1. Сложил голову друг Александра Крынина[64]
Мне бывший директор Михайловского кадетского корпуса Голомедов позвонил:
— Максим Иванников в госпитале в Москве… Тяжелое ранение…
Выходило, что тот, кто был другом Героя России Александра Крынина, кто мне о нем рассказывал, говорил, что отомстит за Крынина, и я об этом писал в книге «Герои СВО. Символы российского мужества», тоже попал.
Когда 3 марта 2023 года я приехал в Михайловский кадетский корпус на встречу с кадетами и рассказывал о книге про СВО, мне сказали: «Максим в реанимации». Выступив, я просил кадетов, их родных помолиться за здравие Максима Иванникова и совсем не ожидал трагического известия, когда на следующий день получил эсэмэску от заместителя директора корпуса Елены Михайловны Коротиной:
«Максима Иванникова не стало».
Не вымолили…
Меня взяла оторопь: и его… И лишь послал: где и когда будет прощание, обязательно сообщите. Мною теперь владело тягостное чувство: что же выбивают цвет армии. Или так и должно быть: кто-то должен сложить голову ради…
Вот словно чувствуя мою озабоченность, позвонил Голомедов:
— Ну, хорошего ничего… Иванников умер в госпитале… Как мне сказали: 22 и 23 февраля в госпитале гуляли… Не обрабатывали… И запустили… А они подорвались на мине… Ему одну ногу отрезали… На второй что-то… Поражение внутренних органов… Внутренние органы отказали все… Потом вроде начали работать… Но начался сепсис…
— Где лежал?
— Он попал в Бурденко — это не очень… Если бы в Вишневского… или в Мандрыке, там бы вытащили… Он в коме… С ним не говорил… Осталось трое деток… В понедельник должны приехать из Воронежа… Вторник — среда хоронить… Мать со вдовой решают вопросы… Жена Лиза — они подруги с Марьей… (женой Александра Крынина). Иванников в Клинцах (войсковая часть) был командиром взвода, потом зампотех батальона… Где подрыв, не знаю… 17 февраля произошло…
Вспоминался рассказ Максима Иванникова, который состоялся у меня с ним 9 сентября 2022 года. Он тогда многое недоговаривал, ссылаясь на то, что кого-то может задеть. А это неприлично, тем более для бывшего кадета. И не сходило с памяти: у него трое детей… Теперь сироты…
На балу в Кремле. Иванников слева
Тогда Максим рассказал, как вместе с Крыниным учились в кадетском корпусе, потом — в военном училище, как участвовали на парадах, ездили на кадетские балы, как распределились после училища в Клинцы, как служили, и он добрым словом отзывался об учителях в корпусе, о директоре корпуса, о преподавателях в училище.
Как я спросил про подвиг Саши: «Вы знаете, что произошло. Что это такое для нас поступок Крынина?» А он ответил: «Тут две стороны. Да, мы помогаем народу. Людям жилось там очень плохо и надо было помочь… Ну, а с другой стороны, кто сейчас будет помогать его ребенку?.. Он-то помог, а ему кто поможет? Его бабушке кто поможет? Его дедушке кто поможет?.. Они вкладывали свои силы, растили, воспитали вот таким, каким он стал. Чего он достиг. И все. И конец…» И добавил о Крынине: «Молодец, что я могу сказать. Он пожертвовал своей жизнью ради других. Много таких, кто так поступает. Он поступил так…»
Вот такой разговор состоялся с Максимом Иванниковым. Теперь только болела душа о друге Крынина, тоже бывшем кадете, его однополчанине Максиме Иванникове, о его родных и о детях.
Каким-то укором звучали слова Максима о Крынине:
«Ну, а с другой стороны, кто сейчас будет помогать его ребенку?.. Он-то помог, а ему кто поможет?..»
Теперь этот вопрос напрямую касался троих детей Иванникова.
2. Привезут в Воронеж
7 марта позвонил Голомедов:
— Решается вопрос, разрешат ли хоронить на Аллее Славы в Воронеже… Глава района идет к мэру…
— Что ж, конечно разрешат, — вырвалось из меня, — а как же иначе.
9 марта он сообщил:
— Захоронить на Аллее Славы отказали…
— Почему?
