Они сражаются за нас
Три танкиста(О Героях ДНР — механике-водителе Сергее Ракуленко, наводчике-операторе Андрее Зайцеве и командире танка Валерии Быбко)
1. Герои
К своему удивлению, хотя удивляться здесь особенно было нечему, я узнал о трех танкистах, которые совершили подвиг под Логвиново в Донбассе. В феврале 2015 года армия ДНР разделалась с вэсэушниками, которые рвались к границе с Россией и пытались отрезать ДНР от ЛНР, и угодили в «котел». Так вот захлопнули этот «котел» в Логвиново вместе с бойцами танкисты.
На официальном сайте Донецкой Народной Республики нашел Указ Главы Донецкой Республики № 167 от 5 мая 2015 года:
«За весомый вклад в оборону Донецкой Народной Республики, умелое руководство личным составом, проявленные мужество, храбрость и активное участие в боях с армией противника ПОСТАНОВЛЯЮ:
Присвоить Звание Героя Донецкой Республики и наградить медалью “Золотая Звезда” механика-водителя Ракуленко Сергея Александровича.
Глава Донецкой Народной Республики А.В. Захарченко».
На том же сайте — Указ Главы Донецкой Республики № 166 от 5 мая 2015 года:
«За весомый вклад в оборону Донецкой Народной Республики, умелое руководство личным составом, проявленные мужество, храбрость и активное участие в боях с армией противника ПОСТАНОВЛЯЮ:
Присвоить Звание Героя Донецкой Республики и наградить медалью “Золотая Звезда” наводчика-оператора Зайцева Андрея Викторовича.
Глава Донецкой Народной Республики А.В. Захарченко».
И еще на сайте — Указ Главы Донецкой Республики № 168 от 5 мая 2015 года:
«За весомый вклад в оборону Донецкой Народной Республики, умелое руководство личным составом, проявленные мужество, храбрость и активное участие в боях с армией противника ПОСТАНОВЛЯЮ:
Присвоить Звание Героя Донецкой Республики и наградить медалью “Золотая Звезда” командира танка Быбко Валерия Александровича.
Глава Донецкой Народной Республики А.В. Захарченко».
Эти трое — Сергей Ракуленко, Андрей Зайцев и Валерий Быбко — и оказались теми отважными танкистами.
Узнав, что Ракуленко и Зайцев родом из Тореза, попросил библиотеку имени Е. Исаева Воронежа связаться с коллегами из торезской центральной библиотеки, с которыми они проводили по скайпу видеомосты, сообщить сведения об этих бойцах.
Из торезской центральной библиотеки прислали:
«18 ноября. Здравствуйте, уважаемый Михаил Иванович! Приносим свои извинения по причине того, что Антонина Петровна сейчас на больничном, и мы не сразу ответили на Ваше письмо. Благодарим Вас за проявленный интерес к нашим героям и с большой радостью предоставим информацию, которая у нас есть.
С уважением, зав. отделом обслуживания
Ирина Сергеевна Тихонова».
2. Рассказ Ракуленко и Быбко
Тем временем нашел в Интернете на сайте Министерства информации ДНР интервью Сергея Ракуленко и Валерия Быбко 21 марта 2016 года.
«Ракуленко:
— Родился я в Торезе. Я шахтер. 25 лет — подземного (стажа — от авт.). Электрослесарь. В 1974—1976-м служил в танковых войсках в должности механика-водителя. И сейчас.
Быбко:
— Я родился в Томской области… Переехали сюда. Закончил школу. Горный техникум. Работал в шахте. Служил в 1988—1990-м. Это Советская армия была. В танковых войсках, по специальности. С началом войны пришел в армию ДНР защищать Республику.
Журналист:
— Как вами принималось решение о том, что вы должны защищать республику?
Быбко:
— Я видел, что страна идет в упадок. Что-то должно поменяться. Видно было, что народ готов к этому, и, когда этому воспротивились олигархи, которым это неинтересно, которые пляшут под дудку европейцев и заокеанских товарищей, которые не совсем товарищи, так сказать, было принято решение. А почему бы и нет? Я же в свое время прошел обучение. На меня страна потратила средства. Я должен как-то отдать долг. Мы давали присягу Советскому Союзу. Но так как такой страны нет, остался от нее костяк. Российская Федерация — это костяк от нее. А то, что отвалилось, пускай отваливается. Я считаю, что наши области должны быть там, так же, как и Крым. Я рад за ребят с Крыма. Молодцы! Красавцы. И я, допустим, вижу, ДНР, как субъект Российской Федерации. Это мое личное мнение. И если кто к нему присоединится, буду рад.
