— Вы сошли с ума или просто ослепли? — Недоверчиво спросил Фурсенко. — Вы не видите, что происходит? Казаков — убийца. Как только мы сделаем для него работу, мы будем мертвы. Он получит свои миллиарды, а мы будем мертвы.
— Доктор, я хорошо знаю, что Казаков не убьет никого, кто работает на него, без достаточных оснований — иначе как за нелояльность или некомпетентность, — сказал Егоров. — Казаков щедр и лоялен тем, кто верен ему. Я уже говорил вас, что Ион был ненадежен и шел на ненужный риск без оснований. Он был опасен для организации Казакова и должен был быть устранен. Ион был моим другом и давним коллегой, но в этих обстоятельствах я согласен с Товарищем Казаковым — он него следовало избавиться. Если бы был другой способ сделать это, не рискуя тем, что он выболтает по пьяни всему миру о том, что мы сделали, я бы злился на то, что он был убит. Но он сам себя угробил.
— Я не дам этому случиться с ними, — сказал Егоров, бросив на Фурсенко пронзающий взгляд в зеркало заднего вида. — Мы выполним это здание, вернемся домой и будем готовы снова летать и сражаться. А если мы сделаем меньше, мы заслуживаем смерти.
То, насколько Геннадий Егоров оказался непробиваем, выбило Фурсенко из колеи. Этот умный и мягкий пилот и инженер превратился в бездумную машину убийства. Были ли причиной тому деньги? Власть? Острые ощущения от охоты и убийства? Как бы то ни было, Егорова ему было не сдержать.
Времени раздумывать над этим не оставалось, так как они приближались к последней цели. Егоров сказал Фурсенко проверить систему и подготовить две оставшиеся бомбы с лазерным наведением к сбросу за несколько минут до цели. Все было готово. Как только они вошли в зону сброса, Фурсенко включил инфракрасную систему и лазерный целеуказатель и начал поиск цели.
Это было не тяжело, потому что танкер «Метеоргаза» «Устинов» был одним из крупнейших судов в мире. Окруженный турецкими военными кораблями и вторым танкером, на который перегружались оставшиеся в его танках пятьсот тысяч баррелей нефти, он представлял собой очень заманчивую цель.
— Вот и «Устинов», — сказал Егоров, внимательно глядя на экран системы целеуказания. — Навигационная система отключена, как и над Тираной. Помните, что первая цель — «Устинов». Вероятно, мы потеряем его в огненном шаре, но нужно держать прицел, пока это возможно. Если мы промахнемся, то у нас останется вторая Х-73. Если попадем первой, то вторую применим по турецкому танкеру либо по турецкому фрегату поблизости. — Он даже рассмеялся. — Это научит турок не брать то, что им не принадлежит! Готовьтесь, доктор.
Заход был коротким и быстрым. Рядом были вражеские самолеты, но они вели патрулирование севернее и восточнее, чтобы прикрыть район от возможных самолетов из России. Турецкий фрегат вел обзор неба радиолокационной станцией, но без давно сброшенных внешних узлов подвески Мт-179 был слишком малозаметен, чтобы он мог его обнаружить. К тому моменту, как они окажутся достаточно близко, чтобы фрегат мог их засечь, бомба давно будет сброшена. Одной бомбы, без сомнения, будет достаточно, чтобы отправить «Устинова» на дно, взрыв, вероятно, уничтожит турецкий танкер и серьезно повредит расположенные поблизости суда, а вторая бомба довершит полное опустошение. Половина нефти с «Устинова» уже была перегружена, но разлив половины миллиона баррелей нефти в Черном море станет, без сомнения, крупнейшим разливом нефти в мире, более чем в два раза превзойдя катастрофический разлив с танкера «Эксон Вальдез» в проливе Принца Уильяма на Аляске.
Белый квадрат системы целеуказания прочно лежал на танкере. Егоров сказал Фурсенко переместить метку на самый центр среднего танка, структурно слабое место верхней палубы, который, к тому же, был практически пустым. Бомба, взорвавшись в пустом танке, приведет к воспламенению паров нефти и усилит взрыв в четыре раза, что, несомненно, разорвет танкер на части и создаст катастрофический разлив нефти, как они и хотели. Егоров сказал Фурсенко отметить турецкий фрегат как вторичную цель, но сказал не снимать метки с «Устинова», пока он не будет поражен.
Настроив переключатели и проведя окончательную проверку систем, Фурсенко открыл створки бомбоотсека и сбросил первую бомбу Х-73.
— Закрыть створки, включить лазер! — Скомандовал Егоров. Фурсенко включил лазерную систему целеуказания получил ответ от системы управления бомбы. — Параметры норма, лазер выключен. — Ему нужно было включить лазерную систему только на несколько секунд после сброса, чтобы дать бомбе целеуказание, а затем снова включить ее за десять секунд до попадания, чтобы подкорректировать бомбу на терминальном участке. Метка осталась на цели. Все шло прекрасно, как в Тиране. Все было…
ДИДЛ! ДИДЛ! ДИДЛ! — Услышали они сигнал станции предупреждения об облучении — вражеский радар обнаружил их. Это была обзорная РЛС турецкого фрегата. Егоров начал плавный разворот в сторону, стараясь двигаться не слишком резко, чтобы не потерять цели. Его обеспокоило это предупреждение, но вскоре он о нем забыл. Фрегат мог пытаться взять в захват бомбу, подумал он — 1000-килограммовая бомба Х-73 имела в десять рад большую эффективную площадь рассеивания, чем Мт-179. Все нормально. Бомба шла к цели идеально.
