Джек вернул затвор на место, несколькими движениями ручки взвел курок и потянул спусковой крючок; потом повторил все заново, но дал затвору отдернуться назад, после чег опять нажал на крючок, одновременно толкнув ручку затвора вперед. Далее он выдвинул магазин и с силой надавил на подаватель, чтобы проверить сопротивление пружины. Рахид вручил ему патронташ с пятью секциями. Джек перекинул тот через левое плечо, сразу же почувствовав вес боеприпасов, и достал из верхнего отделения обойму на пять патронов.
- Триста третий калибр, седьмая модель.
Потянув затвор на себя, он вставил обойму в пазы ствольной коробки и большим пальцем вдавил в магазин, затем проделал то же самое с другой обоймой. После этого Джек отпустил затвор и поставил винтовку на предохранитель.
- Полагаю, пристреливать ее не требуется?
- Я лично настроил прицел на дистанцию в триста ярдов.
- Не очень-то мощная оптика, - проворчал Костас.
- Нам не понадобилось никакой оптики, чтобы уничтожить в 1841-м Индскую армию, хватило одних "джезаилов", - резко возразил Рахид.
- Ваша взяла.
Пращел снял со стеллажа одну из ишапурских винтовок и оценил ее опытным глазом.
- Если не возражаете, я возьму ее.
Джек выделил ему две обоймы. Пока индиец заряжал винтовку, ожила рация Рахида. После недолгого разговора афганец отключил ее и подал Джеку кусок ткани и пару толстых рукавиц из овечьей шерсти:
- Замотайте винтовку в эту ткань. Следите, чтобы прицел не давал бликов. До момента выстрела оставайтесь в рукавицах. А теперь нам пора прощаться.
Вместе они двинулись к выходу. Обернувшись, Рахид тихонько заговорил с Джеком:
- Я расскажу вам все, что вам нужно. В детстве мы с друзьями часто играли в лазуритовых копях. Я знаю их как свои пять пальцев - каждую штольню, каждую трещину. Чуть пониже верзней гряды есть три шахты, которых не видно со дна ущелья. Они расположены на одной линии, в стороне от основной выработки, где и добывают лазурит в последнее время. Верхние копи - самые древние, сейчас там уже не осталось годной ляпис-лазури. Нам, мльчишкам, говорили, что на них велись работы еще в эпоху Александра Великого и древних египтян. Туда-то мой дед и запретил нам ходить - не то, мол, нас сожрет какой-то демон. Но, как я уже упоминал, однажды мне все-таки довелось там побывать. То, что вы ищете, находится в центральной шахте - ее можно разглядеть с тропы, которой вы пойдете.
- А еще кто-нибудь там бывает?
- Копи много столетий оставались под нашим контролем. Во время войны с русскими мы продавали лазурит, чтобы раздобыть деньги на оружие. Я был тут полновластным хозяином, как до меня - мои предки. Наше слово считалось законом. В старые копи запрещалось ходить под страхом смерти. Так пожелал мой дед. И только с укреплением Талибана наша хватка стала ослабевать, поскольку у нас появилось много новых забот - например, защищать свои деревни. Но все-таки я уверен, что копи сохранились в прежнем виде. Хороший лазурит сейчас можно добыть лишь в нижних шахтах. А в здешних горах никому не придет в голову забираться выше, чем необходимо. У вершин человека не ждет ничего, кроме смерти.
Тем временем снаружи послышалось лошадиное ржание, потом непонятный рев и перестук копыт. У Кати, идущей за Джеком по проходу, перехватило дыхание.
- Да у вас тут ахалтекинец!
Рахид пристально посмотрел ей в глаза.
- Так вы знаете… - негромко произнес он. - Ах да, вы же сами мне рассказывали о своих казахских родственниках.
- Ни одна другая лошадь не способна издавать подобных звуков, - неровным голосом ответила девушка. - Таков боевой клич ахалтекинцев.
- Они бегают по ущелью без всякого присмотра. Это одно из последних мест, где порода сохранилась в чистом виде. Потому-то, в числе прочего, мы и не пускаем сюда чужаков.
- Так вы их разводите? - спросил Костас.
Помолчав, Рахид обратил на него взгляд.
- Я прямой потомок Каиса Абдула Рашида, прародителя всех пуштуиских племен. Он, в свою очередь, произошел из клана, который селился в этом ущелье еще до рождения Александра Великого. Мои предки разводили ахалтекинцев для Первого императора Китая Шихуанди - с тех пор как его воины впервые явились за ними.
Катя в изумлении уставилась на него:
- Так вы из клана императорских коннозаводчиков! Мы думали, они давно ушли в историю.
- Мы последние. Только у нас можно найти чистокровных ахалтекинцев.
- А вы до сих пор исполняете свой долг? - осторожно поинтересовалась Катя. - Неужели воины приходят сюда и в наши дни?
- Слово пуштуна равносильно клятве. Мой предок дал его шестьдесят шесть поколений назад.
- И когда же они появлялись здесь в последний раз? Джек сказал вам, что за нами могут следить?
- Клятва связала нас тайной.
- Я почувствовала близость ахалтекинца, когда мы стояли возле Иссык-Куля, - пробормотала девушка. - Сначала услышала этот звук, потом учуяла странный запах. Рядом кто-то был.
- Наша клятва касается Шихуанди - и тех, кто сумеет доказать, что пришел сюда как один из его бессмертных стражей.
- Братство Тигра, - догадался Костас.
Катя вытащила из нагрудного кармана фотографию:
- Иначе говоря, тех, кто сможет продемонстрировать вам вот это. Татуировку.
