Какие тяжкие испытания пришлось им пройти, чтобы безусловным правом доступа стала принадлежность к человеческой расе? Насколько не похоже на современные отношения между нашими планетными цивилизациями», – невольно подумал Анвар.
Люк перед ним разделился на четыре остроугольных сегмента, они скользнули в стороны, Тагиев переступил порог шлюза, и тотчас расширитель сознания начал прорисовывать перед мысленным взором активные цепи питания, накладывая пульсирующие контуры на фон серых стен.
Из-под потолка ударили струи газа. Нагнетаемая в шлюз атмосфера всклубилась, оседая на стенах каплями конденсата, кое-где образовались и тут же начали подтаивать узоры инея, температура в тесном помещении неуклонно росла, она достигла пятнадцати градусов Цельсия, когда пришел в движение внутренний люк.
Анвар остро воспринимал каждую прожитую секунду, каждое действие. Пару дней назад ему казалось, ничто в мире не способно удивлять, вызывать трепет. Ошибочность тех суждений познавалась в сравнении, он больше не чувствовал себя пресыщенным, прошедшим огонь и воду.
Он перешагнул порог шлюза.
Неярко освещенный коридор открылся перед ним. Анализаторы скафандра определили состав воздуха, на ободе забрала вспыхнула зеленая искра, рядом с ней желтая, со значком бактериологической опасности.
Запаса дыхательной смеси, заключенного в сухих таблетках, хватило бы на несколько недель, но системы бронескафандра давно переключились на резерв энергопитания, две микроядерные батареи истощились, он отдал их ресурс гипердвигателю. Запасного источника хватит еще минут на тридцать, не больше.
Сейчас ему пришлось выбирать меньшее из зол, и он разгерметизировал шлем.
На протяжении многих лет его метаболический имплант успешно боролся с микрожизнью иных планет, Анвар вполне доверял имплантированному устройству, вот и сейчас, стоило сделать неглубокий вдох, как предупреждающий индикатор погас.
Воздух нес тревожные запахи. Он казался затхлым, видимо, системы регенераторов не работали либо давно исчерпали свой ресурс и уже не могли регулировать состав атмосферы.
Больше всего Анвар опасался почувствовать запах тлена, но нет, все обошлось…
Глубоко в недрах многоуровневой платформы тускло тлела сигнатура реактора.
Горячее желание узнать правду, разрушить неопределенность толкало вперед. Слишком много безответных вопросов теснилось в рассудке, и какой бы ни оказалась действительность, он готов был принять ее!
Секции осветительных устройств включались поочередно, подсистемы контроля встречали и провожали Анвара слабым, но постоянным, передающимся по эстафете сканирующим излучением.
За стенами коридора располагались огромные помещения, но их техническое наполнение ничем не выдавало себя. В мысли вновь вернулась тревога, он ускорил шаг, стремясь быстрее добраться до узла коммуникаций, определить, где именно расположены криогенные залы?
Только через час, спустившись на уровень низлежащей палубы, Анвар увидел флюоресцирующий указатель на пересечении двух коридоров.
Четыре стрелки указывали в разных направлениях, надписи под ними проявились, как только заработали секции освещения.
Информационно-командный центр.
Жилые отсеки.
Криогенные залы с восемнадцатого по двадцать второй.
Техническая зона.
Прочитав надписи, Анвар свернул направо по третьему указателю и вскоре увидел массивные герметичные двери, толщиною в метр.
Они были распахнуты. Не без внутренней дрожи Анвар переступил порог криогенного зала, замер и, не дождавшись автоматического включения света, задействовал системы экипировки.
Мрак отпрянул, как только заработали плечевые прожектора. Анвар ожидал увидеть ряды каплеобразных криогенных капсул, но оборудование зала не имело ничего общего с привычной технологией. Прозрачные столбы диаметром в метр возвышались от пола до потолка, образуя ровные колоннады.
Никого. Ни тел, ни их останков, ни живых, ни мертвых, лишь звонкая тишина, затхлый, неподвижный воздух да полное отсутствие энергии.
Анвар медленно пошел по узкому проходу между пустых прозрачных колонн.
Свет играл причудливыми бликами, на полу кроме высохших подтеков какой-то жидкости были разбросаны различные предметы: тюбики с давно исчезнувшим содержимым, тонкие полоски пластика с непонятными цифробуквенными кодами, обрывки ткани…
На миг восприятие раздвоилось. Анвар живо представил, как могло происходить массовое пробуждение, остановился, внимательнее осматриваясь по сторонам, заметил множество открытых ниш – в некоторых лежали нетронутые комплекты одежды, другие пустовали.
Он протянул руку, коснулся темной ткани, и та вдруг начала расползаться под пальцами.
Беспощадное время. Правда оказалась скупой, лаконичной: последний резерв человечества был выведен из состояния низкотемпературного сна много веков назад.
Только сейчас, увидев пустующие колонны криокамер, Анвар почувствовал, как резко схлынуло внутреннее напряжение, и вдруг навалилась нечеловеческая усталость.
