зможно информации по месту крушения.
— Вас понял. Имейте в виду, Дьюи и Деверилл схвачены.
— О, черт…
— Энни остается на связи, — продолжил Люгер. — Они были схвачены местными и переданы пограничной полиции. Сейчас они не движутся — я думаю, они в машине, но пока она стоит на месте. Деверилл без сознания. Подожди… Магнитный курс сто семьдесят градусов, дальность четыреста двенадцать километров. Оптимальная высота полета по моей оценке около трехсот метров.
— У меня хороший обзор, — сказал Бриггс. — Мы выдвигаемся, РВП семьдесят минут. — У украинских пилотов не было приборов ночного видения, но Бриггс мог видеть все в совершенстве при помощи электронных систем своего шлема. — Курс сто семьдесят, ребята, — крикнул он пилотам. — И поживее.
— Поживее. Bistra. Ochen bistra. Подгорает, мистер робот? — Со смешком предположил пилот. Очевидно, они гораздо сильнее волновались, чем командир базы. Вертолет поднялся с земли и направился прочь на уровне верхушек деревьев.
Расположенный примерно в ста шестидесяти километрах к северо-западу от столицы Румынии Бухареста в предгорьях трансильванских Альп, Кодля был местом расположения аэродрома рассредоточения бывшего Варшавского договора и бомбардировочного полигона. Они были давно проданы Павлу Казакову — он никогда не говорил, зачем российскому «бизнесмену» нужна целая военная база в Карпатских горах, но румынское правительство, увидев, сколько Казаков готов заплатить за заброшенный город-призрак, не спрашивало.
Румыния была богатой кладезью оружия, топлива, обслуживающего персонала, разведывательных офицеров и рядовых бойцов — все это стоило дешево, и запасы выглядели неисчерпаемыми. Будучи в свое время лишь младшим членом Варшавского договора, при режиме Николае Чаушеску в Румынии была создана существенная обрабатывающая промышленность, занимавшаяся изготовлением лицензионного и скопированного советского и китайского оружия всех видов, от патронов к стрелковому оружию до истребителей. С падением Советского Союза, когда Россия и Китай наводнили рынки своим оружием, а в большинстве стран Восточной Европы настали трудные экономические времена, эти оружейные заводы обратились к нелегальным торговцам оружием, чтобы выжить. Казаков был в Румынии постоянным и желанным клиентом.
Снаружи большой ангар выглядел ветхим и угрожающим развалиться, как и все окружавшие его здания. Но при ближайшем рассмотрении можно было обратить внимание, что пятиметровый забор из колючей проволоки вокруг него был совершенно новым. Также, как и то, что ржавые головки болтов на облупленных и обшарпанных стенах на самом деле удерживали звукоизоляционное покрытие, а старые ворота ангара держались на новых свежесмазанных роликах. Через трещины во взлетно-посадочной полосе и рулежных дорожках пробивалась высокая трава, местами она была явно примята, обозначая места, где недавно прошла тяжелая техника.
Внутри ангара, которому было лет пятьдесят, находился один из самых современных самолетов в мире — истребитель-бомбардировщик Мт-179 Tyenee. После удара по Кукесу, Павел Казаков отправил Стойку и Егорова на этот заброшенный, изолированный, почти забытый аэродром, где их уже ожидала группа технического обслуживания, топливо и боекомплект. Группа из тридцати рабочих и специалистов начали проверять самолет, извлекать данные из систем и готовить его к следующему вылету.
После своего первого боевого вылета, МТ-179 находился в почти идеальном состоянии. Пилот, Ион Стойка, этим утром осматривал самолет вместе с начальником группы технического обслуживания.
— Вот самая большая проблема, г-н Стойка, — сказал начальник группы. Он указал на переднее крыло рядом с пусковой ракет «воздух-воздух». Ракета выбрасывается из пусковой сжатым азотом. Предполагается, что газ выбрасывает ракету на тридцать-сорок метров, после чего включается двигатель ракеты. Это сделано во избежание повреждений крыла ракетным двигателем. По какой-то причине, газ вытолкнул ракету всего на десять-пятнадцать метров. Титановая заслонка пусковой предохранила внутреннюю часть установки от повреждения, но реактивная струя вызвала коррозию передней кромки. Кроме того, похоже, заслонка была частично открыта, так как мы можем видеть некоторые повреждения жаром внутри самой пусковой.
— Ваши рекомендации? — Спросил Стойка.
— Несколько: повысить давление в газовой системе, чтобы усилить выброс, заменить уплотнители в пусковой установке, возможно, установить заслонку с меньшим временем срабатывания, чтобы защитить внутреннюю часть пусковой, возможно, установить титановые накладки вокруг пусковых установок для защиты крыла, — сказал начальник группы техобслуживания.
— Как скоро вы сможете все это сделать?
— Быстро — если бы мы были в Жуковского, — сказал начальник. — Но здесь, посреди Трансильвании, наверное, не найти ни куска титана в радиусе трех сотен километров. Нужно время, чтобы изготовить и доставить эти детали. Если г-н Казаков захочет отправить вас на новое задание, может понадобиться еще больший ремонт.
— Мы можем продолжать использование внутренних пусковых? — Спросил Геннадий Егоров, оператор вооружения Мт-179.
