стороны, так как не знали, откуда должно было появиться Тонатиу. Вскоре один из богов воскликнул: "Смотрите! Смотрите!" Все повернули головы на восток, туда, куда указывал этот бог. Небо было красным, как пламя, и Тонатиу ярко блистало в свете своих золотых лучей. Никто не мог на него смотреть, таким ярким и горячим оно было. Его лучи проникали всюду. На земле стало светло и тепло. Но когда Тонатиу проделало свой путь, к большому удивлению богов, взошло второе Тонатиу. Это был Текусистекатль, который бросился в костер вслед за Нанауацином. Это второе Тонатиу уже не светило так ярко, как первое, но все же давало много света. На земле больше не было ночи. Тогда один из богов поймал пробегавшего мимо кролика и бросил его в Текусистекатля. Это убавило его блеск, сделало его более холодным и тусклым. Так появился Мецтли. Поэтому его пятна напоминают кролика. Потом и Мецтли, и Тонатиу остановились. И тогда боги решили принести в жертву собственную кровь. И Тонатиу и Мецтли вновь пришли в движение"[31].
Бывшие горожане еще долго сидели молча, некоторые слышали эту историю, кто-то знал ее пересказ в другом исполнении, хотелось поспорить, но, уважая седины рассказчика, никто не посмел. Потихоньку народ разошелся по гамакам и одеялам, завтра был еще один день на этой стоянке, вполне можно успеть задать вопросы, заодно придумать их – тлатиними любил разъяснять, это напоминало ему прошлые уроки.
Следующего вечера, казалось, ждали все, да и сами рассказчики едва ли не первыми пришли к общему костру, в ожидании благодарных слушателей.
– Что ты там говорил о Большой Воде?
– Почему это Тонатиу и Мецтли остановились?
– Где наша родина?
– Ты не знаешь, что родина мешиков остров Астлант[32]?!
– Когда-то наши предки действительно жили на острове Астлант. Но Великая катастрофа погнала их искать новые земли. А беда была страшной. Гибель людей неизбежной, мало, кто спасся. Страдания и слезы матерей и жен покрыли тот далекий и трудный путь. Почему Вы спросите меня. Потому что невиданной силы удар потряс нашу землю. Мецтли упал в Большую Воду на западе. Южный ветер сменился ураганом. Реки повернули вспять. На западе волны вспучились, а спустя некоторое время невиданной силы, невиданной высоты волны настигли всех оставшихся как в море, так и на суше. Немногие спаслись, они и отправились в путь, искать новые земли. Потоки Всемирной Большой Воды разнесли людей далеко на восток. Еще долгое время из недр вылетали массы пара, серая пыль, черная вода, превращаясь в ливневые потоки, огненный дождь и пылающий костер.
– Не хочешь ли ты сказать, уважаемый Три Каймана, что, как в давние времена, огонь с небесных птиц – это начало гибели нашего народа? – не выдержал Глаз Птицы. Присутствующие испуганно переглянулись.
– Не знаю, граждане, был бы среди нас жрец или ах-ток, вот они точно ответили вам! Что я? Я просто рассказал кусочек, миг нашей истории. Дано ли мне видеть будущее, влиять на него, нет, не имею права.
– Очень похоже, – настаивал Глаз Птицы.
– Что ты людей пугаешь?! Чем похоже? – взмахнула руками его жена.
– Я не пугаю! Хочу знать, как спастись, как и все мы.
– Нужно верить в мудрость богов, они не оставят нас.
Много и долго спорили люди, уже Точтли вышел на прогулку и догонял Мецтли, а собравшиеся все не унимались. Засиделись у костра настолько, что пришлось задержаться на стоянке еще на день – никто не выспался, и с первыми лучами Тонатиу в лагере стояла тишина. Возможно, была более важная причина – заканчивался привычный лес, с его высокими и прямыми стволами, который заботливо укрывал беглецов; разрушенный дом далеко, но к нему еще можно воротиться. Впереди было все незнакомое, полупустынная открытая местность с одинокими крючковатыми деревьями, напоминающими контурами изломы молний, страшный и дикий край. А за ним, еще более пугающий, по рассказам, Южный Лес.
Решено было дождаться каких-нибудь путников, чтобы вместе идти в неведомые земли, заодно запастись привычной едой. Обычно вдоль дорог регулярная армия строила тайные хранилища. Пока за всю дорогу им не посчастливилось их найти, но беглецы не теряли надежды, отправляясь на охоту, люди втайне молились, чтобы им выпала такая удача.
Магуай еще лежала в гамаке, когда прибежали мальчишки и сообщили Глаз Птице, что нашли недалеко от дороги небольшой холм, а в кустах у подножия деревянную дверь. Сами открыть не смогли, потому и прибежали за взрослыми. Мальчишки не могли устоять на месте, глаза их горели в предвкушении наесться до отвала и больше не ползать в зарослях, собирая надоевшие корешки. Только их оставили на стоянке, не вняв мольбам в глазах и разочарованию, вытянувшему их лица. Взяли только найденыша Магуай. Поющий Жук, с гордо поднятой головой, не скрывая радости, совсем как взрослый не торопясь, указал старшим дорогу к таинственному холму.