Они выжили. Герман и ашанг добрались сюда, сумели пробудить людей, но все это свершилось сотни, а может, и тысячи лет назад!
Где сейчас потомки того поколения? Нашли ли они новую родину?
Анвар вдруг остро ощутил свое одиночество, вопросы, не нашедшие ответа, меркли, он без преувеличения побывал за гранью и нуждался в отдыхе больше, чем в информации.
Он вышел из криогенного зала, вернулся к пересечению коридоров и свернул по указателю к каютам экипажа.
Теперь на неопределенное время древнее космическое сооружение стало его единственным домом.
Одиночество способно свести с ума.
Анвар проснулся, не понимая, где он? Некоторое время ганианец смотрел в низкий потолок тесной каюты, не припоминая, чтобы подобные помещения встречались ему среди отсеков «Мантикоры».
«Военно-космические силы Земли».
Надпись вернула его в реальность. Космический город остался в иной Вселенной, и путь к нему уже не измерялся световыми годами.
«Я на борту криогенной платформы, оставшейся со времен войны между людьми и форкарсианами…»
Анвар с трудом привстал, затем сел, коснувшись босыми ногами холодного пола, чувствуя, как мелко подрагивают пальцы рук.
Бронескафандр занимал третью часть каюты, двухсоткилограммовая оболочка, исчерпавшая запас энергии, застыла мертвой бесполезной глыбой.
Очень хотелось пить. Желудок напоминал о себе острой резью. Сознание было расплывчатым, провальный сон не восстановил силы, казалось, он отнял их.
«Мне нужен глоток воды». Слабость вызывала отвращение, все чувства перемешались, поменяли знаки, ему пришлось мысленно прикрикнуть на себя, чтобы не поддаться сокрушительному психологическому удару.
Анвар обхватил голову руками, крепко зажмурился, но перед мысленным взором тут же возникли яркие образы: он вдруг увидел станцию логриан, запечатанную в аномалии времени, множество кораблей иных космических рас, навек ставших пленниками искаженного пространства.
«Нет. Так я сойду с ума. Я должен выжить. Я вернусь!»
Мысленный окрик подействовал отрезвляюще. Никогда он не был так близок к психологическому срыву, никогда не переживал столь внезапного, ошеломляющего и глубокого отчаяния.
«Вода и пища. Информация. Поиск исправной экипировки. Тщательный осмотр «Х-страйкера». – Анвар мысленно выстроил цепь приоритетов, сжал в кулак тоску и одиночество, придушил их.
«Я найду способ вернуться в свою Вселенную!» – с отчаянной решимостью подумал он, покидая приютившую его каюту.
Гулкое эхо следовало по пятам. Пустые коридоры, пришедшие в упадок и запустение, отсеки орбитальной конструкции производили гнетущее впечатление, постоянно напоминали о том, как далеко от дома он сейчас.
Постепенно в душе Анвара закипала злость. Он гнал прочь безысходные мысли, твердил себе, что никогда не станет пленником, коротающим остаток дней на борту покинутой людьми, постепенно разрушающейся криогенной платформы.
Еще в юности, начиная карьеру наемника, работая на корпорации Окраины, Анвар усвоил очень ценный психологический прием, не раз помогавший ему в тупиковых ситуациях. Если у тебя возникает проблема, преврати ее в задачу, и тогда обязательно найдешь способ решения.
Несколько герметичных упаковок с питьевой водой ему удалось отыскать в хранилище палубы. Огромный складской сектор подвергся опустошению, но кое-что из припасов в спешке всеобщей эвакуации просто забыли.
Утолив жажду, Анвар направился к информационному центру.
Автоматические системы по-прежнему следили за его перемещениями, но их действия все чаще вели к появлению неисправностей: под потолком искрили секции осветительных устройств, за облицовкой переборок раздавался скрежет, двери заедало, они открывались рывками.
В зале управления царил сумрак. Многочисленные терминалы кибернетических систем были отключены, но стоило Анвару переступить порог, как в дальней части помещения, перед креслом, укрепленным на дугообразном монорельсе, заработали пять плоских, плотно пригнанных друг к другу экранов, в толще дымчатого пластика подсветились раскладки сенсорных панелей ввода данных, обозначились контуры различных рабочих зон.
Он сел в кресло.
Интерфейс управления выглядел непонятным, на экранах отображались незнакомые символы, множество пиктограмм лишь усугубили первое впечатление: касание любого из сенсоров могло привести к активации неизвестных команд, вызвать непредсказуемые последствия.
Расширитель сознания в данном случае был бесполезен. Среди множества условных обозначений взгляд различил лишь несколько слов, доступных для перевода. Слишком мало. Нужны инструкции, иначе незнакомая операционная система ничем не поможет. Учитывая плохое техническое состояние бортовых систем, эксперименты с управлением вполне могут обернуться цепью перегрузок, поломок и даже катастроф…