— В России это знают, сэр. Россия имеет запасы природных ресурсов, большие, чем любая другая стана на земле — в том числе огромные запасы нефти, которые даже не были полностью разведаны за два поколения, не говоря уже о добыче. Известные запасы нефти в прикаспии в пять раз больше, чем в Персидском заливе, и только четверть их даже полностью разведана.
— Тем не менее, Россия использует эти запасы только для себя, — указал Шрамм. — То, что вы говорите об этих запасах прекрасно, но потом все это придет только в Россию, в Самару или Новороссийск.
— Именно так, министр, — сказал Филиппов. — Но мы планируем инвестировать более миллиарда долларов в постройку трубопровода в следующем году, чтобы связать Черное море с Адриатическим. У нас есть определенное влияние в Болгарии, у германии есть сильное влияние в Албании. Если Соединенные Штаты покинут Балканы и Европу, о чем свидетельствую полученные нами данные, то они откажутся от всех возможных планов создания базы в Влёре, а Греция и Турция потеряют своего большого покровителя и окажутся сами за себя. В этом случае, Турция, конечно же, бросит Албанию и Македонию на произвол судьбы.
— Вы предлагаете российской нефтяной компании построить трубопровод от Черного моря до Адриатического? — Недоверчиво спросил Шрамм. — Частной компании, я полагаю? «Газпром» строит трубопроводы только в России. «Лукойл» хочет построить трубопровод через Украину и Польшу к Балтийскому морю, но его инвесторы рассеяны после российского вторжения на Украину, и компания балансирует на грани банкротства. Это оставляет… — Последовала пауза, и Филиппов услышал приглушенный стон. — Вы же не имеете в виду «Метеоргаз»? Плейбоя Павла?
— Я бы предпочел не вдалась в избыточные подробности прямо сейчас, министр, — вставил Филиппов. — Он был чертовски удивлен, что Шрамм упомянул «Метеоргаз», нефтяную компанию Казакова, являющуюся прикрытием его наркобизнеса. Однако Германия была тесно связана с Албанией, и, естественно, имела значительное присутствие на Балканах. Там, конечно же, были в курсе всех крупных проектов в регионе. Казаков был видной фигурой в международном бизнесе и международной преступности — конечно, в Германии будут начеку в связи со всем, во что он мог оказаться вовлечен. — Я хочу сказать то, что Россия стремиться к разработке нефтяных ресурсов Каспийского моря, что обеспечит Европу дешевой нефтью. Это будет большим благом для всех нас. Россия обеспечит этот проект на всех уровнях, и мы надеемся, что лидеры Европейского союза нам в этом помогут.
— Вы сейчас похожи на консультанта в магазине, херр Филиппов, — сказал Шрамм с нервным смешком. — Германия действительно ищет безопасный, стабильный и надежный источник энергии. Наша зависимость от Ближнего Востока нежелательна, однако это относительно дешевый и надежный…
— До тех пор, пока США сохраняют мир на Ближнем Востоке, — вставил Филиппов. — А что, если США уйдут оттуда, как ушли из Европы? Цена на нефть взлетит, а надежность поставок будет под большим вопросом. Германий нуждается в альтернативных источниках нефти, прямо здесь, в Европе, а не на Ближнем Востоке. И запасы в регионе Каспийского моря являются решением. Проблема в том, что предпримет Турция с ее транзитом через пролив Босфор, в случае какого-либо кризиса? Как вы будете получать эту нефть из Азии? Из Сирии? Из Израиля? А просуществуют ли они еще пять лет? А если единственным выходом станет вторжение в Турцию, чтобы обеспечить поставки нефти через Босфор?
В Бонне воцарилась длинная пауза. Филиппов уже собирался спросить у Шрамма, был ли тот еще на связи, когда министр иностранных дел Германии, наконец, ответил:
— Итак, удар по Албании не был ответным ударом, а был началом кампании по обеспечению строительства этого трубопровода в Европу?
— Я не могу прокомментировать случившееся сегодня утром, — повторил Филиппов. И действительно не мог — он понятия не имел о том, что случилось, не считая того, что самолет ДРЛО НАТО превратился в груду горящих на македонской земле обломков. Но от слов Шрамма его словно молнией ударило, принеся ясность. Секретный удар по Албании, чтобы обеспечить прокладку трубопровода? С Казакова сталось бы устроить нечто подобное.
— Что касается разрешений на прокладку трубопровода, мы не хотим кровопролития. Мы надеемся убедить соответствующие правительства стран южной Европы участвовать в этот важном и прибыльном деле.
— Я понял, без выражения сказал Шрамм. Любой мог осознать за его словами завуалированную угрозу. — Мы осудим это позже, министр Филиппов.
Филиппов повесил трубку, ощущая, что дышит и потеет, словно пробежал два километра спринтом.
— Что… Черт… Возьми… Случилось? — Крикнул он своему помощнику. — Что, черт возьми, сейчас было?
— Как мне показалось, — сказал помощник с улыбкой. — Вы только что заключили с Германией союз и соглашение о разделе Балкан, сэр.
— Но что насчет Албании? — Спросил Филиппов. — Что же произошло в Албании?
Помощник пожал плечами и сказал:
— Какая теперь разница, сэр?
ТРИ
— Всем стоить! Никому не двигаться!