Журналист:
— Насколько мне известно, самый знаменательный у вас бой произошел 12 февраля 2015 года.
Ракуленко:
— Да, в Логвиново.
Журналист:
— Расскажите, пожалуйста. Очень интересно.
Быбко:
— Начнем с того, что мы считаем этот день своим вторым днем рождения.
Ракуленко:
— Нас бросили под Логвиново на усиление. Все знают «котел» дебальцевский. И перерезали последнюю дорогу снабжения укропам. Положение там тяжелое было. Ребята, пехота, разведка там хорошо сработали. И надо было помочь удержать. И нас послали. Мы, я думаю, нормально отработали. Как обычно, и до этого. Экипаж советский. Работали спокойно. Конечно, страшновато. Это было, и всегда было, и есть. Не надо тут лукавить. Но то, что надо было делать работу, мы сделали.
Журналист:
— Вы в одиночку, ваша машина вышла против пяти танков.
Ракуленко:
— Ну да, вышли…
Быбко:
— Там было и больше.
Ракуленко:
— Вышли они — да. Но то, что по Интернету: у них две машины там отказало по каким-то причинам. Это было укроповское видение боя с их стороны. Сейчас это в Интернете есть. Реально на тот момент три машины против нас. Позиция у них: они шли сверху вниз. Логвиново находится под бугром. Дорога там через мост одна-единственная.
Быбко:
— Позиционно их обыграли. Две машины с ходу положили. А с третьей одновременный выстрел получился. Я видел его вспышку, свой откат слышал. Что у нас выстрел сработал, и начал заряжаться лоток. Потом удар. Темно. Потом опять включился. С Андреем друг на друга. Смотрю, он в крови, по мне течет. Ну, понятно, у Андрея с приборов наведения искры посыпались. Понятно, все замкнуло. Массу выбило. Башню заклинило. Вижу, машина горит. У нас гарь идет. У меня люк оторван командирский. Наполовину. Причем я его толкнул, но не подумал, так он нетяжело поднимается. А когда оборваны…
Ракуленко:
— Его перекосило.
Быбко:
— Да, одну навесу сбило. Я его все-таки вытолкнул.
Журналист:
— И Вы с наводчиком выбрались из машины.
Быбко:
— Да.
Журналист:
— А Сергей остался в машине…
Ракуленко:
— Да, я вспышку…
Быбко:
— Ощутил на себе. Я — тоже удар. Потому-то не слышал, я ему кричал.
Ракуленко:
— Я не помню. Приказ был машину покинуть, когда в нас попали. Я в этот момент уже… Вспышку — наша машина работает, ихняя. Вспышку противника, выстрел ихний. Потом очнулся. Машина заглохла. Рация не работает. Пришлось открывать люк. Удалось со второго раза, тоже подклинило. Видать что-то попало под башню. Открыл. Башня горит. Глянул…
Быбко:
— Этот момент интересный…
Ракуленко:
— Машину надо было…
Быбко:
— Мы с Андреем в сторонку в кустики. Поворачиваюсь, думаю, сейчас его, — показал на Сергея Ракуленко, — буду возвращаться. Смотрю, а машина запустилась. Раз — и в сторонку. А там подбитый 66 й (автомобиль — от авт.) стоял.
Ракуленко:
— «КамаЗ» еще был.
Быбко:
— Да, колонну расстреляли «укроповскую». Те пытались прорваться, их перебили.
Ракуленко:
— А вообще там техники… А потом мы выбрались до своих. Там пехота, казаки были — ребята. Прикрыли.
Быбко:
— Ребята, они нас прикрывали. Мы отходили, а они нас прикрывали.
Ракуленко:
— Реально хорошо прикрывали…
Журналист:
— Слава Богу, вышли. Весь экипаж жив.
