— Если моей семье будет причинен какой-либо вред, я тебя из-под земли достану, Самсон, — пообещал Патрик.
— Венди и вашего сына возьмут под стражу, — сказал Самсон. — Ее не арестуют, если она не откажется сотрудничать. Я советую тебе намотать кругов над полем и сжечь топливо, чтобы получить возможность приземлиться немедленно.
— Если с их голов упадет хотя бы волос, — предупредил его Патрик. — Ты за это ответишь.
— Я тебе не враг, Патрик! — Прогремел Самсон. — Черт тебя дери, ты что, не понимаешь? Призрак Брэда Эллиота свел тебя с ума. Не позволяй ему погубить еще и твою семью. Если ты не сдашься, я не могу нести ответственности за то, что может с ними случиться!
Это было самое тяжелое в его жизни решение — не дать приказа развернуться.
Террилл Самсон пошел на шум, который был гораздо громче, чем рев двигателей DC-10 «Скай Мастерс» или вой сирен полиции и машин ФБР, стоявших на летном поле — на крики ребенка. Боец спецназа ФБР в черной боевой экипировке с пистолетом-пулеметам МР-5К в руках пытался вырвать Брэдли Джеймса Маклэнэхана из рук Венди Маклэнэхан.
— Прекратите сопротивление! — Кричал спецназовец. Венди отбивалась от троих офицеров ФБР. — Отпустите ребенка!
Самсон отогнал сотрудников ФБР от Венди и мальчика.
— Отойдите, офицер!
— Они подозреваемые, генерал, — пояснил один из офицеров в капюшоне. — Они должны быть в наручниках, пока мы не обыщем здесь все.
— Я сказал отойдите! — Сказал Самсон. Крупный трехзвездный генерал вытянул руку, отделяя Венди от офицера. — Под мою ответственность.
Но Венди ему отнюдь не обрадовалась.
— Убирайтесь, Самсон! — Крикнула она. — Я лучше пойду в одиночную камеру, чем буду находиться рядом с вам! — Однако, когда Самсон повел ее прочь, а агенты ФБР не стали протестовать, Венди переключила внимание на плачущего Брэда и не стала сопротивляться.
— Венди, что Патрик творит?
— Идите к черту, Самсон!
— Венди, это только расследование — у нас нет никаких ордеров на арест, — сказал Самсон. — Но если Патрик скроется вместе с самолетом, он будет обвинен в препятствовании федеральному расследованию, а также фальсификации и сокрытии доказательств. Он будет признан беглым преступником. Если мы найдем свидетельства того, что кто-то здесь оказывал содействие Патрику в уводе этого самолета, все это место будет опечатано, а вы все отправитесь за решетку. Это серьезно, Венди. Ты должна сказать мне, куда он направился, и сказать немедленно.
— Самсон, я не намерена вам ничего рассказывать, — сказала Венди, закрывая Брэда от мигающих красных огней, пытаясь его успокоить. — Но я хочу задать вам один вопрос.
— Я понимаю. Ты считаешь, что я козел, потому что не пошел вместе с Патриком и не помог ему в его личной войне, — перебил ее Самсон. — Ты хочешь спросить, где моя верность? Где моя честь? Разве меня не беспокоит то, что происходит? Почему я не хочу что-либо с этим сделать?
— Нет, — ответила Венди Маклэнэхан. — У меня только один вопрос: вы рады?
— Рад? — Недоуменно спросил Самсон. Вокруг творилось черт знает что, полицейские волокли куда-то инженеров и техников в наручниках, ее ребенок голосил от ужаса. — Рад? Пытаетесь шутить, доктор? Я не вижу тут ничего смешного.
— Ах, так вы просто делаете свою работу, я права, генерал?
Самсон не смог ответить. Помогать ФБР в розыске своего друга и бывшего заместителя, врываться в частную компанию и надевать браслеты на мужчин и женщин, которых он знал и которым доверял потому, что Патрик Маклэнэхан, возможно, намеревался устроить нападение на другую страну, конечно, не было его работой. Так почему же он это сделал? Просто потому, что ему был дан такой приказ? — Нет, Венди, я не рад. У меня действительно погано на душе.
— Я просто хотела удостовериться, — с горечью сказал Венди. — Потому что я уверена, что вы сделали это не для того, чтобы сделать мир лучше. Значит, должна быть другая причина, чтобы сделать этого. Вы должны были быть рады, а вы, очевидно, не рады, так что я уже ничего не понимаю. Зачем вы это сделали? — Венди взяла кричащего ребенка на руки и направилась в сторону полицейских фургонов. Женщина-полицейский взяла у нее Брэдли, после чего на нее надели наручники за спиной и обыскали, а затем усадили на заднее сидение машины между с полицейской и сыном.
Террилл Самсон хотел пойти за ней, и увезти ее и Брэда от всего этого бардака, но не смог заставить ноги двинуться. Для него все перемешалось. Сначала президент Соединенных Штатов, потом русские, теперь пресса влезла с ногами в его работу, а его заместитель и его инженеры вознамерились устроить личную войну против русских и могущественного русского мафиозо, а он помог правительству в налете на частную компанию, которая была заподозрена в организации нападения на русских. Он понятия не имел, что будет дальше.