Рахид вдруг притих, устремив взор в ущелье. В воздухе повисло напряжение. Джек наградил Костаса предостерегающим взглядом, и от Кати это не укрылось. Убрав фото в карман, она встала прямо перед афганцем.
- Вам ведь известно, что Братство съедает порча. Сейчас его возглавляет человек, не устоявший перед искушением, - он возомнил себя реинкарнацией самого Шихуанди. Этим поступком он нарушил слово, данное императору. Отныне ваш клан не связан клятвой.
Несколько мгновений Рахид лишь молча разглядывал ее, потом заговорил:
- Две недели назад в ущелье побывала группа геологов-разведчиков из одной компании. Они утверждали, будто я им чем-то обязан. Их было восьмеро. Хотели, чтобы я отвел их в лазуритовые копи.
- Горнодобытчики… - прошептал Джек. - Не китайская ли компания?
- "Интакон".
Джек ахнул.
- И как же вы поступили?
- А я уже сказал вам, как у нас поступают. - Рахид указал на винтовку. - Мой предок давал клятву императору и подлинному Братству, а не этим животным. Я убил их всех.
- А как насчет девятого? - тихо спросил Джек. - Того, что шел за ними следом, а теперь прячется где-то здесь? Того, что поджидает нас?
Прикоснувшись к винтовке, афганец посмотрел Джеку в глаза.
- Ваш враг - мой враг. Да пребудет с вами Господь. Иншалла.
Джек твердо встретил его взгляд - и все понял. Со стороны входа уже доносились дробные раскаты далекого боя. Вдруг послышался рев лошади - непривычный, тревожащий звук. Катя казалась особенно взволнованной.
- Можно, я потрогаю его? - произнесла она. - У меня не было такой возможности с самого детства.
Рахид покачал головой.
- Только когда вернетесь. Когда принесете мне эту винтовку, а в магазине станет одним патроном меньше. - Взглянув на Джека, он указал на тропкую, ведущую в горы: - Вам туда.
Джек протянул ему руку:
- Ташаккур.47 Я ваш должник.
- Таков наш кодекс чести, Пуштунвалай. Встречай путника гостеприимством.
- Только не всякого, - прибавил Костас.
- Да, не всякого. Так что вам повезло. - Рахид похлопал инженера по плечу. - Салам. Идите же.
С этими словами он скрылся за уступом. Через несколько мнговений послышалось лошадиное ржание, а за ним - стук копыт по гальке. Вскоре он затих на дне ущелья. С Джеком остался лишь шепот ветра, блуждающего в скалах, - резкого, сухого ветра, рожденного на вершине Гиндукуша. Перекинув винтовку через левое плечо, он окинул долину взором, потом достал из сумки "беретту" и отдал Костасу. У Кати, как оба они знали, имелось собственное оружие. Костас снял пистолет с предохранителя и взвел курок, после чего установил ударник в безопасное положение и взвел курок, после чего установил ударник в безопасное положение и засунул "беретту" в нагрудный карман фуфайки.
- Я готов, - объявил он.
- Я поведу, - сказал Джек и зашагал по тропе.
- Нет.
Индиец проворно обогнал его и пошел во главе цепочки. Смирившись, Джек посмотрел на часы:
- Если верить Рахиду, до копей два часа ходьбы. Стало быть, будем на месте во второй половине дня. Но два часа - это по меркам афганцев, которые всю жизнь тут прожили. Воздух довольно разреженный, а мы не успели акклиматизироваться. Так что лучше пошевеливайтесь. Мне не улыбается застрять здесь после наступления темноты.
Костас натянул перчатки из овечьей шерсти.
- Вас понял.
Глава 19
Через два с небольшим часа Джек снял винтовку с плеча и присел на камень, поджидая остальных. Вместе с ранним утром ушел и пронизывающих холод - но стоит посидеть тут минуту-другую, и он набросится на человека с удвоенной силой, найдя верных союзников в недостатке сна и пустом желудке. Джек поднес к глазам бинокль и окинул взором узкую расселину, поджидавшую их впереди. Нет ли там какого-нибудь движения, не сверкнет ли на солнце металл? По-прежнему ничего. Он спрятал бинокль и пообещал себе, что не будет использовать его без крайней на то необходимости. Если и вправду придется стрелять, нужно полагаться лишь на собственное зрение - на глазок оценивать расстояние до цели, отличать с тысячи ярдов человека от бездушного камня.
Щурясь от избытка солнечного света, Джек оглядел линию хребта, протянувшуюся высоко над головой. Чем выше они забирались в горы, тем уже и глубже становилось ущелье. Расселина, лежавшая на их пути, не достигала в ширину и двух сотен метров, земля между склонамию, усыпанными щебнем, высохла и потрескалась. Вняв совету Рахида, они выбрали верхнюю тропку, что ползла в доброй сотне метров над дном ущелья. Джек нагнулся и поднял с земли обломок камня. Тот успел нагреться на солнце и был довольно теплым, несмотря на царившую в воздухе прохладу. Ни намека на синеву, только сколы и трещины. Возможно, та насыпь - не более чем шахтовый отвал. Тысячелетиями шахтеры врезались в породу, оставляя за собой груды обломков. В надежде наткнуться на драгоценную лазуритовую жилу они разжигали костры, взгрызаясь в неподатливый камень. Взгляд Джека вернулся к расселине. Все - как в книге лейтенанта Вуда. Вдруг он осознал, что смотрит на легендарные лазуритовые копи Сари-Санга. Сердце гулко заколотилось. Пришли.