Десять секунд до удара.
— Включит лазер! — Крикнул Егоров. Он сразу же принял еще один сигнал «параметры норма» от бомбы. Ничто не могло ее остановить…
— Контакт! — Закричал Дуэйн Деверилл. — Энни, тридцать влево! — Он щелкнул переключателем системы голосового управления на джойстике системы отслеживания целей и скомандовал:
— Цель два, атаковать двумя «Анакондами».
— Пуск двух «Анаконд», прекращение процедуры пуска… створки открыты, ракета выпущена… поворот держателя, прекращение процедуры… ракета выпущена… поворот держателя, закрытие створок. — Ответила система управления огнем. Самолет выпустил две ракеты «воздух-воздух» большой дальности AIM-152 с расстояния тридцать восемь километров. Стартовые ускорители разогнали крупные ракеты до скорости в две звуковые, а затем заработали ГПВРД ракет, моментально разогнав их до пяти звуковых. Преодолевая более полутора километров в секунду, «Анаконда» в считанные мгновения преодолела расстояние, отделяющее его от цели.
Наводимая автономной радиолокационной системой, ракета прибыла в точку пространства всего в шестидесяти метрах над танкером «Устинов» и взорвалась — как раз в тот момент, когда в этом же месте оказалась бомба с лазерным наведением Х-73. Огненный шар вспыхнул над танкером, гигантским фейерверком осветив все на полтора километра вокруг. 29-килограммовая боевая часть «Анаконды» разнесла крупную бомбу прежде, чем так взорвалась, так что огненный шар был недостаточно сильным, чтобы повредить танкер, за исключением того, что опалил краску и вынес все сохранившиеся стекла в надстройке.
— Всем, кто меня слышит, всем, кто меня слышит, это «Ас-1-9», — сказал Деверилл на частоте 243,0 МГц, международной аварийной частоте, изучая дисплеи «суперкабины».
— Неопознанный летательный аппарат в двенадцати километрах от Эрегли, высота триста, выполняет правый разворот и движется на юг.
Они находились на борту бомбардировщика ЕВ-1С «Мегафортресс-II», барражирующим высоко над Черным морем в сорока восьми километрах от турецкой военно-морской базы в Эрегли. Он сканировал окрестности лазерным радаром «Мегафортресса» весь вечер, но не обнаружил ничего, пока прямо в небе не появилась бомба, понесшаяся к российскому танкеру. — Просто дружеский совет. Знайте, что здесь кто-то есть.
— «Ас-1-9», говорит «Сталкер-один-ноль», слышим громко и четко, — ответил Дэвид Люгер. Он находился на борту DC-10 «Скай Мастерс Инкорпорейтед», державшегося неподалеку от ЕВ-1С «Мегафортресс» на другой высоте. Он тоже сканировал небо лазерным радаром DC-10, и обнаружил неопознанный самолет и бомбу в тот же момент. — Возможно, вы захотите связаться с Эрегли-контролем на частоте 275,3. Удачи, ребята.
— Мы рады за вас — кто бы вы ни были, — ответила командир самолета Энни Дьюи, ощутив, что не смогла удержать слезы и не дать голосу дрогнуть. — Удачного полета.
— И вам того же, «Ас-один-девять», — ответил Дэвид. Энни услышала, как его голос смягчился и наполнился искренним пожеланием добра и мира. — Удачи вам в жизни, ребята.
Дэв протянул руку и коснулся руки Энни, лежавшей на РУД.
Она посмотрела на него и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.
— Спасибо, — ответила она. — Будьте осторожны.
Дэвид Люгер переключил частоту с ощущением печали, но не сожалея. Он знал, что, вероятно, это был последний раз, когда он смог поговорить с Энни. Но она решила связать жизнь с Дуэйном Девериллом и значит, так было надо. Его судьба была иной.
Переключившись на защищенный тактический канал, он объявил:
— Всем «Сталкерам», я «Сталкер-один», «бандит» на два-два-один относительно меня, удаление пятьдесят один, ангел тридцать один[133], уходит вправо, вероятно, на новый заход.
— «Сталкер-два-два», принял, — ответил ведущей звена из трех турецких F-16. — Захожу на «бандита» на ангел тридцать четыре[134].
— Я «Сталкер три-один», принял, — ответил ведущий пары украинских МиГ-29. — Заходим на цель на ангел-двадцать девять[135]..
— Всем «Сталкерам», переключиться на канал синий-семь.
— Я «два-два», переключаюсь на синий-семь.
— Второй, подтверждаю.
— Третий, подтверждаю.
— Я «три-один», переключаюсь на канал синий-семь.
— Второй, принял, — пилот каждого истребителя переключил лазерный приемник на частоту, соответствующую той, на которой работал лидар DC-10, при помощи которого Люгер отслеживал неопознанный самолет. Поскольку радары истребителей не могли надежно засечь малозаметный самолет, лидар DC-10 был настроен на единственную частоту, при которой было возможно отслеживать самолеты. Как знал Дэвид Люгер, первый конструктор Метеора Мт-179, это был единственный способ отследить его.