Но одно он понимал точно. Патрик Маклэнэхан был бойцом, воином, и он продолжал бороться. И пока что он выигрывал. Быть может, не каждый бой, возможно, даже не большинство, но он побеждал. Террилл Самсон был чертовски уверен, что не мог считать себя победителем.
Но как бы то ни было, он должен был найти способ им стать.
ДЕВЯТЬ
— Вот они, сэр, — сказал один из наблюдателей. — Похожи на русские вертолеты. Ми-14, наземного базирования, дальнего радиуса действия. Без опознавательных знаков.
— Какого черта им надо? — Нервно пробормотал капитан судна Сергей Тревников, беспокойно разглядывая вертолет в бинокль. Он надеялся, что это просто кто-то баловался, так как на корабле не было никакой площадки, чтобы посадить такие большие вертолеты.
— Все еще никакого ответа на наших или аварийных частотах?
— Нет, сэр.
— Pasasi zalupu! — Выругался Тревников. Он был капитаном российского танкера «Устинов», частного корабля с портом приписки Новороссийск, перевозящего почти миллион баррелей нефти на новый большой нефтяной терминал в Бургасе, в Болгарии. Он был привычен к посадкам на его корабль медицинских, снабженческих вертолетов, а также визитам высокопоставленных лиц, но эти три вертолета прибыли без предупреждения, не имели опознавательных знаков и, безусловно, были нежелательны.
— Быстро скажи интенданту выдать автоматы и пистолеты, — приказал Тревников. Он переключился на аварийную частоту региона Черного моря.
— Российскому флоту, Российскому флоту, российскому флоту, я российский танкер «Устинов», нахожусь в девяноста восьми километрах к северу от Зонгулдака, направляюсь на запад с грузом нефти для терминала «Метеоргаза» в Бургасе. С севера ко мне направляются три военных вертолета. Они похожи на военные Ми-14 российского производства, не опознаны, на запросы не отвечают. Просим немедленной помощи, прием.
Ему потребовалось повторить вызов несколько раз, но мгновением спустя его запросил на другом канале оперативный дежурный российского флота.
— Танкер «Устинов», слышим вас ясно и четко, — сказал он. — Вы подвергаетесь опасности?
— Опасности? Da, byt v glubokay zhopi! Я думаю, эти уроды хотят высадится на борт. Они летают вокруг нас прямо сейчас!
— Вас понял, «Устинов», — ответил радист. — Направляем к вам помощь. Поддерживайте связь и сообщайте обо всех враждебных действиях, как поняли?
— А нам что делать? Ногти грызть? Или нам остановиться?
— Командование предлагает вам выполнять всех их требования во избежание возможных повреждений судна, которые могут привести к его затоплению или потере управления, — ответил радист. — У вас есть груз на борту?
— Да, черт подери, есть — миллион баррелей нефти, — крикнул Тревников. — Он сделал паузу и добавил: — Мы судно «Метеоргаза». Вы понимаете? «Метеоргаза». Проверьте записи, и узнаете, кто владелец судна и груза. Я предлагаю вам сказать об этом своему начальству, и как можно скорее.
Это оказалось действительно быстрым. Всего несколько минут спустя из рации раздался новый голос:
— Танкер «Устинов», это коммандер[104] Борисков, командир эсминца «Бесстрашный» из 79-й группы эсминцев, Новороссийск, — сказал голос. — Мы приняли ваше сообщение о вашем перехвате неопознанными военными вертолетами в договорных водах. Опишите маркировку или вооружение, прием?
— Это охрененно большие вертолеты, — ответил Тревников. Теперь ВМФ России решился что-то сделать. Стоило упомянуть «Метеоргаз» и у них начали трястись поджилки. Никто, даже российский флот не желал связываться с Павлом Казаковым. — Не вижу никаких опознавательных знаков или оружия.
— Вас поняли. Самолеты и корабли выдвигаются к вам, — сказал коммандер. — Рекомендуем вам изменить курс, если есть возможность, и не давать разрешения на высадку.
— Ладно, — сказал Тревников. — Но я потеряю место у причала, если опоздаю. — Новый, только что открытый терминал «Метеоргаза» в Бургасе в Болгарии был одним из крупнейших и лучших в Восточной Европе. Новый трубопровод «Метеоогаза», идущий из Бургаса во Влёру в Албании, сокращал затраты на транспортировку нефти в Западную Европу на тридцать процентов, что означало как минимум огромную прибыль для всех, кто его использовал. В результате Бургас постоянно был заполнен судами, и причал резервировались только на очень короткие промежутки времени. Задержка даже на шесть-семь часов могла означать, что им придется стоять на якоре в море несколько дней, ожидая разрешения на подход к причалу.
— Вы можете отправить сюда истребитель, чтобы пугнуть этих козлов?
— Мы готовим вооруженные самолеты к вылету прямо сейчас, — сказал коммандер. — Но им потребуется некоторое время, чтобы достичь вашей позиции. Вы сможете помочь нам, меняя курс. Как поняли?
— Понял, понял, — сказал Тревников. Он повернулся к рулевому и скомандовал: — Руль круто! — Он любил отдавать этот приказ, потому что большим танкерам, таким как «Устинов», длиной более двухсот метров и весом более ста пятидесяти тысяч тонн, требовались почти час времени и около тридцати километров пространства для разворота.