— Мы не можем произвести пуск — бомбоотсек блокирован, так как мы находимся во взлетно-посадочном режиме, — напомнил ей Деверилл.
— Так сними блокировку! — Крикнула Энни.
— Мы не можем этого сделать, — сообщила им Нэнси Чешир из «виртуальной кабины». Мы никогда не отрабатывали пуск ракет с такого высокого угла атаки или в таком положении. Мы не знаем, как ракета себя поведет при пуске в нынешнем положении на нынешней скорости. Она может не стабилизироваться, турбулентность или неровный поток от открытых створок может сбить ее при включении двигателя — да десятки причин. Этого просто никто не проверял!
— Черт подери, меня это не волнует! Сними блокировку и мочи этого гада!
— Ожидайте, — ответила Чешир после паузы. — Дэв, пробуй, — сказала она несколько секунд спустя.
— «Анаконда» к пуску, — сказал Деверилл голосовому интерфейсу.
— AIM-152 к пуску готова, — ответила система управления огнем и вывела на его нашлемный щиток прицельную сетку. Деверилл посмотрел на отметку самолета противника, навел прицельную марку на центр «летучей мыши» и сказал:
— Атаковать.
— Внимание, неверное положение самолета, — ответила систему управления огнем, а затем сделала логичное заключение:
— Пуск запрещен. Ожидаю.
— Игнорировать ошибку. Пуск. — Сказал Дуэйн.
— Внимание, ошибка игнорируется. Неверное положение самолета, — ответила система. — Цель в зоне поражения. Рекомендована атака двумя ракетами. Ожидаю.
— Атаковать двумя, — скомандовал Деверилл.
— Внимание, команда пуска принята, прекращение пуска… Люк открыт частично… Одна ракета запущена, остаток семь… Поворот барабана… Вторая ракета запущена, остаток шесть… Люки бомбоотсека закрыты, — ответила система управления вооружением.
Когда люки бомбоотсека открылись, им показалось, что вся нижняя часть ЕВ-1 сейчас отвалится. Но через несколько секунд они на мгновение заметили ракеты, пролетевшие по мутному небу, оставляя за собой колышущиеся хвосты пламени. Через несколько секунд, когда обе ракеты набрали скорость Мах2, они услышали два отчетливых «БУУУМ», когда заработали ГПВРД обеих ракет.
В этот же момент конус, исходящий из «летучей мыши» сменил цвет с желтого на красный.
— О черт, запуск ракеты! — Воскликнула Энни. — Вот гад!.. Давай, «анаконда», грохни этого козла! — Через несколько секунд конус изменил цвет с красного на желтый, а затем на зеленый.
— Что случилось?
— РЭП, — сказал Деверилл. — У МС-130Р почти столько же аппаратуры радиоэлектронной борьбы, как и у бомбардировщика. Возможно, это только что спасло им жизни.
Все прошло, как надо. Ровно через тридцать семь секунд после запуска, система управления огнем сообщила:
— Цель номер один уничтожена, — и выдала рекомендацию: — Атаковать цель номер два?
Второй Су-27 «Фланкер» сделал несколько маневров в обеих плоскостях, словно не понимая, что случилось, и что ему делать. Он выполнял полный разворот, сканируя небо вокруг. Затем треугольник исчез, а вокруг «летучей мыши» появился зеленый, а затем желтый круг.
— Он захватил нас! — Крикнула Энни. — Сбей сукиного сына!
Деверилл навел прицельную марку на второй «Фланкер».
— Атаковать, — скомандовал он. Система управления огнем снова выдала все те же предупреждения, Деверилл все тем же образом скомандовал их игнорировать.
— Атаковать двумя, — скомандовал он.
— Внимание, команда пуска получена, прекращение процедуры пуска… открытие люков… ракета номер три запущена, остаток пять… поворот барабана…
Но ракета не появилась из-под их брюха. Турбулентность дернула ЕВ-1С как раз в тот момент, когда ракета сошла с поворотного держателя, и в результате она не смогла штатно выйти из люка. Вместо гладкого «ФУУУХ!» успешного пуска они услышали громкое «ШЛЯМСЬ!» когда ракета ударилась об створку бомболюка. Вместо штатного выхода, ракета, дестабилизированная ударом об створку, начала затягиваться под брюхо хвост самолета потоками воздуха, вызванными выпущенными предкрылками и закрылками, а также задранным вверх носом самолета.
— Ракета номер четыре…
— Отмена пуска! — Крикнул Деверилл системе голосового управления.
Но было слишком поздно.
— … запущена, остаток четыре, — доложила система. Вторая ракета вмазалась прямо в первую, все еще находившуюся под бомбоотсеком. Первая ракета окончательно вышла из-под контроля, и несколько раз ударила по корпусу «Вампира», пока не достигла воздухозаборника двигателя номер два. Нарушение воздушного потока вызвало рост оборотов компрессоров первого и второго двигателей, однако нарушился поток воздуха и горящих газов в обоих двигателях. Перегрев привел к тому, что система управления автоматически выключила оба двигателя.
Внезапное рыскание из-за потери тяги обоих двигателей дико швырнул ЕВ-1С влево. От этого вторую «Анаконда» протянуло под брюхом самолета, пока она не попала в струю горячего выхлопа двигателя номер два, от которого ракета взорвалась. К счастью, система управления уже выключила двигатель, иначе к взрыву 35-килограммовой осколочной боеголовки ракет добавилось бы горящее реактивное топливо, что уничтожило бы самолет в одно мгновение.