— Сказали, он — не Герой…
— Вот… Он же… — я сбивался от наплыва слов.
— И я о том же… Он в числе первых зашел на Украину и был там до конца…
Я наконец обрел дар речи и:
— Что с прощанием?
— Повезут в Воронеж… Военкомат в машине отказал… Ищут транспорт…
— О боже!
Я снова не мог найти слов.
Голомедов:
— Оказывается, одновременно будут хоронить троих… И весь транспорт ушел в Ростов.
Но вот пришло: директор кадетского корпуса Авдеев выручил, послал корпусной автобус за телом бывшего кадета в Москву.
«Молодец директор!»
Молодцом оказался и Голомедов.
Он приехал из Москвы проститься и прислал сообщение:
«Похороны Иванникова Максима спланированы следующим образом.
11 марта 2023, в 11.00 сбор на ул. Космонавтов, 44, погрузка участников в автобусы.
В 11.30 формирование автоколонны, выезд в сторону Будённовского кладбища.
С 12.20 сбор всех участников для прощания возле храма Богоматери Трёх Радостей, п. Масловка, Буденновское кладбище.
С 12.45 отпевание в храме…
С 13.30 вынос гроба для захоронения, похоронная процессия до места погребения.
Ориентировочно в 14.30 отъезд с кладбища на место поминок — ул. 9 января, д. 30, столовая».
Космонавтов, 44 — это адрес Михайловского кадетского корпуса.
А Буденновское кладбище где? Поискал, оказалось, нужно ехать на край города.
Через день в 10 утра я вышел из дома и, где-то даже скользя, по подмороженным с ночи улицам спешил к кадетскому корпусу. Соприкасал свое движение с кадетом Иванниковым.
Вот миновал дом с башенками, когда-то комендатуры.
«Сюда Максим уже не заглянет никогда…»
Хотя что ему там делать?
Пеналом вытянулось медицинское училище.
«Уже не засмотрится на медичек-девчонок».
За забором и с пустынным полем в тумане показался кадетский корпус.
«Сюда он уже не зайдет никогда…»
Перед проходной на тротуаре кучковались люди: женщины в возрасте и помоложе, среди которых узнал бабушку Александра Крынина Любовь Васильевну, его жену Марью. Молодые ребята подходили и друг другу стучали по плечу, обнимались. Кто-то стоял с букетами, а кто-то убегал за цветами. Вдоль дороги в ряд вытянулось с десяток машин.
Медицинское училище
Появился Голомедов, к которому все стали подходить.
Кто-то спрашивал у него:
— Как дела, Александр Иванович? Чем занимаетесь?
— Преподаю в Москве.
— А что?
— А что я еще могу…
Все понимали — о кадетах…
Вот к колонне легковушек пристроился пазик. Затем тихо подъехал черный лимузин. Все поняли: в катафалке привезли тело Максима Иванникова.
Многие подумали: он теперь в корпус не зайдет, не улыбнется преподавателям, не засмеется, не пробежится с одноклассниками по этажам, но он еще был рядом со своим родным гнездом.
3. В последний путь
Вот люди с тротуара разошлись по легковым, кто сел в пазик, и катафалк выехал вперед. За ним резко рванул пазик и пристроились легковушки. В эти ранние часы выходного дня Воронеж словно застыл. Может, кто-то из редких прохожих, пассажиров снующих маршруток спросил себя: кого везут? А кто-то и перекрестил, но чувствовалось, что город скорбит, и в противном никто бы не убедил.
Колонна медленно, чинно, как солдаты, вымеряющие шаг, двигалась по улицам. Остался сзади дом с башенками. На нем больше никогда не задержится взгляд Максима. Многоэтажки выпрямились, слезились мокрыми окнами… Машины обогнули цирк: сюда Максим не сводит своих детей… Двигались мимо строительного института… Поступи он в строительный, а не в военное училище, может, и не попал бы на Донбасс, но… Внизу под мостом распласталось водохранилище… Он в нем не поплавает… А рассыпавшиеся по льду рыбаки рисковали. Но они рисковали ради своего живота, а вот Максим — ради всех… От моста свернули на выезд из города… Высотки верхними этажами пропали в тумане… Стеной грозили не выпустить своего жителя из города… Но выпустили… Дорогу окружили березняки, в которых разбросало елочки… Сбоку потянулось железнодорожное полотно: по нему Максим уезжал на Украину воевать… Вот своими низкими крышами насупились домики пригорода: им в происходящем что-то было не по душе… И понятно, ведь везут молодого парня… Засерел бескрайний пустырь… Всю округу словно знобило…
Колонна приблизилась к сложенному как из кубиков храму.
