Гридница-зал постепенно пустела. Уходили своими ногами те, кто был покрепче в плане спиртного и здравого смысла — пить «в лёжку» на княжьих пирах, конечно, считалось хорошим тоном и показателем уважения к хозяину, но перемолвиться с ним парой слов, получить обещание, подарок или доброе слово, разумеется, было ещё лучше. Ну, или хотя бы просто возможность придумать те подарки и ласковые слова, которые всё равно никак бы не смогли проверить те, кого уже вынесли на улицу Ждановы.
Князь, княгиня-матушка и маленький Рогволд, все в драгоценных одеждах из редчайшего черно-бурого меха, провожали гостей, выйдя на гульбище. На дворе коптили и потрескивали факелы, разгоняя непроглядную темень позднего зимнего вечера. У ворот переругивались сторожа, громко и не вполне цензурно сетуя на то, что заезжие менестрели никак не могли попасть в створки своей убогой колымагой. Но этот спектакль уже совершенно точно шёл по плану Чародея.
В той самой «штабной» комнате собралась вся «Ставка». Княжича забрали Домна и Агафья, и сейчас он, наверное, уже дремал в люльке, новой и большой, обнимая новую любимую игрушку, князя Буса в сером плаще из волчьей шкуры. Дарёна сидела на лавке в простенке, том самом, где так удачно оказалась свидетелем немецкой вероломности. За столом заняли места сотники и старейшины. Гарасим со Ставром подпирал стену где-то между столом и нишей, в которой замерла в ожидании княгиня.
— Сам-то веришь в то, княже? — хмуро спросил из рюкзака безногий убийца. — Уж больно на небылицу смахивает.
— Да, сомнительно как-то это, — поддержал его патриарх Всея Руси. Текст записки они изучили вдумчиво, внимательно, а Ставр ещё и со свойственной ему въедливой придирчивостью.
— У нас тут давеча путник один заезжий гостил от папы Александра, — задумчиво проговорил Чародей, в который раз перечитывая послание на белом шёлке. — После того сестрица двоюродная императорова заезжала посвариться. А ещё данники его, Генриховы, людей моих на Варяжском море едва не поубивали. Тех самых, которые папу римского только что по миру не пустили без порток. Что из всего этого на небылицу меньше похоже?
Народ задумался. Как-то происходившее не рассматривали они с этой стороны. Ну, случилось и случилось. Ну, разведчики-розмыслы, ну, подсылы-доглядчики, суровые княжьи будни. Но вот о том, что слишком уж их много за краткое время оказалось, думал, видимо, один Всеслав. И радости от этого не испытывал никакой. Потому что точно знал по своей и моей памяти, что когда страны и властители не могут договориться миром, по-соседски или хотя бы по-человечески, начинают гибнуть живые люди. Помногу. Да, здесь не было автоматического оружия, ковровых бомбардировок и систем залпового огня. И даже взрывчатки не было. Ну, почти. Но и народу жило в разы меньше. И изводить их, живых, русских, в угоду тайным планам всякой сволочи в планы великого князя не входило совершенно.
Открылась дверь, и в комнату вошли в сопровождении Гната и Вара, вежливо поклонившись, Алис и тот неприметно-мутный тип. Только выглядел он теперь совершенно по-другому. Прямая спина и другая посадка головы делали из блёклого менестреля совсем иного человека. Знавшего себе цену, и немалую, умного и ощутимо опасного. На нём была какая-то невиданная рубаха с длинными рукавами, кажется, шёлковая, на ней что-то похожее на длинную жилетку, подбитую мехом, вроде беличьего или лисьего. А на груди висела тяжёлая и явно золотая цепь с медальоном. И перстни на пальцах теперь уже совершенно не выбивались из образа: дворянин, из знатных и родовитых, тех, что восседали на подушках возле королевского престола вполне заслуженно и привычно. Вот тебе и пригласили клоунов с улицы…
— Барон Роже де Мортемер, дама Алис Мондидье, — представил бродячих артистов Рысь, проходя на привычное место за плечом Всеслава. Брови патриарха взлетели ввысь, у волхва же наоборот мгновенно сошлись над переносицей.
Пока я пытался разобраться в небогатых познаниях князя о франкских властителях и аристократах того времени, барон помог певице разместиться на лавке и устроился рядом. Вновь прибывшие подняли кубки, у Алис он был чуть побольше. Отец-настоятель не останавливался ни в медицине, ни в фармакопее, ни в самогоноварении, и не так давно порадовал лёгкой настоечкой, где чувствовался анис, бузина, малина и ещё какие-то травы. По мне так вполне себе приличный вермут получился у святого отца. У баб он, по крайней мере, мгновенно приобрёл небывалую популярность. Напиток, не монах, само собой.
— Мы рады приветствовать великого князя Всеслава Русского, его семью и ближних людей, — совершенно без акцента сказал Роже, поднимаясь с лавки и салютуя лафитничком. Так плавно и грациозно изменить положение тела смог бы не каждый. Серьёзный барон.
— Всегда рады дорогим гостям из дальних краёв, — поднимая свой кубочек, ответил Чародей, продолжая без стеснения изучать гостя. — Тем более тем, кто приносит такие нежданные вести. Полагаю, ты сможешь рассказать нам много интересного и поучительного, Роже де Мортемер.
