— Матадору?..
Голос Ярика пресекся или ей это только показалось? Он долго молчал, ворочался, позвякивал замочками своего рюкзака. Наконец совсем затих, и Вика наконец-то обрела покой. Боль и беспокойство убрались в темноту. Ей чудилось: ещё немного, и навалится сон. А потом, когда она проснется, пусть будет что угодно. Пусть свершится, как говорит Петруша, божий промысел. Только бы ей не умереть, ведь брат и сестра всё ещё живы. И ещё есть он, тот кто затаился в темноте неподалеку, оберегая её покой. Хорошее у него имя — Ярослав. И не так уж важно, чей он сын. Совсем не важно. Совсем…
Вику разбудил тревожный шепот Ярика.
— Они идут сюда!
— Пастухи?
— Да. Киборг и с ним ещё пять человек. Я убью всех.
— Как?
— Проткну заточкой.
И смех и грех с ним. Вика зажала рот обеими ладонями, чтобы не рассмеяться.
— Если хочешь, возьми мою мелкашку. Вон она. Там ще ести патроны. Целиться умеешь?
Она завороженно смотрела, как он умащивается на животе с оружием. Наверное, доводилось стрелять в тире, это видно по повадке. Что же он там так долго рассматривает? Оптика у Вики хорошая. Наверное, видно каждый прыщик на носу у Киборга.
— Он морду «балаклавой» прикрыл, — неожиданно проговорил Ярик. — Но это не важно. Крылатый неподалеку. И он движется к нам. Он нас видит!
— Кто — он? — Вика едва сдерживала смех.
Травень обрушился на них, как камень с горы. Угодил Вике в бок каменным плечом, она и вскрикнула от боли.
— Ранена? — В синих глазах Травня застыл лед. Он будто и не видел Вики. Просто так поинтересовался, лишь бы спросить.
— Навылет. В мягкие ткани. — Голос Ярослава звучал ровно.
Травень придирчиво осмотрел повязку, крякнул, выматерился.
— Антибиотик?
— Вколол, — отрапортовал Ярик, не отрываясь от оптического прицела. — И противостолбнячную вакцину.
— Та я бачу ты запасливый!
— Они идут к нам, — снова зашептал Ярик, и в шепоте его звенели незнакомые Вике азарт и тревога.
— Сколько их? — каким-то необычным голосом спросил Травень.
Или Вике послышалось?.. Может быть, всё дело в кровопотере? Ведь повязка хоть и меньше, но всё ещё мокнет. А может быть, и в обилии лекарств. И кетанов, и ципролет, и вакцина. Эх, понять бы, то ли страшно ей, то ли холодно.
— У тебя семь патронов, — шептал Травень где-то совсем рядом. — Ты не должен потрать их попусту. Как только завалишь первого — остальные залягут. Но первым должен быть Киборг! Лиши их командира…
— Может быть, лучше вы сами?
— Я не могу. Мне надо уйти.
— Есть проблемы поважнее? — Ярослав испытующе уставился на Травня.
Эх, похоже пока она разъезжала верхом на броне, близкие ей мужчины сроднились и обрели общие, не вполне понятные Вике интересы. Травень помалкивал. Ей кажется, или он действительно смущен?
— Почему? Куда пойдете? — настаивал Ярик.
— Так надо!
— Послушайте…
Кто-то завозился неподалеку. Долетели приглушенные голоса, но слов было не разобрать.
— Кто бы это ни был — целься в голову. Только в голову! — снова зашептал Травень. — Не в шею. Так меньше шансов промахнуться и рассекретить себя. Если задумаешь ранить — лиши объект возможности двигаться. Пусть враги будут при деле. Пусть тащат двухсотого — тебе же легче. Вот смотри!..
Травень осторожно вынул мелкашку из рук Ярослава. Целился он быстро. Вика успела досчитать лишь до трех. Едва слышный хлопок, вскрик. Ещё пять секунд и новый, отдаленный выстрел.
— Они добили раненого! — задохнулся Ярик.
Он перевернулся на спину. Вика отчаянно жалела, что сейчас не может видеть его лица. Неужели плачет?!
— Ну… такое тоже бывает, — пробормотал Травень. — Похоже, с ними Сильвестр. Не поверю, чтобы Дмитрий… Он офицер… Не жди пощады, сынок. Целься как следует, стреляй на поражение, и будь что будет.
— Ты уйдешь, — вздохнула Вика.
— Есть что-то важнее, чем наши жизни? — насупился Ярослав.
— О тебе речь пока не идет. Я всё взял на себя, и пока меня отпустили. Но Вичка…
— Она ранена…
— Её надо спасать. Я отправляюсь за подмогой. Не более того.
— Куда? К кому? — брякнула Вика, не выдержав напряжения.
Бок начал мучительно болеть, и ей едва удалось сдержать стон.
— К твоему ужасному любовнику, — был ответ.
Эх, зачем же столько яда, да при Ярославе!
— Ты сам хорош! Бабник! Сволочь!.. Да вообще кто ты такой, чтобы судить меня и Стаса?
— Тебя и Стаса… — эхом отозвался Ярик. — Не ори. Дядя Саша уже ушел. А про тебя и Матадора вся округа знает. И я знаю. Всё знаю! Дядя Саша — умный человек. Но не понимает главного. Не нужен я, не нужен Стас и ты не нужна. Нужно, чтобы мы убивали друг друга. Но мы сначала их…
— Зачем?! — вместе с пустым, не подразумевающим ответа вопросом, она попыталась вытолкнуть из себя усиливающуюся боль.