От него в разные стороны потянулся погост.
Катафалк остановился около врат.
Гроб достали и занесли внутрь.
Под куполами висела глухая тишина, только шелестел священник, надевая облачения.
Вот пространство церкви стало наполняться людьми. Зашли бывшие кадеты, сбоку от гроба стали родные, замерла бабушка Александра Крынина и его жена Марья. Военные и гражданские заполняли свободные места. Кто-то стоял с ребенком. Кто-то держал малыша на руках. Женщина с повязкой на голове раздавала свечи, и их друг от друга зажигали.
Священник запел:
— Упокой, Господи, душу усопшего твоего раба Максима… Погибшего… Спаси…
Склонив голову, стоял директор корпуса в форме полковника-летчика. Невдалеке его заместитель Коротина с гвоздиками. Александр Голомедов держался в гуще бывших кадетов.
Батюшка:
— …Трагичен конец… Он — отец… Он — сын… В мир иной… Никто не без греха… Он искупил их перед Богом… Он не для этого жизнь отдал, чтобы мы проживали бесследно… Нас не понимают, когда мы берем в плен и нет от нас злобы… Наша задача молиться о покое… О его семье… Аминь…
Прощались.
Старший лейтенант Иванников
Люди подходили по одному к гробу и всматривались в окошечко, где видели доброе, чуть повернутое в сторону, славянское лицо молодого офицера в кителе с золотистыми погонами…
Он закрыл глаза.
Он словно отдыхал…
Отдыхал после тяжелого ратного труда…
Он как бы заслужил отдых…
И отдых пришел…
Вечный…
И самый непонятный для таких молодых.
Ненужный…
Кто-то протирал стеклышко рукой, кто-то прикасался к нему губами, кто-то смотрел, старясь запомнить…
Прощай!
Кто-то подносил ребенка…
Может, Максима?..
Кто-то глянув в стеклышко, быстро отходил…
Вот гроб вынесли. Теперь на руках курсантов он плыл по дорожке.
В стороне его ждали курсанты с повязками на рукавах и с автоматами.
Здесь покоится Максим
Вот гроб поднесли к ним и опустили на табуреты.
На него положили флаг.
Поверх легла фуражка…
Кто-то из бывших кадетов прошел и приложил рядом белые с черным кантом и вензелем погоны.
Пронеслось:
— Наши корпусные…
— Вензель великого князя Михаила Павловича…
Чье имя носит кадетский корпус.
Слово взял военком и коротко, по-военному, отметил заслуги старшего лейтенанта Иванникова и закончил:
— …награжден орденом Мужества посмертно…
Подумалось: разве только одним.
За военкомом говорил старший сержант. Он приехал из воинской части Максима. Он отметил особую стать, если так можно выразиться, его однополчанина Иванникова.
Кто-то и подумал: а что сержант приехал, мог и командир полка…
Но кто-то заметил:
— Вся часть на операции…
Военком:
— Слово учительнице…
Вышла Коротина и вспомнила, как учила светлого, жизнерадостного мальчика и как теперь тяжело переносить утрату.
Военком:
— Кто еще хочет сказать?
Многие хотели, но личные, столь тяжелые чувства не позволяли сделать и шага.
Военком снова:
— Кто желает?..
Родные, друзья, кадеты, которые учились с Максимом, стояли недвижимы.
Видя, что военком сейчас закроет митинг, у меня вырвалось:
— Голомедов!
Он должен был сказать прощальное слово, отец своим и этому кадету.
Но вместо того чтобы выйти перед людьми, Голомедов, наоборот, ушел за их спины.
«Да что ж за такое…»
Я не мог позволить, чтобы с такими словами ушел от нас Максим…
И вышел…
Читал стихи Исаева о памяти.
И закончил:
— Максим для меня Герой! Он флаг кадетского движения!
Теперь прощались…
Кто не простился в храме, а кто и подходил по второму разу.