Штурмовая группа спецназа в форме ворвалась в здание «Метеор Аэрокосмос» без предупреждения, с автоматами наизготовку, в половину первого ночи. Они быстро заняли первый этаж здания. За ними следовали сотрудники Glavnoe Razvedivatel» noe Upravlenie (ГРУ) Генерального штаба[50], в штатском, в бронежилетах под длинными пальто и с малоразмерными автоматическими пистолетами в руках[51].
Петр Фурсенко и Павел Казаков сидели в кабинете Фурсенко, когда спецназовцы ворвались туда без всякого предупреждения с оружием наизготовку. Казаков обыденно потягивал из бокала французский херес и покуривал кубинскую сигару; Фурсенко нервно поглощал кофе и цедил дававшую едкий дым египетскую сигарету.
— Надо же, сколько вас пришлось ждать, — сказал Казаков с улыбкой. Ему не ответили, после чего обоих жестко скрутили и выволокли из кабинета к ангару.
Там, в окружении сотрудников в штатском и бойцов спецназа, их дожидались Сергей Ейск, советник президента Сенькова по вопросам национальной безопасности и генерал-полковник Валерий Журбенко, начальник генерального штаба. Фурсенко посмотрел на обоих широко раскрывшимися от удивления глазами. Павел Казаков, в свою очередь, улыбнулся и посмотрел прямо на Журбенко и Ейска.
Ейск кивнул своему помощнику, и его люди жестко обыскали обоих захваченных. Фурсенко смотрел глазами, полными ужаса, его тело непроизвольно дергалось от каждого прикосновения. Казаков спокойно перенес обыск, уверенно улыбаясь, глядя на Ейска. Им обоим сковали руки за спиной и уперли в спины стволы автоматов, дабе дать понять, что сопротивляться бесполезно. Когда спецназовцы закончили, Ейск подошел к Казакову, посмотревшему прямо на него, а затем к Фурсенко, очень походившего на лань, неожиданно вырванную из темноты фарами грузовика.
Ейск подошел еще ближе, оказавшись едва ли не нос к носу с Фурсенко.
— Ты знаешь, кто я? — Ученый кивнул. — Ты знаешь, кто эти люди? — Тот покачал головой. — Это те, кто разберут это здание по кирпичикам, а тебя посадят голым в холодную камеру метр на метр, если мне не понравятся твои ответы на мои вопросы. Понял?
Фурсенко кивнул насколько размашисто, что это заметил каждый в ангаре. Казаков лишь улыбнулся.
— Это легко, — сказал он. — Вы закончили? Мы можем идти? — Державший его спецназовец ударил его по боку головы стволом автомата.
— Я задам вам простой вопрос, доктор. Где бомбардировщик?
— Какой бомбардировщик? — На этот раз Фурсенко получил стволом по голове.
Солдат подбежал к Журбенко и что-то сказал ему на ухо.
— Код к этому замку, доктор? — Спросил Журбенко. Фурсенко немедленно ответил, и через несколько мгновений дверь в ангар открылась, и включилось освещение. Внутри они увидели остов самолета, примерно напоминавшего «Метеор-179», а также несколько больших кусков полимерного материала, проводки и деталей двигателей, разбросанных на полированном полу.
— Что это? — Вскрикнул Ейск.
— Наш последний проект, «Метеор-179». Он не работает, — тяжело сказал Фурсенко.
— Настоящий «Метеор-179». Где он?
— Прямо перед вами, — ответил Фурсенко. — Это все, что от него осталось.
— Ni kruti mn» e yaytsa! — Ейск подошел к Фурсенко и ударил его по лицу тыльной стороной ладони. — Спрашиваю последний раз, доктор: где «Метеор-179»?
— Перестаньте бить бедного доктора по голове, Ейск, — сказал Казаков. — Вы же не хотите убить его прекрасный ум?
— Zakroy yibala! — Крикнул Ейск. — Я сделаю мир лучше, просто всадив тебе пулю в лоб прямо здесь!
— Вы здесь не для этого, Ейск, или мы бы уже были мертвы, — сказал Казаков. — Но, конечно, так лучше для всех. — Он опустил глаза и жестом указал вниз, предлагая Ейску взглянуть. Ейск и Журбенко опустили глаза и увидели крошечные точки света, плясавшие прямо на их одежде в районе паха. Они окинули взглядами всех в ангаре и увидели, что в голову, в плечи и пах каждому было наведено как минимум три таких же, все в части тела, не прикрытые бронежилетами.
— Как ты смеешь мне угрожать?! — Воскликнул Ейск, на лбу которого появились капли пота. — Я разрушу все, чем ты владеешь, сброшу в Черное море и выброшу следом ваши переломанные трупы!
— Так, так, генерал Ейск, вы начинаете разговаривать как гангстер, — сказал Казаков. Его глаза сузились, а расслабленная насмешливая улыбка исчезла. — А теперь херню в сторону, Ейск. Вы пришли сюда по приказу президента, чтобы выяснить, что мы делаем и забрать это все себе, — Ейск посмотрел на Казакова, но тот понял, что попал в цель. — А теперь я предлагаю отправить охранников по домам и поговорить о серьезных делах.
— Вам лучше сотрудничать с нами, или вы будете сотрудничать в горными козлами в Казахстане, — сердито ответил Ейск. Взмахнув рукой, от отпустил спецназовцев, оставив только двоих личных телохранителей. Людей Казакова под крышей тоже не было видно — но их не было видно и до этого. Слухи, очевидно, были верны — Казаков располагал личной армией бывших спецназовцев, хорошо подготовленных и хорошо оплачиваемых, и потому преданных.