— Почту за честь развлечь беседой тебя и твоих друзей, великий князь, — светски кивнул барон и намахнул стопку. Позволил себе чуть поднять одну бровь, осторожно поставил рюмку на стол, пощёлкал пальцами, словно раздумывая, чем бы оттенить столь неожиданную вкусовую гамму, и подцепил из миски прядь квашеной капустки с клюквой, аппетитно захрустев. С выражением полнейшего блаженства на лице.
«Споёмся», — подумал князь. «Есть все шансы. Не сглазить бы» — отозвался мысленно я. И Всеслав Полоцкий постучал трижды по столу. А великий волхв Буривой опять понимающе прикрыл глаза, дав понять, что снова не пропустил явления Врача в Воине.
Некоторое время сидели, обмениваясь малозначащими фразами, вроде как привыкая друг к другу. Было заметно, что эти двое чуть расслабились, поняв, что убивать и мучить их прямо здесь и сейчас, за столом, в присутствии священника, никто пока не собирался. Поэтому кушали и выпивали, вполне наслаждаясь жизнью. Очень редкое и очень полезное свойство для представителей такой нервной и опасной профессии.
— Признаюсь, я был довольно обеспокоен появлением дамы Алис в городе, — начал Чародей. — Неприятно осознавать, что твою жизнь, привычки и обычаи кто-то внимательно исследовал и изучил. Но это вполне объясняет мой новый титул великого князя: чем выше поднимаешься — тем больше глаз смотрят на тебя.
— Истинно так, княже, — склонил голову Роже. — Каждый из властителей несёт этот крест, как Спаситель наш Иисус Христос. Насколько мне известно, у Святого Престола есть подробные описания даже некоторых вождей северных племён, что живут на берегах моря, что вы зовёте Варяжским, — он говорил, как завсегдатай светских раутов и приёмов, легко и на любые темы. Подкованный. Где их только учат таких?
— Мы с моим другом Гнатом даже подумали, что с большим интересом пообщались бы с тем, кто послал вас сюда и придумал это выступление. С куклами, с песнями. Очень… впечатляюще у вас получилось, — продолжил Всеслав. — Да вот беда, по границам моих земель, как и по землям соседей, менестрели не проезжали. Единственный караван, в котором были бретонские лошадки, пришёл на русские земли по Припяти, с Вислы, с земель Болеслава. У которого сейчас гостит тот, кто любезно уступил мне свой город и титул. И был тот караван сугубо торговым, без певцов и лицедеев.
Лица барона и дамы, выражавшие исключительно вежливую заинтересованность, никак не выдали опаску или тревогу о том, что перемещение их было слишком быстро отслежено до самых границ этих, казалось бы, диких и слабонаселённых земель.
— Мы не заходили в Гнезно, не встречались с Изяславом и польским королём, княже. Наш путь был предначертан пославшими нас, и петь для других мы не планировали, — легко ответила Алис. Без намёка на кокетство. Будто необъяснимым женским чутьём ощущала то, что княгиня где-то рядом. Она и на простенок тот пару раз глазами повела, словно насквозь его видела.
Старики завозились на местах, чувствуя, что размеренная застольная беседа понемногу переходила к главному.
— Я прочитал ту весть, что вы принесли от пославших вас. Она, скажу честно, удивила меня. И я пока не могу понять, хорошо это или плохо, — коснулся пальцем Всеслав белой ленты, что так и лежала перед ним на столе.
— Основное было начертано и скреплено подписью, — неторопливо ответил Роже. — На словах мы вряд ли можем сказать больше. Но, как тебе наверняка ведомо, правильные вопросы часто ведут к правильным ответам. Нам приказано отвечать тебе без утайки. Спрашивай, великий князь.
Клянусь, я бы на месте Всеслава сто раз уже запутался во всех этих именах и странах, Изяславах, Болеславах и Ярославах. Ему же было попроще. Он каждого из фигурантов, так скажем, либо знал лично, либо был наслышан, а многим и вовсе приходился роднёй, пусть и не самой близкой, но кровной. Здесь, в этом времени, это значило многое. Уже не для всех, к сожалению. Но письмо намекало на то, что люди, чтящие память общих предков и старую Правду, жили не только вокруг Днепра, Двины и Волхова. Пусть и верилось в это, как уже говорили советники, с большим трудом.
Князь не спешил переходить к вопросам. Прежде он ещё раз внимательно перечитал письмо.
«Мир тебе и твоим близким, Всеслав. Мы внимательно следим за твоими успехами в правлении на земле наших пращуров. И глубоко осуждаем жадность и тщеславие наших братьев, нарушивших священную клятву крестного целования. Слухи о потерях Святого Престола на северных и восточных землях глубоко опечалили верных католиков и вселили надежду в империю. Мы будем рады видеть тебя союзником, Всеслав, и заверяем в том, что от нас нет и не будет угрозы землям и люду русскому.»
Как и сказал барон Роже де Мортемер, основное было начертано. И скреплено подписью. Которая гласила: АНА РЪИНА. По латыни — Anna Regina, «королева Анна». Дочь Ярослава Мудрого, Злобного Хромца. Королева Франции.
От автора:
✅ Самый атмосферный боевик на АвторТудей в жанре «ОБРАТНЫЙ ПОПАДАНЕЦ»!