Вот навзрыд заплакала бабушка Саши Крынина… Вот его жена Марья застыла над окошечком… Вот жена Максима Лиза — ее подвели… Вот друзья-кадеты… Вот родные… Вот, вот…
Знамя свернули и передали родным.
Максима в последний раз подняли над землей и несли десять метров, а за этими метрами ощущались сотни километров пройденных им полевых дорог и тысячи, которые должна пройти память о нем…
Вот гроб с телом ушел в нишу могилы.
Раздались выстрелы…
Оркестр заиграл гимн…
И звуки музыкальных инструментов боролись с наплывом чувств…
Появился холмик…
Его устлали цветы…
Сверху легли и оградили от невзгод венки…
Долго не расходились…
Да и как уходить от того, с кем учился, с кем служил, с кем жил, с кем детей растил…
Как?
Но и как оставаться здесь на ветру, на погосте?..
Уезжали с именем Максима Иванникова на устах…
Кто на поминки в столовую, кто сразу направляясь по делам, которые не доделал в своей жизни кадет Михайловского кадетского корпуса.
И знал, что у каждого из присутствующих в сердце затеплился уголок Максима Иванникова.
Голомедов на меня не обиделся. У него на самом деле зашкаливали чувства, и он задержался в Воронеже поминать своего выпускника.
Вечером пошел дождь, и лило, лило, пока не перекрыло улицы. Туман не отпускал город еще несколько дней. И по-прежнему слезились окна в домах…
Слезились…
4. Рассказ Лизы
Я долго не решался позвонить Лизе и поговорить, но вот 18 апреля 2023 года наш разговор состоялся.
Она рассказала:
— Мы познакомились с Максимом в 2014 году. 20 апреля. Мы встретились на Красной площади, и как раз с Максимом Саша Крынин. Максим пришел с Сашей. Вот и познакомились, общались. Он тогда, кажется, в училище был на втором курсе.
Максим и Лиза
— Как ему Москва, ведь Воронеж не сравнить… — спросил я.
— Город суеты, он не любил Москву… Встречались. Когда они оканчивали училище, думали, куда бы вместе поехать служить. Искали место. Увидели, можно вдвоем в Брянскую область, и поехали в Клинцы. Вообще у Максима всегда мысли были куда подальше: он хотел на остров Итуруп. Документы были готовы на перевод, но началась война на Украине.
— А как шла служба?
— Хорошо. За него держались. Работал. Он всегда был первым. Работать мало кто хотел, а он работал. Все могли положиться на него. Все на работе, а дети на мне. О службе я мало что знаю. Ведь он не говорил, да и я не общалась особо ни с кем, ведь трое детей. Он мог прийти: надо отдохнуть. А дети-то на мне. Он, можно сказать, пахал, пахал. Стал старшим лейтенантом, ему предлагали выдвижение, но он связывал все: как это отразится на семье, на детях. Старался дать детям все, чего был лишен в детстве. Уже когда был на Украине, в конце 2022 года его поставили заместителем командира батальона по вооружению.
Максим Иванников с семьей
— И вот на Украину.
— Сказали, он и поехал.
— А ведь были отказники.
— У нас один знакомый не захотел ехать, так он в тюрьму угодил… У нас вообще, роды у меня в феврале 2022 года. Роды, а ему через неделю на подготовку. Он мне говорит: «На учения». Не было конкретно ничего известно. Я: «Может, не учения, а война?» Он: «Ну, да». Что-то длительное, надо прощаться. Он понимает, что я буду переживать. А я продолжала верить, что не будет войны. Люди разумные, договорятся. Он приезжает, говорит, что пропадет, будет без связи. Я думала, что это не война, плохие мысли отгоняла. А он: «Не бросайте Тайгу и маму». Тайга — это собака, он с ней возился и отдал на передержку, ее с собой взять не мог. У меня снова плохие мысли в голову. Первое время было тяжело. Месяц — полтора не выходил на связь. Я не знаю, где он. А у меня на руках трое детей. Но все равно надеялась: все будет хорошо. Старалась уйти в детей, лишь бы время скорее шло. Он хотел выйти на связь, а получилось так, что я телефон не брала. И потеряла возможность поговорить с ним, и в мыслях: где он? Может, в плену? Потом успокоилась. Через неделю он звонит, но связь плохая. Списывались. А у дочери истерика (дочери 4 годика). Получается, я Максиму, что у нас, как. Я понимала, что надо быстро говорить, каждая минута на счету. Я кратко о детях рассказывать… Ну и потом он чаще стал выходить на связь. Раз в неделю. А разговор короткий: две-три минуты. Потом звонит и разговор более свободный. Я: «Ты здесь?» В смысле в России. Он: «Да, я здесь». И мы радуемся. А то нервы сдавали. Дочку пришлось в курс ввести о войне: «Папа на войне. Защищает нас». Он приехал, а слезы ручьем. И он изменился, стал ценить минуты. Старался с нами, с детьми быть. Потом приехал дней на пять. Занимался документами.
