Тарент тоже строго охранялся. В нем разместили постоянный гарнизон, а жителям запрещалось покидать город. Степень наказания за их измену решено было определить, когда обстановка в Италии станет более спокойной (Ливий, XXVII, 25, 1–2).
Этим летом римляне вновь дали карфагенянам почувствовать, что такое война на собственной территории. Марк Валерий Левин, выполняя распоряжение сената, предписывавшего не ограничиваться только обороной, с эскадрой в сто кораблей организовал набег на африканское побережье. Высадившись поблизости от Клупеи, римский десант произвел большие опустошения, не встретив почти никакого отпора. Прекратить грабеж заставило только известие о приближающемся флоте пунийцев. Эскадра Левина вышла в море и, не успев отойти далеко, встретилась с карфагенской, насчитывавшей восемьдесят три корабля. В последовавшем бою победили римляне, захватив восемнадцать неприятельских кораблей, после чего с большой добычей вернулись в Лилибей (Ливий, XХVII, 29, 7–8).
Консульские войска продолжали наступление на юг Италии. Правда, прибытие Марцелла к своей армии было задержано выполнением данных им ранее религиозных обетов, а пока Криспин предпринял попытку осадить Локры, один из немногих портов, остававшихся еще в распоряжении Ганнибала. Но осаду пришлось бросить, так как стало известно, что пунийское войско подошло к Лацинию, и Криспин поспешил на соединение с армией Марцелла. Они разбили свои лагери в Апулии, милях в трех друг от друга, между городами Венузией и Бантией. Вскоре туда же подошел и Ганнибал, оставивший Лициний, как только узнал о снятии осады с Локр. Римские консулы, уверенные в своем превосходстве, день за днем выстраивали свои войска, надеясь на генеральное сражение, которое для пунийской армии должно было бы стать последним. Ганнибал, сходным образом оценивая соотношение сил, от битвы уклонялся, надеясь найти возможность для засады. Пока что все ограничивалось небольшими стычками с переменным успехом (Ливий, XXVII, 25, 7–14; 26, 1–3).
Создавшееся положение никак не устраивало консулов. Время шло, враг был слаб, но добить его не удавалось. Чтобы результаты летней кампании не свелись к охоте за пунийскими разъездами, римские полководцы решили возобновить осаду Локр. Луцию Цинцию Алименту с частью сицилийского флота предписывалось блокировать город с моря, а на суше осаду должен был вести отряд из гарнизона Тарента. Осада еще не началась, а о планах римского командования стало известно Ганнибалу – ему донес кто-то из жителей Фурий. Не теряя времени, он расположил под холмом у Петелии, мимо которой должен был проходить римский отряд, засаду из трех тысяч всадников и двух тысяч пехотинцев. На этот раз все прошло удачно. Шедшие безо всякой разведки римляне были застигнуты врасплох и рассеяны, потеряв около двух тысяч убитыми и около полутора тысяч пленными. Уцелевшие вернулись в Тарент (Ливий, XXVII, 20, 3–6).
Тем временем противостояние консульских и пунийских войск продолжалось. Их позиции разделяла цепь лесистых холмов, и многие римские офицеры опасались, что Ганнибал займет ее, поставив римлян в сложное положение, если те сами его не опередят. Марцелл решил, что, прежде чем начинать подобные маневры, необходимо должным образом провести рекогносцировку местности, причем на этот раз ему захотелось осмотреть все лично. Его авантюризмом заразился и Криспин, и вот оба консула, а вместе с ними два военных трибуна, одним из которых был сын Марцелла, и два префекта союзников, взяв с собой всадников – сорок фрегелланцев, сто восемьдесят этрусков и человек тридцать легких пехотинцев (велитов), отправились изучать окрестные высоты. Ни Марцелл, ни его спутники, конечно, не могли догадаться, что именно в этот день отряд нумидийцев выберет себе место для засады как раз на одном из интересующих римлян холмов. Внезапно, когда они находились во впадине, готовясь начать подъем, часть нумидийцев отрезала им путь к лагерю, другая атаковала с фронта. Все происходило на глазах у римских воинов, оставшихся в лагере, но прийти на помощь никто из них не успел. В ходе скоротечного боя погибли консул Марцелл, военный трибун Авл Манлий, префект союзников Маний Авлий и еще сорок три всадника, в основном, вероятно, фрегелланцы, так как этруски бежали первыми. В плен попали восемнадцать всадников и префект союзников Луций Аррений. Консул Криспин и сын Марцелла получили ранения и едва избежали смерти или плена (Полибий, X, 32, 1–6; Ливий, XXVII, 26, 7–14; 18, 27). Рассказ Аппиана вновь сильно отличается от варианта Полибия и Ливия. В соответствии с ним Марцелл сам с тремястами всадниками напал на нумидийских мародеров, но когда к врагу подошло подкрепление, многие из римских конников бежали, а Марцелл, не замечая этого и продолжая рваться вперед, был в итоге убит (Аппиан, Ганнибал, 50). Впрочем, еще Тит Ливий упоминал о разноречивости сведений источников о смерти Марцелла: «При всех различиях большинство согласно в том, что Марцелл вышел из лагеря ознакомиться с местом, и все – что попал в ловушку» (Ливий, XXVII, 27, 14). Так один из самых способных римских полководцев, завоеватель Сиракуз и большей части Сицилии, до сих пор наиболее успешно противостоявший Ганнибалу, был убит в результате собственной неосторожности и самонадеянности.