Ракуленко:
— Они раненые, — показал на Валерия Быбко. — Меня ранило потом. Ребят отправили в госпиталь, а я помогал выгружать снаряды. Короче, малость в окружении были еще до вечера. И там уже ранило в ногу. Пришлось до своих выползать.
Журналист:
— Звания Героя Донецкой Республики — это высшее звание Республики. Мне хотелось узнать ваше отношение, что вы вдруг неожиданно для себя стали Героями. Как это было?
Ракуленко:
— Мне сказали в госпитале. Приехали. Конечно, это было приятно. Что заметили. Там у ребят много, очень много подвигов. Может, меньше нашего, и пехота там хорошо, и разведка. В Логвиново вообще молодцы. Там стояли.
Журналист:
— Как люди относятся к вам? Уважают?
Быбко:
— В троллейбусе узнают. Руку пожимают. Обнимаются. Ну, по-доброму. Вообще со времени ведения боев я не видел к нам плохого отношения. Я не привык смотреть на жизнь через розовые очки. Суровая правда, но люди рады. Вот насколько я вижу. Рады, что есть мы. Армия ДНР.
Ракуленко:
— Спасибо тем, кто нам в Логвиново, в Еленовке помогли, с кем мы работали. Я имею в виду и пехоту, и всех. Разведка, артиллеристы. Самоходки. Это дорогого стоит.
Быбко:
— Смотрю, сейчас в России хорошо: и выделяют на армию, и контролируют. Чтобы деньги шли целенаправленно.
Ракуленко:
— Так и у нас будет.
Быбко:
— Это не одним днем делается. Наладится. Как я смотрел, порядок на улицах наводят. Так и в сфере управления наведется порядок и будет поддерживаться. Навести порядок и потом его поддерживать и контролировать. Так во всем. От порядка на улицах до порядка во власти».
3. Статья «Главный бой танкиста Серого»
Из торезской центральной библиотеки прислали статью «Главный бой танкиста Серого» в журнале «Ровесники».
В ней я нашел еще много интересного.
Ракуленко, которого автор статьи называл Серым, поведал читателям:
«Я в армии еще на Т-54 служил, а в учебке у нас вообще Т-34 были! Сначала боялся. Думаю: как с таким монстром справиться? Но потом ничего, привык. Руки-ноги помнят, что делать…»
Как говорят, тяжело в учении, легко в бою.
Серый о бое в Логвиново:
«Все свои позиции мы “делали ногами”, как учили в Советской армии. Прошлись, посмотрели варианты, куда отходить. Оборудовали основную позицию, запасную. И так вышло, что 12 февраля выскочили на основную позицию и опередили “укров” минуты на две раньше до того, как они нас заметили… Получилось: три машины против нашей одной. Шансов у нас не было. Но они нас не заметили! Они шли сверху и, если бы заметили, — расстреляли нас».
Танкисты вовремя и удачно выбрали позицию перед боем.
Ракуленко: «Наводчик у нас классный! Мы ехали, а он говорил: “Я сегодня в кого-нибудь попаду! Точно попаду!” А командир смеялся: “Попади хоть в кого-нибудь!”»
Здесь же я прочитал и про попадание в танк и о том, как Ракуленко «малость в окружении был»…
Серый:
«…У нас заклинило пушку… Машина загорелась, ребята выскочили, потом я. Я ее отвел под насыпь, машина была на ходу нормально. Хотел спасти, так сказать. Но они на другой день просто расстреляли ее пустую. Экипаж был живой: командир контуженный, у наводчика повреждена нижняя челюсть… После того, как их эвакуировали (командира и наводчика — от авт.), я остался. Нас отрезали. Еще целый день мы отбивались в окружении с пехотинцами… Потом меня зацепило, пришлось километра два ползти по полю на наши позиции, на высоту. В это время вниз спустилась третья “укровская” машина Т-64, она расстреливала нашу пехоту. Она выехала на трассу… подставила борт. И наши с высоты ее расстреляли. А я как раз лежал метрах в двадцати от нее, под насыпью. К своим удалось выйти только через несколько часов. Справа на поле были “укропы”, там стояли четыре “бэхи” (боевые машины пехоты), слева — наша высота. А между ними я. Будешь шевелиться — и те и другие заметят, пристрелят, долго разбираться не будут. Так что пришлось ждать, пока наши “семьдесятдвойки” не пошли в атаку, за ними — пехота. Когда они подошли метров на сто, начал махать руками, кричать, что свой. Так меня нашли».