— Когда приехал?
— В конце июля (2022 года. — Примеч. авт.). И потом уехал, его отправили обратно. Через время у него возникли проблемы с почками, приехал в Россию, его прокапали. К нам заехал. И снова туда. Каждые четыре-пять дней нам звонил. Потом у него второй раз в декабре (2022 год. — Примеч. авт.) возникли проблемы с почками… Два камня в одной почке, шесть камней в другой. Он в больнице пробыл дней пять и опять приехал к нам. У нас до 29 декабря неделю пробыл. Я понимала, что он не в отпуске. Еще спасибо, что отпустили. Мы все вместе, — говорила Лиза и плакала.
5. Последняя встреча. В госпитале
Потом:
— Последняя наша встреча. Он стал с нами намного ближе. А у него день рождения в ноябре, а он все хотел купить виниловый проигрыватель. Все мечтал, вот будет свой дом, проигрыватель включим, пластинку поставим и будем слушать музыку. Я купила ему проигрыватель. Я видела его радость! Мне было приятно, что порадовала. Мы вспомнили Сашу Крынина (Герой России, погиб 28 марта 2022 года), погибших ребят. И 29 декабря 2022 года он уехал.
Максим Иванников (второй слева)
Я чувствовал, как трудно Лизе говорить, но остановить ее не решался, а она продолжала:
— 31 декабря (2022 года. — Примеч. авт.) он позвонил, поздравил. И потом каждые пять-шесть дней звонил. Он переживал за нас. Январь проходит, начинается февраль. Он думал, что его отправят прокапаться в Россию. У нас у одного сына день рождения 3 февраля, у другого 11 февраля. 14 февраля в день влюбленных звонит: «Поздравь мальчишек». Я ему: «Поздравлю». Он: «Сейчас маме позвоню». — «Когда собираешься прокапаться?» Он: «Пока не собираюсь. Еще не скоро». — «Но мы ждем тебя». — «Конечно. Сейчас позвоню маме». Мама рассказывала: позвонил ей и потом: ему надо ехать… В этот день и случилось самое страшное, когда наехали на мину…
После минуты молчания Лиза:
— Мне об этом только 17 февраля сообщили. Не командир Максима, а наша общая знакомая, она на складе работает. Она звонила, звонила. А я детей укладывала. Она звонит, я трубку беру, она: «Максим». И молчит. «Что молчишь?» Она: «Максим, — упомянула про погибших и: — Хорошо, что Максим живой. Он в госпитале». Я: «Дай мне номер командира…» Звоню командиру. А у самой истерика, информации-то никакой, что произошло. Командир: «У него ранение. Но главное, что живой». И никто ничего больше не говорит. На каком-то автомате набираю госпиталь Бурденко: «Поступал такой?» — «Поступил. А вы кто?» — «Жена». Потом: «Мне нужен пропуск». — «Приезжайте завтра». Еду на следующий день в госпиталь с отцом. Приехали к открытию к 10 утра. Пропуск выписали. И надо подождать. Там обход врачей и все такое. Мы ждем. Вот дождались, нас пропустили в палату реанимации. И вижу: Максим в тяжелом состоянии. Без сознания. У меня шок. Вижу: у него нет ноги. Я не знала, что у него еще проблемы. Медсестра: «Надо быть сильными». Получается, мы стоим ждем. Она: «Минное ранение. Ногу пришлось убрать. На второй ноге нет стопы». Он инвалид I группы. Пробыли минут двадцать — тридцать. Я хотела остаться с мужем, но мы уехали. Проходит день, я приезжаю к нему с отцом. Он: «У него таз провален». Таза нет. Я к врачу: «Что с тазом у Максима?» Он: «Часть таза пришлось удалить. Там заражение. Кости раздроблены». Нет ноги. Нет стопы на второй ноге. Нет таза. Ему тяжело дышать. Он дышит на ИВЛ. Его держат на сильных антибиотиках. Мы с ним так поговорить и не смогли, в сознание так и не