— Контроль, я 101-й, слышу музыку, обзорный радар, режим «Индия», — доложил Сиварек.
— Принято, 101-й, — ответил наземный оператор радара. — Радиолокационный контакт, неопознанный самолет к северо-восток от вашей позиции, малая высота, дальность двадцать восемь километров. Ожидайте. — Сиварек знал, что оператор сейчас судорожно меняет режимы радара, пытаясь уточнить информацию по цели. — 101-й, есть контакт, сигнал слабый, курс ноль четыре пять, высота два ноль ноль, ожидайте дополнительных данных. Разрешаю перехват.
— Понял, контроль. — Это, должно быть, малозаметный бомбардировщик, подумал Сиварек — наземный радар уже должен был видеть обычный самолет во всех деталях. Он слегка довернул вправо относительно цели, чтобы иметь возможность проверить бортовым радаром пространство за целью на предмет других возможных целей, и включил радар. На экране возникли две цели: ближайшая находилась на десять часов, дальность двадцать пять километров, крупноразмерная, маловысотная высокоскоростная; Вторая находилась в восьмидесяти километрах позади первой, высотная, и находящаяся за пределом досягаемости. То, что она находилась на удалении, не означало, что она была вне игры, но такое расстояние не позволяло ей эффективно прикрывать первую цель. Тем не менее, она была достаточно близко для пуска ракет большой дальности или, возможно, чтобы быстро сократить дистанцию на высокой скорости, однако у двух F-16 было достаточно времени, чтобы уйти после перехвата первой цели. Сиварек выделил обе цели и запросил систему «Свой-чужой», проверяя их на наличие опознавательного радиосигнала «свой». Ответа не было. Обе цели вражеские, все в порядке.
— Контроль, я 101-й, вижу две цели, сигнал «чужой». «Бандит-один» на десять часов, малая высота. «Бандит-два» на двенадцать, дальность восемьдесят. Атакую первого. Запрашиваю разрешения на атаку «Бандита-один» и рекомендации по «бандиту-два».
— Принято, 101-й, — сообщил оператора радара. — Сигнал «чужой» подтверждаю. Разрешаю атаковать. Вижу «Бандита-две», сигнал слабый, дальность восемьдесят семь километров, направление северо-восток. Разрешаю атаковать обе цели.
— Принято, контроль, захожу на «Бандита-один», — ответил Сиварек. Он спокойно и сосредоточенно выбрал ракету «воздух-воздух» AIM-7 и увеличил тягу, передвинув вперед РУД. «Цель захвачена, пуск разрешен», — раздался чувственный женский голос. «Oldunnek», — доложил Сиварек наземному диспетчеру и ведомому и нажал на кнопку на рукоятке управления, выпуская ракету. Он включил секундомер, определяя время полета ракеты, а затем проверил ведомого.
«Бандит» начал набирать высоту, но не слишком агрессивно, и было просто удержать его в захвате. Когда секундомер отсчитал нужное время полета, Сиварек доложил:
— Цель исчезла с радара, повторяю, цель исчезла с радара.
— Принято, 101-й, — ответил наземный диспетчер. — Хороший выстрел, все чисто, все готовы. Работа по усмотрению.
Наверное, уже в сотый раз за вылет Сиварек убедился, что индикатор «к полету не готов» не горел, и ответил:
— Вас понял, контроль. 102-й, Ты меня видишь?
— Понял, ведущий.
— Первый второму, держи визуальную дистанцию и действую по обстановке. Держи нос холодным. — Последняя команда означала «держи оружие на предохранителе».
— Вас понял, 101-й, я на четыре часа от вас и выше. Нос холодный. Снижаюсь.
— Понял, — Эрдал посмотрел вверх и вправо, увидев ведомого именно там, где тот сообщил. — Вижу тебя, 102-й. Видишь «бандита» на радаре?
— Я 102-й, подтверждаю, — ответил ведомый.
— Можешь атаковать «бандита-один», 102-й. Подойди ближе и сбей его пушкой. Я наберу высоту и буду следить за «бандитом-два». Удачно охоты. — Сиварек снял кислородную маску и начал резко набирать высоту, чтобы взять в захват «бандита-два». Быстро, красиво и жестко. Впечатляющий показатель для «гостей».
Генералу Эрдалу Сивареку было пятьдесят два года, и он был одной из действительно быстро восходящих звезд Турк Хава Куветлери, то есть ВВС Турецкой республики. Сиварек был летчиком-инструктором с опытом пилотирования множества истребителей-бомбардировщиков иностранного производства, включая учебно-тренировочные Т-33, дневные истребители F-5Е «Тигр», истребители-бомбардировщики F-4Е «Фантом», а также истребители-бомбардировщики F-16. Он получил почетный значок «летчик-снайпер», отметку опытного пилота на год раньше большинства своих сверстников, стал командиром звена, начальником оперативного отдела эскадрильи, заместителем командира эскадрильи, командиром эскадрильи и прошел дальше, в намного более молодом возрасте, чем обычно. Трое из пяти его детей, включая одну дочь, пошли по его стопам и вступили в ВВС Турции. Этим фактом он гордился намного больше, чем всеми остальными своими достижениями.