Ракуленко еще добавил:
«Я за несколько месяцев поменял три машины и три экипажа. Ребята, Слава Богу, живы. А вот машины, как бы это сказать, помялись».
C чувством юмора у танкистов проблем не было.
На память пришла песня с немного переиначенными словами:
Но разведка доложила точно:
И пошел, командою взметен,
По родной земле моей донбасской
Броневой ударный батальон.
Мчались танки, ветер подымая,
Наступала грозная броня.
И летели наземь басурманы,
Под напором стали и огня.
И добили — песня в том порука —
Всех врагов в атаке огневой
Три танкиста — три отважных друга —
Экипаж машины боевой!
Три танкиста — три отважных друга — Сергей Ракуленко, Андрей Зайцев и Валерий Быбко били «нациков» в Логвиново.
В конце статьи прочитал про Серого, что тот оставил военную службу и живет в Торезе, и автор призывал: «Навестите его!»
4. Переписка с торезской библиотекой. Рассказ Зайцева
Я сразу написал письмо в торезскую библиотеку:
«Дорогая Ирина Сергеевна! Дорогие сотрудники библиотеки! Огромное спасибо. Очень просил бы Вас (кого-то из сотрудников) помочь еще в сборе материала. Ведь у кого-то… жена, мама (у Серого, как его величают собратья), вот с кем мне поговорить. Или по скайпу, или ответить на вопросы. Выясните, кто есть. И как нам это осуществить… Очень жду. Надо сделать хороший материал с Вашей помощью. Ребята это заслужили. А потом публикацией пополнить вашу библиотеку. Федоров»
Мне вскоре ответили:
«Михаил Иванович, мы обязательно выясним, где родственники или знакомые, и Вам сообщим…»
А тем временем нашел интервью Зайцева, данное им 2 апреля 2019 года. Несмотря на некоторые повторения, внимательно слушал. Рассказ участника боя под Логвиново казался вещим:
«Там был бой. Я могу сказать — ад, — говорил Зайцев. — Было очень страшно. Там все сравнивали с землей. Все это началось 12 февраля 2015 года в 6:00 утра. Ранним утром. Как только стихла канонада, враг пошел в прорыв. Их решение было сломать “котел”, сделать выход, чтобы каратели оттуда вышли. Рельеф местности не позволял нам занять нормальную оборону. Там ровная местность. Перед этим хлопцы разбили колонну укроповскую, и мы заняли оборону недалеко от разбитого “Урала”. Прикрываясь на ровной местности им. И у них пошли танки в боевом порядке, пять танков. Пехота пошла. Я еще приблизил прицел — наводчиком же был. Желтые повязки. “Правый сектор”. “Азов”, — рассказывал и глубоко дышал. — Нас что спасло. Мы когда туда выскочили и заняли оборону, они нас не увидели. За экипаж свой было страшно. Когда бой прошел, меня ранило уже не в танке, а в чистой пехоте, мы отходили на поселок. Те танки, что шли в прорыв, с правой стороны их прикрывала “шестьдесятчетверка”, “бэвэшка”. Танк Т-64 Б. Это я точно помню. Она въехала прямо в здание и сверху уничтожала огневые точки, дабы дать проход этим танкам».
Я не отрывался и снова переживал.