Узнав о гибели консула, Ганнибал сразу же перенес свой лагерь на роковой для Марцелла холм и приказал захоронить его тело. Криспин, пребывавший в растерянности после всего случившегося, ночью снялся со стоянки и отступил в горы, хорошо укрепившись на новом месте. Небольшая кавалерийская стычка оказалась для Ганнибала столь же полезной, как и выигранная битва: вражеский командир убит, его войско отступило, и у пунийцев на некоторое время оказались развязаны руки. Кроме того, Ганнибал поспешил воспользоваться и тем, что к нему попало кольцо с личной печатью консула. Впрочем, здесь Криспин его опередил, сразу же разослав гонцов во все окрестные города с сообщением, что Марцелл убит и нельзя больше верить приказам, подписанным его именем. Это помогло сорвать попытку Ганнибала захватить Салапию. Римский перебежчик принес в этот город письмо якобы от Марцелла, где тот предупреждал, что скоро придет и его необходимо принять. Заподозрив хитрость, жители Салапии подготовились совсем не так, как рассчитывал Ганнибал. Когда ночью его армия приблизилась к городским стенам, идущие во главе колонны перебежчики, для большего правдоподобия экипированные в трофейные римские доспехи, были без проблем пропущены через ворота, но потом, когда воротная решетка опустилась, всех их перебили. Ганнибал, который никак не мог помочь своим оказавшимся в западне солдатам, ушел от Салапии к Локрам, осаду которых вел Луций Цинний (Ливий, XXVII, 28, 1–13).
Как и в прошлый раз, Локры Ганнибалу удалось спасти. Гонец сообщил коменданту города Магону, который уже отчаивался удержать оборону, что на помощь идет пунийская армия, а впереди нее движется нумидийская конница. Ободренный этим, Магон повел своих воинов на вылазку. Бой шел на равных, но когда в тыл римлянам ударили нумидийцы, те дрогнули и, бросив осадные машины, бежали к берегу, где стоял их флот, и спаслись, выйдя в море (Ливий, XXVII, 14–17).
Уход Ганнибала на юг позволил Криспину перевести дух. Страдая от тяжелых ран, он не мог полноценно руководить армией и отступил со своими легионами к Капуе, едва пережив дорогу. Контролировать оставленное направление он поручил военному трибуну Марку Марцеллу, передав ему власть над войсками погибшего отца. Написав обо всем случившемся в Рим и опасаясь, что Ганнибал, развивая успех, пойдет отвоевывать Тарент, Криспин просил прислать ему легатов, с которыми он мог бы выработать дальнейший план действий. Из Рима на смену Марцеллу-младшему отправили Фабия Максима-младшего, а к Криспину трех легатов: Секста Юлия Цезаря, Луция Лициния Поллиона и Луция Цинция Алимента. Будучи не в силах прибыть в город, Криспин назначил диктатором для проведения приближающихся консульских выборов Тита Манлия Торквата. Вскоре после этого сам Криспин умер от ран (Ливий, XXVII, 29, 1–6; 33, 6).
Итак, по сравнению с предыдущей кампания 208 г. до н. э. могла считаться для Ганнибала достаточно успешной. Не понеся больших потерь (кроме разве что шестисот римских перебежчиков в Салапии), он удержал почти все свои территории, избавился от обоих римских консулов, на некоторое время лишив вражескую армию необходимого управления и сильно подорвав планы сената. Тем самым его армия сохранила шанс продержаться до подхода из Испании воинов Гасдрубала и с новой силой продолжить борьбу.
Испания, 208 г. до н. э
После взятия Сципионом Нового Карфагена вплоть до следующего, 208 г. до н. э. в Испании не происходило активных боевых действий, а борьба продолжалась методами дипломатии. Римское войско непрерывно пополнялось, так как вожди иберийских племен, успевшие разочароваться в правлении карфагенян, искали только удобного случая, чтобы отколоться. Расчет Сципиона на то, что с захватом в Новом Карфагене иберийских заложников он сможет располагать силами выдавших их племен, полностью оправдался. Одним из первых на сторону римлян перешел вождь эдетанов Эдескон. Его, помимо желания вернуть оказавшихся теперь во власти Сципиона жену и детей, вдохновляла надежда возглавить другие иберийские племена, которые, по его мысли, скоро неминуемо должны были одно за другим добиваться союза с римлянами. Публий, конечно же, вернул ему семью и признал другом римского народа. Примеру Эдескона вскоре последовали и другие иберийские вожди со своими отрядами, в частности, покинувшие армию Гасдрубала Баркида Мандоний и Индебил (Полибий, Х, 34–35; Ливий, XXVII, 17, 1–3).
Время шло, силы римлян росли, а у карфагенян убывали. Понимая, что дальнейшее промедление грозит только ухудшением и без того сложного положения, Гасдрубал решился перейти в наступление. По словам Полибия, в случае поражения пунийский военачальник намеревался пробиться в Галлию, откуда, набрав пополнения из местных племен, идти в Италию на помощь Ганнибалу (Полибий, Х, 37, 3–5). Надо полагать, что, если бы Гасдрубалу удалось победить, целью его дальнейшего похода тоже стала бы Италия, как это и планировалось в Карфагене, но в этом случае он допускал возможным потратить определенное время на улаживание отношений со своими коллегами-полководцами и, возможно, объединение армий.