Энни замерла на несколько долгих мгновений, не двигаясь и пытаясь, явно будучи не в состоянии это сделать, навести порядок в своих голове и сердце, которые разрывали на части противоречивые волны чувств. Нужно было принять решение, был поставлен вопрос, требующий ответа. Но она не намеревалась давать этот ответ сегодня, потому что человека, которого она любила, не было рядом, чтобы помочь ей решить. Энни подумала связаться с ним по подкожному передатчику, но передумала. Взяв сумку с вещами, она направилась в свою комнату, навстречу заслуженному и крайне необходимому отдыху.
Чьи-то печальные и измученные глаза с другого конца коридора наблюдали за тем, как они оба ушли.
В соседней комнате разбора полетов генерал-майор Роман Смолий, командующий ВВС Республики Украина закончил свой доклад и собирался идти, когда заметил свет в зале напротив, где Дьюи и Деверилл докладывали о своем вылете. Он заглянул внутрь и с удивлением увидел сидящего там полковника Дэвида Люгера. Он сидел, положив руки вдоль боков, наклонив голову и ровно опустив ноги на пол.
Он узнал позу, которую требовалось принимать заключенным, когда тем позволялось сесть и отдохнуть.
— Полковник Люгер?
Дэвид поднял голову и положил руки на стол, открытыми ладонями вниз. Еще одна поза заключенного, под называнием «сидеть и слушать». Люгер быстро спохватился и обернулся, чтобы посмотреть, кто там вошел. Увидев Смолия, его глаза потемнели и он поднялся на ноги, принимая вызывающую и одновременно оборонительную позу. — Что вы здесь делаете, генерал?
— Мне было разрешено провести совещание с полковником Бриггсом, старшиной Уоллом, майором Уэстоном и другими участницами операции, приземлившимися в Борисполе, — ответил Смолий. — Я буду проводить анализ российских систем ПВО и эффективности ваших технологий снижения заметности. — Он вопросительно посмотрел на Люгера. — Могу я спросить, что вы здесь делаете?
— Нет, не можете.
— Почему вы не были на церемонии, и не участвовали в разборе полетов?
— Не ваше дело.
— Конечно, — кивнул Смолий. — Я не ваш командир и не могу требовать ответа.
— Чертовски верно.
— Это ваш выбор, — Смолий внимательно посмотрел на Люгера и добавил: — Zdyes ooyeezhzhayoo seechyas — Вы можете уйти.
Глаза Люгера притерпели необыкновенные изменения — его взгляд мгновенно стал кротким и пассивным, но через мгновение его глаза засветились бешеным гневом, а затем его взгляд мгновенно снова стали безучастным. Он словно снова вернулся в тот гадюшник, в котором оказался заключен в Литве годы назад, превращенный в робота, выполняющего команды жестоких садистских надзирателей, затем на мгновение обрел волю к сопротивлению, затем в то же мгновение закрылся в пассивном, защитном состоянии, затем снова вспыхнул от гнева, будучи готовым убить. — Idi k yobanay matiri, — сплюнул он.
Люгер попытался пройти мимо Смолия, но крупный украинский генерал протянул руку, перекрывая ему проход.
— Вы больше не заключенный, полковник, — сказал он. — Вы свободный человек, американец. Вы полковник и инженер ВВС США. — Глаза Люгера сверкнули. — Я больше не враг. Я больше не ваш мучитель. Я не заслуживаю того, чтобы вы так выражались по поводу моей матери.
— Вы всегда останетесь тем больным ублюдком, издевавшимся над беспомощным сломленным человеком в «Физикусе», — выпалил в ответ Люгер. — Я убью вас, если смогу.
— Я знаю, что вы испытываете, полковник…
— Черта с два!
— Знаю, — настоял Смолий. — Увидев вас спустя годы после «Физикуса» я осознал, каким бессердечным и жестоким уродом я был тогда. Я не мог думать ни о чем другом с момента нашей встречи, полковник, ни о чем! Мысли о том, как я испортил вам жизнь не давали мне покоя каждую ночь! — Он на мгновение присмотрелся к Люгеру и добавил: — Как и вам, насколько я понимаю. Из-за этого вы не в силах даже поговорить с капитаном Дьюи и майором Девериллом, потому что тогда вам придется рассказать, как вы попали в плен к русским, а это для вас непереносимо. Даже при том, что это было в другом месте, в другое время и совершенно в других обстоятельствах, это был бы для вас допрос, и вы бы этого не вынесли.
— Idi v zhopu, Смолий! Поцелуй меня в жопу! — Закричал Люгер по-русски и по-английски, оттолкнул крупного украинца и бросился прочь.
— Заходите, мужики, — сказал генерал-лейтенант Террилл Самсон, когда Патрик Маклэнэхан и Дэвид Люгер показались в дверях. Стояло раннее утро. Все они появились на рабочих местах раньше, чем обычно. Патрик и Дэвид увидели электронное письмо от Самсона с требованием явиться к нему сразу же, как прибыли. Настроение у них было довольно мрачным — Самсон явно намеревался что-то им сказать.
— Двери закройте. — Оба младших офицера испытали ужас. Совещание за закрытыми дверями. Вот дерьмо.
Закрыв двери, Патрик и Люгер направились к креслами, Самсон также занял своем место во главе стола. Место силы, позиция власти, подумал Патрик. Самсон обычно садился на первое попавшееся место в кабинете, рядом с офицерами, настраивая их на дружественную атмосферу и демонстрируя равенство. Не к добру это было.