— Вы можете видеть, какие повреждения были нанесены одним пуском, господин Егоров, — сказал главный техник. — Еще один пуск может серьезно повредить композитное крыло, что повлечет долгий и сложный ремонт. Если будет повреждена конструкция вокруг пусковой установки, возможно, придется заменять всю начинку крыла — а это может занять недели, даже месяцы.
Егоров посмотрел на Стойку и пожал плечами.
— Мы можем держать внутренние отсеки загруженными на случай чрезвычайной ситуации, — предложил он. — И, в зависимости от задания, взять ракеты на подкрыльевые узлы подвески.
— Насколько внешние подвески усилят заметность?
— Ya nee znayoo, — ответил Егоров. — Думаю, от десяти до пятнадцати процентов, или больше, если это будут ракеты «воздух-земля». Но если малозаметность будет нужна нам больше, чем ракеты, мы сможем отстрелить подвески и восстановить нормальную ЭПР. К тоже же, у нас останется вооружение «воздух-воздух» на экстренный случай.
— Внутренние отсеки, которые вы не использовали в последнем вылете, оснащены Р-60 и готовы, — сказал старший группы техобслуживания. — Но мы должны исправить повреждения в двух других пусковых прежде, чем перезарядить их. Мы можем пока просто закрыть их, но нужно выяснить, есть ли внутренние повреждения.
— Тогда начинайте работу, — сказал Стойка. — Я не знаю, что босс задумал для нас, но я хочу быть готов к вылету, как только…
В этот самый момент к ним подбежал кто-то из отдела планирования.
— Слышали, мужики? Какая-то тревога по ПВО на российско-украинской границе. Российские ВВС подняли десятки самолетов. Такое ощущение, что началась война!
Они поспешили в оперативный отдел, где велось отслеживание нескольких ДМВ, МВ и спутниковых каналов связи ВВС и нескольких других военных ведомств России, доступ к которым был любезно предоставлен генерал-полковником Журбенко. Действительно, все звучало так, словно шел полномасштабный воздушный бой. Несколько российских самолетов и зенитных систем были уничтожены. Во всем юго-восточном военном округе[71] была объявлена тревога по ПВО.
— Vi shooteetye! — Воскликнул Егоров. — Хотел бы я быть там! Мы могли бы показать им всем, на что способен настоящий истребитель!
Стойка пожал плечами и посмотрел на начальника группы технического обслуживания.
— Поехали. Установите нам внешние узлы подвески и полный боекомплект. Давайте посмотрим, что будет.
— Ты что, свихнулся?
— Нам нужно точно определить наш порог обнаружения с внешними подвесками, — ответил Стойка. — У нас есть еще несколько часов темноты — вернемся обратно до рассвета. Давай сделаем это.
Каждый подумал об одном и том же — что Павел Казаков сделает, когда узнает, что они запустили его «стелс» без разрешения? Но если Ион Стойка был готов к этому, все остальные тоже были готовы. Если что, он и будет виноват.
Группа технического обслуживания держала подвески готовыми к установке — нужно было лишь доставить вооружение со склада — несколько стальных контейнеров были доставлены транспортным самолетом прямо в этот ангар. Стойка выбрал на каждый пилон две ракеты Р-60 с тепловой головкой самонаведения по бокам и по одной ракете с радиолокационным наведением Р-27 по центру пилонов. Ракета Р-27, разработанная в «Метеор Аэрокосмос»[72], предназначалась для поражения самолетов с бортовыми радарами и средствами радиоэлектронной борьбы — они могли наводиться на вражеские радиосигналы, излучение радаров или помехи, а также по радару Мт-179.
Несмотря на то, что Tyenee с его длинными крыльями обратной стреловидности полностью подавлял своими обводами внешние подвески, они, безусловно, испортили гладкий, плавный облик малозаметного истребителя.
— Наверняка малозаметность ухудшится, — сказал Стойка. — Но нужно узнать, насколько именно. Если мы войдем в воздушное пространство над Белгородом и полетаем там незамеченными, у нас хорошие показатели.
— А может, сами прилетим прямо в лапы украинским или турецким истребителям, — радостно сказал Егоров. Он показал лист бумаги. — Я получил данные по радиолокационному контакту с неопознанным летательным аппаратом, который будет в том районе через двадцать минут.
Украинский вертолет пересек российскую границу с первыми лучами света.
— Как мы это сделаем, Дэйв? — Спросил Бриггс по спутниковому телефону.
— Пять градусов вправо, затем пятьдесят семь километров вперед, — ответил Люгер. — Белгородский радар раннего обнаружения в шестидесяти пяти километрах к югу, но, я думаю, вы будете вне зоны его действия. Двигайтесь на малой высоте. Дьюи и Деверилл перемещаются. Похоже, они в машине, направляющейся на юго-восток в сторону Белгорода. Они могут быть на шоссе, так как движутся очень быстро. Сейчас они примерно в тридцати пяти километрах к северу от города Яковлево. Мы пытаемся получить хорошие спутниковые снимки, если не сможем определить тип машины, но не думаю, что хватит времени. Я подведу вас так близко, как смогу, чтобы вы смогли их вытащить.