Даже бросив руль вправо на максимум, Энни не смогла удержать самолет — его неудержимо сносило влево, как бы она не пыталась это компенсировать. Дуэйн схватился за ручку управления, чтобы помочь ей, и не смог поверить в то, что ощутил — тяжелую и неуклонную вибрацию.
— Энни?
— Держу его, Дэйв, держу его, — ответила она. Ее голос дрожал и принадлежал словно совсем другому человеку.
— Проверь показания. Мне нужно знать, что у нас осталось.
— Система управления отключила первый и второй, — сказал Деверилл. — Сработала система пожаротушения, так что на сегодня они уже все. Гидравлическая система изолирована. Три генератора отключились… Стоп, нет, только два, так что у нас будут аварийные и первичные системы. Створки переднего бомбоотсека частично открыты — я ощущаю, как из болтает воздушным потоком. Возможна утечка гидравлической жидкости. Навигация, вооружение и РЭБ отключены. Система контроля курса загружается. Осталась только спутниковая навигация, пока лазерные гироскопы не заработают. Мы попали, Шпилька, но два пылесоса у нас еще осталось.
— Да, если не считать того, что быстро мы уже никуда не доберемся, — сказала Энни. — Я собираюсь немного убавить тягу третьего и четвертого, и посмотреть, не сможем ли мы немного выровняться. — Она потянула на себя РУД четвертого двигателя, а затем немного толкнула его обратно вперед, когда «Вампира» начало уводить. Однако она вернула контроль над направлением. Скорость упала до 280 км/ч — всего на 50 км/ч выше посадочной скорости, предела, делающего возможным горизонтальный полет. Но они все еще держались в воздухе.
— Ладно, все, что мне нужно — это курс на ничейную землю и достаточно длинная полоса, чтобы посадить нашу маму.
— Энни, украинские истребители в пяти минутах, пересекают границу и направляются прямо к вам, — сообщила Нэнси Чешир. — Следуйте текущим курсом, транспондер на один, два и четыре. Кавалерия на подходе. Держитесь.
— Курс один-семь-ноль, прямо на Харьков, Энни, — сказал Дуэйн. — Мы потеряли около трехсот метров высоты — давай немного наберем ее.
Энни начала очень медленно подниматься. В норме, ЕВ-1С «Вампир» мог набрать три тысячи метров при полной загрузке менее, чем за минуту — но теперь мог набирать в лучшем случае сто пятьдесят метров в минуту без появления тошнотворных признаков неустойчивости. То, что осталось только два двигателя и только с одного борта, создавало вращение вокруг продольной оси, которую ЕВ-1 мог не перенести. Энни сталкивалась с подобной ситуацией только в симуляторе, и очень хотела иметь под собой не менее шести тысяч метров на случай сваливания в штопор.
— Похоже, я действительно облажалась, — сказала она.
— Не вижу, — сказал Дуэйн. — Нашей задачей было обеспечить безопасную эвакуацию шпиона из России силами ВРС. А ты спасла их задницы минимум три раза. Довольно неплохой результат для одной ночи.
— Думаю, домой я вернусь так, будто меня напоили, отымели и еще татуировку сделали.
— Ты героиня, Энни, — сказал Деверилл. — И должна собой гордиться. Тебе следует… О, черт!
Дуэйн остановился. Энни посмотрела на него, пытаясь понять, что случилось. Он смотрел в правое окно кабины. Она тоже посмотрела туда и увидела, в чем дело. Второй Су-27 находился рядом с ними, менее чем в тридцати метрах. При отказавшей аппаратуре обнаружения, «Фланкер» смог подойти прямо к ним и хорошо их осмотреть.
— О, черт, — пробормотала Энни. — Попали.
— Ты должна признать, летать он умеет неплохо, — сказал Деверилл.
— Слишком хорошо для ублюдка, пытавшегося сбить два безоружных грузовых самолета, — добавила Энни. Увидев, что оба члена экипажа бомбардировщика видели его, пилот истребителя включил все внешние огни. Самые яркие осветили двойные кили, обозначив красную звезду ВВС России.
— Российский перехватчик, — выдохнула Энни. — Отлично.
— Держу пари, он не очень рад, что мы сбили его ведущего.
— Сколько до украинской границы?
— Семьдесят два километра.
— Господи, — сказала Энни. — Где, черт их побери, украинские истребители? Они должны были как раз сейчас нас встретить!
— Шестьдесят секунд, — ответила Чешир. — Они видят вас и «Фланкер» на радарах.
— Урод прямо рядом с нами, справа от нас, — взволнованно сказала Энни. — Стоит ему пернуть, и мы «поцелуемся». Сбейте его и помогите нам!
В этот момент, Су-27 переместился еще ближе, оказавшись менее чем в пятнадцати метрах от них, и у корня его правого крыла вспыхнула пушечная очередь. Энни вскрикнула под кислородной частой. Пилот российского истребителя словно сидел прямо над вторым пилотом. Она и Дэйв могли видеть, как тот провел вверх и вниз ручным фонариком, подав международный сигнал «вы перехвачены. Развернуться и следовать за мной».
— Поцелуй меня в задницу, Борис, — сказала Энни. — Я не доверну.