— Да не ори же!.. Мешаешь мне сосредоточиться.
Она молча слушала, как он отстреливает оставшиеся патроны. Потом, после короткой паузы и торопливой, пахнущей свежим перегаром возни, она вывалилась в небытие, без неба, без тверди, без боли. Только голос Ярослава первое время оставался с ней.
— Это я стрелял. Я!.. Принял вас за Землекопов… Да откуда ж мне знать?! В оптику видно было только «балаклавы». Откуда ж мне знать!..
Часть четвертая
Ярослав Лихота проделал нешуточную работу. Перемещаясь по окрестностям Пустополья на своем приметном байке, парень жил не в простоте и успел узнать слишком много. Имена бойцов обеих бригад конечно же ни для кого не были тайной. Совсем другое дело — их позывные. Не беда, что дневник парня превратился в серый пепел. Ярослав, сам того не ведая, вооружил Травня ценной информацией.
Бородатый, зеленоглазый упырь в шапке из седой каракульчи — суть Барцу Бакаров, позывной Чулок. Тонконогий, длиннорукий, обильно татуированный молодец в зеркальных очках и с множеством медицинских зажимов на портупее — суть Даниил Косолапов, позывной Терапевт, и лучший из друзей Вички, но это если не принимать во внимание командира Землекопов, Станислава Рея — позывной Матадор — и самого Ярика-шустрилу.
Травень вздохнул и мысленно пообещал себе: он не станет никого убивать в Пустополье из одной только ревности.
На этот раз Сашка прибыл на двор бывшего горного училища на наемном транспорте — расхристанном, доисторическом москвичонке с неокрашенными дверями и подвязанным бельевой веревкой задним бампером. В воротах его остановил часовой — смурной, прыщеватый парень, совсем ещё молодой недоумок.
— Я от господина Сильвестра с сообщением, — предупреждая расспросы, проговорил Травень, и часовой отступил в сторону, давая дорогу.
— Обийди будинок, дядько. На спортивному майданчику хлопци тренуються. Ромка вчиться головою скло ламати. Хлопци роблять зарядку. И командир теж там.
Травень послушно «обошел будинок». Личный состав бригады Землекопов расположился на ветхих трибунах стадиончика. Гнездились, как куры на насесте, по ремни утопая в пожелтелых плетях прошлогоднего бурьяна. На истоптанной траве футбольного поля крутился, пританцовывая, крупный мужик с ручным пулеметом L86A1[14] у живота. Недешевая игрушка, но мужик обращался с ней фривольно, как балаганный паяц с балалайкой. Мясистые его плечи увлажнились потом.
Травню с ходу не удалось идентифицировать его по запискам Ярослава. Да и бог с ним. Ведь ключевые фигуры бригады — Стас Рей, Барцу Бакаров и чернявый субъект, значившийся в записках только как Клоун, без уточнения имени — стояли тут же рядом, перед шеренгой пустых, толстостенных бутылок из-под игристого вина. Клоун гримасничал, строя забавные рожи. Подвижное лицо его было подобно постоянно меняющемуся лику облачного неба. Клоун хватал стеклотару за горло. Глубокий вдох, резкое, едва уловимое движение — и бутылка разлетается фонтаном зеленоватых брызг. Клоун долбил себя без малейшего сожаления по плечам, предплечьям, груди, затылку, лбу, животу. Казалось, тело шутника было целиком изваяно из камня.
— Фокусник! — процедил сквозь зубы Травень.
Представление закончилось «стрельбой по бутылочкам». Потный амбал дал короткую очередь. Травень едва сдержал смех: ни одна из пуль не попала в цель. А треску-то! А пороховой вони! Бойцы на трибунах заволновались. Командир отдал команду заткнуться, и потный богатырь со своей дорогостоящей игрушкой убрался на трибуны.
Уроженец Выхино, Роман Нестеров — позывной Индеец — выпятив младенческое пузцо меж ремнем и задранным подолом майки, отвесив нижнюю, окаймленную жидкой бороденкой, челюсть, взирал в сторонке на игры своих товарищей. Рассматривать и идентифицировать остальных Травню не хотелось. Вичка ранена и, скорее всего, уже в руках у Сильвестра. Надо побыстрее мобилизовать этот спецкласс коррекции поведения на новый поход к Благоденствию. Может быть, у них есть ещё одна бронированная машина, но если даже её и нет, пусть маршируют, пусть бьются лбами в кирпичную стену. Пусть, наконец, все полягут. А он, под шумок, вытащит девчонку.
Субботняя зарядка между тем продолжалась.
За дело взялся бородатый Барцу Бакаров. Этот бил посуду только о голову и разбивал неизменно с первого раза. Осколки с тихим звяком осыпались на истоптанную траву. Наконец Индеец-Нестеров тоже осмелился на попытку. Он приблизился к шеренге бутылок. Его повязанная пестрой банданой угловатая башка трижды пришла в соприкосновение с зеленым боком бутылки. Белый студень, перетянутый обычным армейским ремнем со звездатой пряжкой, вздрагивал от напряжения. Тщетно. Единственным результатом его усилий явился глухой стук. Темная ткань банданы слегка увлажнилась, белые крапины на ней налились нехорошим багрянцем.