Беженцы проехали это место, укрытое в зарослях колючих низкорослых кустов. На верхушке холма не возвышались высокие деревья, поэтому никто не обратил на него внимания в первый раз. Перед входом с крепкой дверью, заросшим травой, находился большой белый валун, местами облепленный зеленеющим мхом. Оттаскивать или сдвигать камень не было ни смысла, ни сил, с дверью мужчины повозились, но открыли, выломав ее. Из распахнувшего зева проема не потянуло сыростью, размеры помещения не угадывались – было темно.
– Пойдем смотреть, храни нас Тонатиу! – Глаз Птицы взял подожженный факел из смолянистой ветки и шагнул внутрь, за ним последовали мужчины. Магуай оставили наверху, как всегда следить за тремя шестикуалями, которые мирно паслись, объедая листья с нижних веток.
– Ого! Патроны…
– У меня обмундирование армейское, будем брать?
– Зачем?
– Я нашел бочки с солониной! Мясо и рыба!
– Это отлично! То, что нужно!
– Здесь мешки с зерном!
– Тоже нужно!
По мере криков, доносящихся из склада, на губах Магуай растягивалась довольная улыбка – теперь им не придется постоянно останавливаться, чтобы добывать пищу, да и кто знает, как много или мало ее в том Южном Лесу?
Мужчины стали появляться, нагруженные бочками и мешками. Магуай помогала им крепить добычу на спины ящеров. Нагрузив, Магуай перегнала шестикуалей и снова вернулась на утоптанную поляну, где уже поджидал новый груз, и отдыхали мужчины. Глаз Птицы расположился на бочонке с медом, не беспокоясь перепачкать одежду, и вел записи того, что они взяли, еще дядя успевал поднимать голову и спорить:
– Мы взяли достаточно продуктов, чтобы добраться в Запретные Земли! Зачем перегружать шестикуалей? Если взять больше, то мы будем идти пешком!
– Да, добрались, а что, если там ничего нет?
– Как это ничего нет?!
– Да вот так! Нет никаких земель, нагуалей! И кто сказал, что они нам помогут? Я хочу быть уверен, что мои дети и жена не умрут с голоду, если мы решим вернуться или там пусто!
– Ты не прав, сосед! – Глаз Птицы потряс перед носом возмущающегося мужчины записями, – Нам хватит всего этого и на обратную дорогу! Только никуда я оттуда не пойду! Некуда больше идти!
– Это ты не прав, уважаемый! Никому не помешает лишний бочонок солонины и мешок зерна! Когда это зерно было лишним, а?
– Глаз Птицы, хочет Лапа Оцелота взять лишний груз, пусть берет, его шестикуаль будет перегружен, а, когда он побежит рядом и наглотается пыли, поймет, что был неправ! – решил примирить спорщиков другой мужчина, – Иди, Лапа Оцелота, тащи, что ты там забыл!
– Вот так и решим! – Лапа Оцелота, поджав губы, с видом победителя отправился в хранилище, а остальные приступили к погрузке провианта.
Им оставалось совсем немного – закрепить поклажу, когда на тропе к поляне появились всадники на шестикуалях. Прибывшие заполняли пространство перед входом в склад, спешивались и окружали беженцев. Те, растерянно кряхтя, опустили еще непривязанный провиант, и переминались с ноги на ногу, ожидая, когда старший – Глаз Птицы выйдет объясниться.
– Беги, Магуай! – а он, тем временем, стащил с животного племянницу, едва увидел первых всадников, – Хоть раз не спорь со мною, девочка!.. Беги и спрячься! И ты, Поющий Жук! Бегите, дети! Скройтесь!
– Но, дядя, это же наши амини… – немного упираясь, но, послушно подныривая под брюхо шестикуаля, попробовала сопротивляться Магуай. Они с мальчиком не поняли, что произошло, почему их прогоняют, но ощутили тревогу, которая передалась от предводителя. Едва девушка и мальчик скрылись, Глаз Птицы достал из-за пояса список взятого провианта, натянул несколько деланную улыбку, немного растолкал своих людей и вышел в небольшой круг.
В центре стоял военный касик, за его спиной две двадцатки орлов с колчанами, еще столько же воинов продолжало сидеть на шестикуалях. Все одеты в чистые синие с белыми пятнами комбы, у каждого новенькие поблескивающие громы. Свои, родные амини! Только лица у них каменные, чужие… Глаз Птицы попытался разрядить обстановку и первым начал знакомство:
– Я касик Глаз Птицы, мы следуем из разрушенного Изтака, что в горах… Вот, нашли этот склад, взяли немного пищи и патронов.
Касик и военные молчали. Глаз Птицы протянул ему записи:
– Мы не нарушали закона, в котором разрешено путнику, если он голоден, воспользоваться припасами…
– Вы – воры, – касик едва взглянул на цифры.
– Нет, что Вы, мы взяли только необходимое для нашей дороги, ничего лишнего! – Глаз Птицы уже не скрывал волнения.
– Закон гласит, что Вы можете взять столько, чтобы утолить голод! Все остальное – воровство! Вы обокрали армию. Расстрелять!
Амини касика послушно направили громы и навели их на перепуганных беженцев. Беженцы опешили сначала, потом пытались кричать что-то в свое оправдание, пока их прикладами согнали в кучу, но их никто не выслушал.
Прозвучали выстрелы.
Магуай и Поющий Жук с трудом сдержали крик, прижав ладони ко рту, не веря своим глазам – мужчин из их обоза убили. Застыв, наблюдали, как амини равнодушно подхватили трупы за ноги и отволокли в сторону, чтобы не мешали погрузке оставшихся на складе припасов.