Патрику не пришлось долго ждать падения молотка на свою голову.
— Генерал Маклэнэхан, полковник Люгер, я жду от вас рапорты об отставке сегодня же, — прямо сказал Самсон.
— Что? — Воскликнул Люгер.
— Могу я спросить, почему, сэр? — Немедленно добавил Патрик.
— Потому, что в противном случае я буду вынужден выдвинуть против вас обвинения в неподчинении, отдаче незаконного приказа, несанкционированном использовании государственной собственности, несанкционированном использовании военной силы, несанкционированном вторжении в воздушное пространство иностранного государства и поведении, недостойном офицера. Также мне придется выдвинуть те же обвинения против полковника Фёрнесс, так что она пойдет вслед за вами. Полковнику Люгеру будут предъявлены обвинения в невыполнении законного прямого приказа, нарушении субординации, нарушении служебного долга, а также поведении, недостойном офицера. Все эти преступления в случае признания их трибуналом, караются лишением свободы на срок пятнадцать лет, конфискацией средств, лишением звания и увольнением из вооруженных сил с лишением прав и привилегий. Мне бы хотелось избежать этого, посему я прошу вас подать в отставку.
— Вы хотели просто сообщить нам об этом, или же мы можем сначала обсудить все с вами? — Спросил Люгер.
— Если вам есть, что сказать, полковник, говорите. Но это не изменит моего мнения. Я думал об этом с той самой операции в России. Это лучший вариант для вас, для нас и для меня. Чтобы избавить HAWC от любого ненужного внимания, вы должны принять это. Миллиарды долларов и сотни важнейших программ находятся под угрозой. Но вперед, говорите свободно.
— Я отдал приказ развернуться и лететь к месту крушения, чтобы прикрыть его, сэр, — сказал Патрик. — А задачей Дэвида было информировать меня об обстановке. Полковники Люгер и Фёрнесс не заслуживают никаких обвинений. Вы не можете обвинять их в выполнении законного приказа.
— Я лично приказал полковнику Люгеру сообщить вам, чтобы вы легли на обратный курс и следовали сюда, если только вам не будет приказано направиться куда-то еще, — ответил Самсон. — Люгер не только не передал вам этого приказа, но и помогал путем предоставления данных для незаконной операция. Я не потерплю подобного неповиновения. Что же касается полковника Фёрнесс, не имеет значения, выполняла она ваши приказы или нет, — сердито продолжил Самсон. — Она была командиром экипажа. Ее решением было, выполнять ваш приказ или нет. Она могла отказаться его выполнять на законных основаниях, и даже если бы выдвинули против нее обвинения, военный трибунал признал бы ее невиновной. Но вы отдали ей незаконный приказ, о незаконности которого ей было известно, и она выполнила его. Поэтому ей предстоит столкнуться с теми же обвинениями.
— А если я подам в отставку, столкнется ли она с обвинением?
— Это мое право, — сказал Самсон. — Я могу объявить ей административный выговор, который останется в ее личном деле на год. Если она будет вести себя подобающе, выговор автоматически будет снят. Она также может подать в отставку и я разрешу ей уйти. В конце концов, она сделала это ради вас, генерал, и потому не заслуживает отставки с позором.
— Сэр, генерал Маклэнэхан и полковник Фёрнесс выполняли полностью разрешенную операцию, — напомнил Люгер.
— Верно — я был на запасном самолете, сэр, — сказал Патрик. — И я имел полной право продолжить выполнение задания.
— Не верно, — сказал Самсон. — Второй самолет был нужен для того, чтобы отправить два самолета, чтобы выбрать из них тот, который будет в лучшем состоянии для выполнения задания, а не посылать два самолета во враждебное воздушное пространство.
— Я намерен отстаивать свою правоту, — сказал Патрик. — Энни и Дэв были сбиты. Я настаиваю, что моей обязанностью было продолжить выполнение поставленной задачи…
— Ваша задача состояла в том, чтобы помочь «Сумасбродному магу» в эвакуации «Сирены», — сказал Самсон с явным раздражением в голосе, вызванном тем, что ему приходилось спорить с обычно почтительным и замкнутым заместителем. — Эта задача была выполнена «Вампиром-один» прежде, чем они были сбиты. Вы не были уполномочены осуществлять в России другие операции.
— «Другой операцией в России» была помощь в спасении Энни и Дэва, — ответил Маклэнэхан, в голосе которого послышалось недоверие. — Я был уведомлен об этом инциденте и немедленно принял решение оказать всю необходимую помощь.
— А что насчет удара по Жуковскому? Кто мне расскажет про эту часть операции?
Лицо Патрика побледнело.
— Какого удара по Жуковскому?
— Прямо в то время, как бы вернулись в российское воздушное пространство, произошел мощный взрыв в испытательном центре в Жуковском, — сказал Самсон. — Место взрыва было определено — исследовательско-производственный центр «Метеор Аэрокосмос». Властями было объявлено, что произошел взрыв вследствие утечки газа. Тем не менее, ЦРУ получило некоторые сведения о русском расследовании. Здание было поражено фугасно-зажигательной боеголовкой мощностью не менее двух тысяч фунтов — то есть именно такой, как используются в наших крылатых ракетах воздушного старта. Тем более — крыша была пробита кумулятивным зарядом перед детонацией основной боевой части. На мой взгляд, очень похоже на удар крылатой ракеты. Потрудитесь рассказать мне об этом?