«Гости» Сиварека состояли из лучших пилотов Второго тактического командования ВВС Турции, будучи временно переданными 19-й эскадрилье «Агрессоры»[55], размещенной на авиабазе Неллис. Турецкие летчики получили возможность попрактиковаться в действиях против самых передовых западных самолетов, а летчики США и стран НАТО — против «реального противника», состоящего из лучших летчиков Восточной Европы и некоторых из наиболее передовых самолетов в мире. Аэродром Толича не был турецким, это была полномасштабная имитация авиабазы, построенная в пустынной местности на юге центральной Невады как часть большого полигона ВВС в трех сотнях километрах к северо-западу от Лас-Вегаса. «Аэродром» имел три длинные грунтовые взлетно-посадочные полосы, несколько фанерных сооружений, отдаленно напоминающих реальные, «хранилище топлива», построенное из нескольких сотен сваренных воедино 206-литровых бочек, источники излучения зенитно-ракетных и зенитно-артиллерийских систем для имитации системы ПВО, и даже фанерные или надувные макеты самолетов, расположенные тут и там, дабы аэродром выглядел похожим на настоящий. Хотя «вражеские цели» были реальными самолетами, а F-16 несли настоящие ракеты, Сиварек и его ведомый не производили реальных пусков, а только посылали соответствующие сигналы и проверяли предохранители оружия каждые двадцать секунд. Диспетчеры определяли позицию самолетов и, получив сигнал об произведении пуска, определяли, «сбил» ли Сиварек цель.
— Они сбили ведущего, «Вампир», — сказал полковник Дэвид Люгер, старший офицер управления в этой «операции» по защищенному каналу спутниковой связи. Он находился в специальном секретном помещении на базе Неллис, наблюдая за происходящими учениями на нескольких цветных экранах на стене. Комплекс управления базы Неллис использовался двадцать четыре часа в стуки семь дней в неделю подразделениями во всего мира, так что для отслеживая и контроля частых учений были созданы некоторые специальные средства.
— «Сила ноль один» не предпринимает резких маневров, сбросил уже около половины запаса ложных целей, и явно не собирается снижаться ниже шестисот метров, — добавил Дэвид со своим тягучим техасским выговором сквозь треск на спутниковой линии. — Как-то не слишком активное участие, — он видел действительно «жесткую» работу как истребителей, так и бомбардировщиков, и действия «цели» этих учений ей никак не соответствовали.
— Понял, Дейв, — ответил бригадный генерал Патрик Маклэнэхан, сидевший в правом кресле ЕВ-1С «Мегафортресс-II», экспериментальной модификации сверхзвукового бомбардировщика В-1 «Лансер», предоставляющей из себя «летающий линкор» — носитель широкого спектра оборонительного и ударного вооружения. — Будем действовать согласно вводным. Где они сейчас?
— Ага, ага, — раз я вам это сказал, вы им сейчас все испортите, — с улыбкой ответил Люгер. Дэвид Люгер провел большую часть своей службы в ВВС за проектированием и испытанием экспериментальных аппаратов, и был тихим, сдержанным, почти аутичным парнем. Но стоило ему взяться за самолет, не важно за какой, как он начинал выжимать из него все, что только можно. «Вы сами сказали — максимальный реализм, значит максимальный реализм. «Запрещено использовать определенные системы? — не забывайте, мы сейчас иммитируем нахождение над вражеской территорией без поддержки дополнительными средствами наблюдения».
— Ладно, ладно, обещаю, больно не будет, — ответил Патрик, и добавил короткое. — До связи.
Иногда ему казалось, что Люгер настолько входил в работу, чтобы доказать всем, что он был в порядке, и русское промывание мозгов, как и последовавшее за ним депрограммирование средствами ЦРУ не повлияли на его умственные способности. У него не было увлечений, он не брал отпуска, у него не было никаких отношений за пределами Центра Высокотехнологичных авиационных оружейных разработок. Патрик был раз, что он завел многообещающую — хотя вряд ли еще перешедшую в роман — дружбу с Энни Дьюи, летчицей В-1 из национальной гвардии. Если Дейв найдет в себе силы, чтобы узнать ее получше, у него может появиться реальная надежда на личную жизнь.
Патрик повернулся влево, к командиру экипажа бомбардировщика ЕВ-1С «Мегафортресс-II», известного также как «Вампир» и сказал:
— Люгер не разрешает вступать в дело, но я хочу взглянуть на все в деталях. Включаю лидар.
— Давайте, — коротко ответила пилот, полковник Ребекка Фёрнесс. — Только побыстрее, генерал.
— Так точно, — ответил Маклэнэхан и включил лидар, или «лазерный радар». Используя крошечные лазерные излучатели, лидар просканировал небо на восемьдесят километров во всех направлениях, в том числе местность, и передал обратно трехмерное изображение всего этого пространства, включая рельеф местности и воздушные объекты. За пять секунд лидар просканировал пятьсот двадцать кубических километров пространства, соотнес полученное изображение с ранее загруженными данными по местности и загрузил изображение в память компьютера. Патрик выключил систему и объявил:
— Лидар выключен.
Фёрнесс взглянула на большой многофункциональный дисплей на приборной панели оперативного командующего, дававший полный обзор на происходящее.