пришел… Но врачи: мол, успокойтесь. Сначала все стабильно. Тут я заболела и решила: лучше пару дней полечусь. А мама у него приболела, но сидела с ним рядом. А надо было лечиться. Врачи: «Можете в маске сидеть». Я вылечилась, а мама плоховато чувствовала. И через пару дней ухудшение. Кишечник весь в язвах. Если бы выкарабкался, то свершилось бы чудо! Стал сдавать. За три дня совсем стал плох. И в предпоследний день у него глаза закатаны, дышит еле-еле. Все тело в кровоподтеках. Я у врача: «Почему ничего не предпринимаете?» Он: «Такое случается. Придет лечащий врач». Приходит лечащий врач. Я спрашиваю: «Что происходит с моим мужем?» Он напрямую: «Септический шок. Он умирает». — «Ваши дальнейшие действия?» — «Повезем на операцию, будем чистить». Попросили выйти, сказали, что будут забирать на операцию. И: «Не ждите, не тратьте время». А у меня трое детей, с ними подруги, отпрашивались с работы. Я: «Держите нас в курсе». И домой. Звонила каждые два часа. Мне: ждут, когда будет свободное место. А там много поступило и невозможно… Я понимаю: его сегодня не заберут на операцию. Легла спать. В 7.36 просыпаюсь. Надо ехать. В 7.44 позвонила. Мне: «Начались реанимационные процедуры». Я еду, спешу. А в 8.36 мама звонит: «Максима нет»… Приехала в госпиталь, врач не пускает к Максиму… Не дает нам увидеться… Мы уходим. На душе максимальное опустошение. И что делать дальше? И потом: даже не разрешили подойти…
Потом Лиза:
— С орденом Мужества. Сказали ведь на прощании сказали. А тот, человек, который этим занимается, он на Украине… А тут с детскими пособиями проблемы… Одним словом, со всех сторон…
— А насчет участия…
Лиза:
— Он не рассказывал… Разве что летом приехал и у него вылетело: из всего батальона осталось четыре человека и он… Папе что-то рассказывал… А в конце года сказал: мы не с украинцами воюем, а с поляками…
Максим Иванников справа
Я помнил, как в разговоре с Максимом о его друге Крынине он мне говорил: а кто поможет сыну Саши Крынина?.. И теперь напрашивался вопрос: а кто поможет троим детям Максима Иванникова?..
Лиза прислала мне фотографии наград и значков Максима.
Я их скрупулезно рассматривал…
18 апреля 2023 года
P.S. 19 апреля 2023 года Лизе пришло по электронке письмо с рассказом сослуживца Максима, который был рядом с ним в тот трагический момент.
«Получил он ранение следующим образом: на позиции батальона стояло противотанковое орудие “Рапира”. В какой-то день перед “Рапирой” с асфальтированной дороги стреляла по противнику БМП-2. После очередной очереди начались прилеты по БМП, осколками посекло ходовую и двигатель, экипаж покинул БМП, а противник уничтожил ее прямым попаданием по ней. После чего из орудия стрелять было невозможным из-за того, что сгоревший корпус БМП мешал “Рапире”. Максим получил задачу в составе эвакуационной группы из трех человек оттащить корпус на БРЭМе подальше от угла поворота ствола “Рапиры”. Максим задачу выполнил, несмотря на обстрелы со стороны врага в дневное время. Казалось бы, задача выполнена и можно возвращаться назад, но при развороте по полю БРЭМ наехала на противотанковую мину, Максим получил ранение, которое характеризуется тяжелым. В тяжелом состоянии его эвакуировали в медроту. Своими отважными и хладнокровными действиями Максим Иванников обеспечил прикрытие батальона противотанковым орудием».
В сентябре 2023 года орден Мужества старшего лейтенанта Иванникова вручен его жене Елизавете.