— Сир Джон Скрипач! — объявил герольд. — Сир Франклин из дома Фреев, рыцарь из Близнецов, принесший клятву верности владыке Переправы! Выйдите на ристалище и явите вашу доблесть!
Дунк мог только стоять и смотреть, как крупный вороной жеребец Скрипача рысью выбежал на поле в вихре развевающегося синего шелка и золотых мечей и скрипок. Панцирь у Скрипача тоже был синий, как и его наколенники, налокотники, наголенники и оплечье. Кольчуга же была позолочена. Сир Франклин восседал на сером в яблоках жеребце с развевающейся серебристой гривой, под масть его серым шелкам и серебристым доспехам. Они сошлись и разъехались, и съехались снова. Дунк стоял и смотрел, но ничего не видел. «Дунк-чурбан, темный, как погреб, — упрекнул он себя. — У него на щите слизняк! Как можно было проиграть человеку, у которого на щите слизняк?»
Вокруг раздались восторженные крики. Подняв глаза, Дунк увидел, что Франклин Фрей повержен. Скрипач спешился, чтобы помочь упавшему противнику подняться на ноги. «Он на шаг ближе к драконьему яйцу, — подумал Дунк, — а я где?»
Приближаясь к боковому выходу из крепости, Дунк наткнулся на труппу карликов со вчерашнего пира, которые готовились уезжать. Они запрягали пони в свинью на колесиках и во вторую повозку более обыденного вида. Он увидел, что ил шестеро, один меньше и уродливей другого. Некоторые походили на детей, но все они были такие маленькие, что определить, кто тут взрослый, кто ребенок, было трудно. При дневном свете, в замшевых штанах и грубых домотканых плащах с капюшонами, они выглядели далеко не такими забавными, как на пиру.
— Доброго вам утра! — любезно поздоровался Дунк. — Собираетесь в дорогу? На востоке тучи, смотрите, как бы дождя не было.
Ему ничего не ответили, только самый уродливый из карликов злобно зыркнул на него исподлобья. «Не тот ли это карлик, которого я стащил с леди Баттервелл вчера вечером?» Вблизи от коротышки несло сортиром. Дунк только раз вдохнул — и тут же ускорил шаг, торопясь миновать их.
Дунку показалось, что на то, чтобы пройти через Молочный замок, у него ушло столько же времени, сколько в свое время потребовалось им с Эггом, чтобы миновать пески Дорна. Он держался вплотную к стене и время от времени прислонялся к ней. Каждый раз, как он поворачивал голову, мир вокруг расплывался. «Воды, — подумал он, — мне надо напиться воды, а то я сейчас рухну».
Проходивший мимо конюх объяснил, как найти ближайший колодец. У колодца Дунк и обнаружил Кайла Кота, который вполголоса беседовал с Мейнардом Пламмом. Сир Кайл уныло сутулился, однако, услышав шаги Дунка, поднял голову.
— Сир Дункан? Мы слышали, что вы не то погибли, не то умираете...
Дунк потер виски.
— Нет. Я всего лишь жалею, что не умер.
— Как я вас понимаю! — вздохнул сир Кайл. — Лорд Касвелл меня не признал! Когда я напомнил ему, как вырезал для него его первый меч, он уставился на меня, как на безумного. И заявил, что в Горьком Мосту нет места таким хилым рыцарям, каким я себя выказал!
Кот горько расхохотался.
— И он забрал мое оружие и доспехи. И коня тоже. Что же мне теперь делать?
Дунку нечем было его утешить. Даже вольный всадник — не всадник, если у него нет коня, и даже тем, кто торгует своим мечом, нужно иметь меч.
— Что ж, добудете себе другого коня, — сказал Дунк, вытаскивая из колодца ведро. — В Семи Королевствах лошадей предостаточно. Найдете себе другого лорда, который даст вам оружие...
Он сложил ладони горсточкой, зачерпнул воды и стал пить.
— Другого лорда... Ага, как же. Нет ли у вас такого на примете? Я ведь не так молод и силен, как вы. И не так велик ростом. На здоровяков спрос всегда есть. Вот, к примеру, лорд Баттервелл любит, чтобы ему служили высокие рыцари. Взгляните хотя бы на этого Тома Хеддла. Вы видали, как он бьется на турнире? Он выбил из седла всех своих противников! И, кстати, сынок Молнии тоже. Как и Скрипач. Вот бы он оказался моим противником вместо Касвелла! Он не берет выкупа. Он говорит, что ему ничего не нужно, кроме драконьего яйца... драконьего яйца и дружбы поверженных противников. Истинный цветок рыцарства!
Мейнард Пламм расхохотался.
— Как же, цветок! Скажите лучше, скрипка рыцарства. Этот малый играет с бурей, и, когда она разразится, всем нам лучше очутиться подальше отсюда.
— Не берет выкупа? — переспросил Дунк. — Воистину благородный жест!
— Легко быть благородным, когда кошель у тебя набит золотом, — возразил сир Мейнард. — Это вам урок, сир Дункан, если только у вас хватит ума ему последовать. Вам еще не поздно убраться отсюда.
— Убраться? Куда?
Сир Мейнард пожал плечами.
— Куда угодно. В Винтерфелл, в Летний Замок, в Асшай, на границу Теней. Неважно куда, главное — подальше отсюда. Заберите своего коня, доспехи, выберитесь из замка через калитку. Вас никто не хватится. Улитка готовится к новому поединку, а остальным нет дела ни до чего, кроме турнира.