Зайцев:
«Она сразу нас не увидела, но мы ее увидели раньше. Потому что, если бы мы остались на поселке, нас бы спалили сразу. Потому что когда мы заняли оборону за вот этим “Уралом” разбитым, эта машина “укроповская’ просто-напросто нас не видела. Они (“укропы” — от авт.) шли без опознавательных знаков. У них не было ни белых полосок… Когда мы разбили эти танки, а она (танк Т-64 Б — от авт.) видела, что мы их били, пехоту били, “бэвэшка” выехала со здания сбоку и ударила нам кумулятивным снарядом по погону башни. У командира оторвало люк. У меня первая мысль: “В меня лупанул”. Я сразу в прицел, и “бэвэшка’ показала свой бок. А автомат заряжения заклинило, потому что когда попадание было в танк, сбоку полетели искры просто-напросто. Броня удержала. Удар пришелся со стороны командира, взорвалась кумулятивная защита. Даже, где пулемет, гильзосборник сгорел. Впереди башни на лбу коробки поразрывало. Мы выскочили из горящего танка. Когда вылезал, башня уже горела вся. Отошли метров на 20–30, заняли оборону. А Саныч (Ракуленко) не вылезал. У меня сразу мысль: “Надо Саныча доставать в любом случае”. А Саныч завел машину, отогнал ее чуть под склон. Под “Урал” разбитый поставил. Вылез из машины и говорит: “Мы можем ее забрать”. В тот момент меня ранило в лицо. Разбило зубы. Осколок просто-напросто не пошел дальше. В низинке нужно было перейти дорогу. Мы были возле остановки. Нашли ящик дымовых гранат. Закидали дорогу…»
Новое-новое.
Зайцев:
«Я разбил с орудия три танка — сто процентов. Это я видел попадания. Взрывы. С люков пламя. У меня товарищ со мной служил. Он как раз в этом бою участвовал. Его тоже ранило, он сейчас со мной в строю… Я служил. Это 95–96 год, Луганская область… Что мне вручили Звезду Героя, это для меня было неожиданно…»
Впоследствии Зайцев стал преподавателем в Донецком общевойсковом военном училище и учил бойцов.
Теперь хотелось поговорить с танкистами об их детстве, о юности, службе, об их родных, окунуться в мир, сделавших их такими.
Три танкиста
Часто заглядывал в электронную почту и ждал весточки из торезской центральной библиотеки, уже представляя, как заговорю с тем же Серым. Ждал день. Два. Снова посылал запрос, думая, что вот-вот выполнят обещание и сведут меня с людьми. Прошла неделя, а меня не вспоминали. Когда попросил через исаевскую библиотеку пошевелить торезцев, мне прислали ответ:
«30 ноября 2022
Из Тореза
Добрый день (обращались к директору исаевской библиотеки)!
Отвечаю сразу, как появилась первая возможность. Две недели болела, серьезно болела, неврология.
Не до работы на компьютере. И сейчас восстановилась не полностью. Но планирование-отчетность, вышла.
Краеведением занимаюсь по зову души. Информацию о Героях Республики собираю с 2015 года.
О просьбе писателя знаю. С трудом нашла контакты нашего Героя. Некоторое время назад чисто случайно муж моей родной сестры упомянул, что знает Сергея».
Нашла! — я чуть не подпрыгнул от радости, предвкушая разговор с Серым.
Дальше в ответе:
«Дал номер его телефона. Я созвонилась с ним, побеседовали, очень приятный человек. Изложила ему просьбу писателя Федорова».
Ну!
И:
«Сергей Александрович поблагодарил за оказанное ему внимание и в деликатной форме дал понять, что не готов к разговору. Видимо, имея не очень положительный опыт общения с журналистом. Подробностей я не знаю.
Мое личное мнение: говорить сейчас об этом некорректно. Эти люди столько видели и пережили, что нам и представить сложно.
По-прежнему гибнут люди, только в нашей системе у двоих сотрудниц погибли сыновья и муж. Столько поломанных судеб.
Мы, можно сказать, в глубоком тылу, а 14 числа и сегодня у нас в полчетвертого утра снова был обстрел. Снова сообщения о минировании школ и садиков по всей Республике. Это все очень реально, и не знаешь, куда прилетит в следующий раз… С уважением, Антонина Петровна Гладкова».
Хотелось спросить: а Зайцев? Он ведь тоже торезовец. О нем поинтересовались… Выходило, мои надежды оказались тщетными. Лишь пульсировало: «А зачем обещали…» Хотя сотрудников библиотеки оправдывало: Торез обстреливают, Гладкова болеет. С чем не соглашался: а что, помимо больной сотрудницы, не нашлось, кому помочь? И призыв «навестить Серого» показался шуткой.
Мне терять время было нельзя, и я, откуда мог, черпал материал и писал о защитниках Донбасса.
Нет-нет и взбадривал себя:
«Три танкиста — три отважных друга —
Экипаж машины боевой!..»
3 декабря 2022 года