На какое-то мгновение Дунк поддался было искушению. Пока у него есть конь и доспехи, он останется рыцарем... или чем-то вроде рыцаря. А без коня, без оружия он будет не более чем бродягой. Рослым, сильным, но все равно бродягой. Но его оружие и доспехи принадлежат теперь сиру Утору. Как и Гром. Лучше уж быть бродягой, чем вором. В Блошином Конце, в компании Хорька, Рейфа и Пудинга, он был и тем и другим, но старик спас его от такой жизни. Дунк знал, что сказал бы сир Арлан аз Пениитри на предложение Пламма. Но сир Арлан был мертв, и потому Длик сказал это вместо него.
— Даже у межевого рыцаря есть своя честь.
— И что вы предпочли бы: умереть с незапятнанной честью или жить с запятнанной? О нет, можете не отвечать, я и так знаю, что вы скажете. Забирайте вашего мальчишку и бегите, рыцарь-висельник. Бегите, пока ваш герб не оказался предзнаменованием вашей судьбы.
— Откуда вам знать мою судьбу? — огрызнулся Дунк. — Может, вам тоже сон приснился, как Джону Скрипачу? И что вы знаете об Эгге?
— Ничего, кроме того, что щенку нечего делать в волчьей стае, — отвечал Терн. — Белые Стены — нездоровое место для мальчика.
— А чем закончился ваш поединок, сир? — осведомился Дунк.
— А я решил не соваться на ристалище. Кругом полно дурных предзнаменований. Как вам кажется, кто намерен претендовать на драконье яйцо, а?
«Ну уж точно не я!» — подумал Дунк.
— Про то ведают боги, а не я.
— А вы пораскиньте мозгами, сир. Глаза-то у вас на месте!
Дунк поразмыслил.
— Скрипач?
— Великолепно! А не могли бы вы объяснить, отчего вы так думаете?
— Ну, я просто... у меня такое ощущение.
— Вот и у меня тоже, — ответил Мейнард Пламм. — И это очень нехорошее ощущение. Сдается мне, что ни одному рыцарю, будь он мужчина или мальчишка, не стоит вставать поперек дороги нашему Скрипачу.
Эгг деловито чистил Грома возле их палатки, но взгляд у него был отсутствующий. «Мальчик переживает из-за моего поражения».
— Ну хватит, хватит! — сказал ему Дунк. — Еще немного, и Гром сделается таким же лысым, как ты.
— Сир?! — Эгг выронил щетку. — Я знал, я знал, что никакой дурацкий слизняк вас не убьет!
Он бросился ему на шею.
Дунк сдернул с мальчишки соломенную шляпу с обвисшими полями и нахлобучил ее себе на голову.
— Мейстер сказал, что ты удрал с моими доспехами.
Эгг с негодованием отобрал у него шляпу.
— Сир, я вычистил вашу кольчугу, отполировал ваши наголенники, оплечье и панцирь, но ваш шлем треснул и помялся в том месте, куда ударило копье сира Утора. Вам придется отдать его оружейнику, чтобы тот его выправил.
— Пусть сир Утор сам его выправляет. Теперь это его доспехи.
«Ни коня, ни меча, ни доспехов. Быть может, эти карлики возьмут меня в свою труппу... Забавное будет зрелище: шесть карликов лупят свиными пузырями великана».
— И Гром теперь тоже его. Идем. Доставим их ему и пожелаем ему успеха в следующих поединках.
— Прямо сейчас, сир? Вы не собираетесь уплатить выкуп за Грома?
— Выкуп? Чем, парень? Галькой и овечьим навозом?
— Я об этом уже подумал, сир. Если бы вы заняли денег...
Дунк перебил его.
— Нет, Эгг, взаймы мне столько денег никто не даст. С какой стати? Кто я такой? Здоровенный деревенский олух, называвший себя рыцарем, пока какой-то слизняк с палкой едва не отшиб ему голову.
— Ну, можно отдать Грозу, сир. А я буду снова ездить на Мейстере. Мы поедем в Летний Замок. Вы можете поступить на службу к моему отцу. В его конюшнях полно лошадей. У вас будет и боевой конь, и кобыла.
Эгг хотел ему только добра, но Дунк решительно не мог вернуться в Летний Замок. Побитым, униженным, без денег, проситься на службу, не имея даже собственного меча? Ни за что.
— Слушай, парень, — сказал он, — это очень любезно с твоей стороны, но мне не нужны объедки со стола твоего батюшки или из его конюшен. Наверно, пришла нам пора расставаться.
На худой конец всегда можно устроиться в городскую стражу в Ланниспорте или Староместе. Там любят крепких парней. «Я обил башкой все притолоки от Ланниспорта до Королевской Гавани, может быть, пора мне начать зарабатывать на своем росте деньги, а не одни только шишки». Но у стражников не бывает оруженосцев.
— Я научил тебя всему, чему мог, хотя это и немного. Теперь тебе лучше найти настоящего оружейного мастера, который позаботится о твоем обучении, свирепого старого рыцаря, который знает, с какой стороны за копье берутся.
— Не хочу настоящего оружейного мастера, — сказал Эгг. — Я хочу с вами! Может, все-таки воспользуемся моим...
— Ни в коем случае. И слышать об этом не желаю. Ступай, собери мои доспехи. Вручим их сиру Утору с подобающими любезностями. Плохое оттягивать не стоит — от этого оно становится только хуже.
Эгг пнул ногой землю. Он был весь поникший, как поля его шляпы.
— Хорошо, сир... Как скажете...
Снаружи шатер сира Утора выглядел совсем простым: большое квадратное сооружение из серо-бурой парусины, растянутое на пеньковых веревках. На центральном шесте, над длинным серым вымпелом, красовалась серебряная улитка, но это было единственное украшение шатра.