Её рекорд правильно светящегося меча был — одна секунда. Потом Кристина либо «отключала» свечение, либо раздавался взрыв. Я, в общем-то, думал, что взрыв, если его направить в Тьму, вариант не худший. Но беда была в том, что он моментально истощал бойца, и на вторую атаку сил уже не оставалось.
И всё-таки мы делали серьёзные успехи. Особенно, если сравнивать с Его величеством — который в ту свою атаку в Вовиной мастерской вложился практически весь и потом три дня лежал пластом. Мы хотя бы пытались управлять этим потоком.
— А ведь мы стоим у истоков новой магии, — сказал вдруг, подойдя к нам, Мишель — успехи которого пока исчислялись долями секунды. — Изначальная магия, затем — магия чёрная и белая. А теперь мы создаём нечто совершенно новое!
Глаза у него сияли в предвкушении лавров первооткрывателя. Но сильный и мягкий голос, раздавшийся с неожиданной стороны — от самого пруда — заставил Мишеля вздрогнуть. Да и не его одного.
— Полагаю, вы заблуждаетесь, господин Пущин. Всё новое, как известно — это хорошо забытое старое. И то, что вы делаете сейчас, очень похоже именно на Изначальную магию — которая потому и забылась, что была невероятно сложна.
Мы все обернулись. Анатоль вскочил с земли и первым согнулся в поклоне.
— Ваше величество, — поприветствовал я императора.
Император только махнул рукой, чуть поморщившись, и мы все одновременно поняли, что ему сейчас не до ритуальных плясок. Мы не во дворце, не на торжественной аудиенции.
— Это — именно то, о чём я говорил, Ваше Величество, — перешёл я сразу к делу. — Пока, как вы, наверное, видели, результаты скромные…
— Я наблюдаю за вашими тренировками достаточно давно, — мягко перебил меня император, — и могу сказать, что результатов вы добились весьма существенных. Однако вы правы: этого слишком мало, чтобы начинать обучать людей массово. Технологию необходимо отточить и максимально упростить. В этом я полагаюсь на вас, Константин Александрович. Технология — первое, чего я от вас жду. Второе — нужен человек, который сможет заниматься преподаванием этой дисциплины. Полагаю, никого не удивлю, если скажу, что этим человеком станет кто-то из вас. Возраст не имеет значения, прошу, не думайте об этом, — добавил он, оглядев наши обалдевшие лица. — Когда все поймут серьёзность ситуации, возраст — последнее, на что будут обращать внимание. А с моей стороны, разумеется, любая помощь, любые финансы. Ну и, помимо этого — я никогда не остаюсь в долгу. — Тут император посмотрел на меня.
Я чуть не поёжился от его взгляда. Что бы это значило? Где-то меня поджидает какой-то сюрприз? Ох, не люблю я сюрпризов…
— Я сам тренируюсь вместе с вами, хоть вы этого и не видите, — закончил император и взмахнул рукой.
В руке появился меч и загорелся нестерпимо ярким светом. Пять, шесть, семь… Десять секунд он ровно и ослепительно горел. После чего погас, как будто кто-то аккуратно прикрутил фитиль.
— Браво, Ваше величество! — Полли, сама непосредственность, захлопала в ладоши.
Мы же все были чересчур потрясены, чтобы к ней присоединиться. Но император, к счастью, в рукоплесканиях не нуждался. Он переключил внимание на Полли.
— Госпожа Нарышкина, у меня есть для вас подарок. Я не самый слабый маг в Российской Империи и прожил достаточно, чтобы разбираться в таких вещах. Думаю, вот это вам подойдёт.
Император шагнул к Полли, и меч у него из рук исчез. А вместо меча появились лук в налучии и плоский колчан со стрелами.
И сам лук, и колчан — всё выглядело настолько тонким и изящным, то у Полли загорелись глаза. По налучию вились серебряные узоры, колчан явно был из того же «набора». Лук обошёлся без украшалок, но сам по себе казался произведением искусства — будто его вытащили из старинной картины.
— Не знаю, как вас благодарить, Ваше величество, — низко присев в реверансе, пролепетала Полли.
— Просто испытайте, — улыбнулся император. — Это будет лучшей благодарностью.
Полли вытянула руки и вскрикнула от неожиданности: лук буквально прыгнул к ней, как кот, соскучившийся по хозяйке. Полли судорожно схватила его, и лук засветился. Налучие исчезло, оружие было готово к работе. Оно напоминало месяц, между рогами которого натянулась серебряная световая нить.
— Вам потребуется одна стрела. — Император протянул Полли колчан.
Полли вытянула стрелу, наложила на тетиву, и стрела засветилась. Сперва — просто как личное оружие, а миг спустя — обжигающим светом.
— Платон! — крикнул я.
Платон сделал жест рукой, и в нужном месте встала горстка рыцарей.
— Сражайтесь или умрите! — громыхнули их голоса.
Полли разжала пальцы.
Стрела, словно сигнальная ракета, просвистела в воздухе, оставляя за собой длинный светящийся след. Врезалась в скопление рыцарей.
Полыхнуло. Я закрыл глаза ладонью, чтобы не ослепнуть. Звук взрыва был не таким уж громким — бахало у нас и покруче. Но когда я опустил руку, то увидел на месте рыцарей лишь дымящуюся воронку диаметром метров пять.
— Ни-и-ичего себе… — сдавленно пискнула Полли.
Больше ни у кого слов не нашлось. А я мысленно стёр с доски свои сомнения относительно стрел. Уж от такой-то атаки Тьма наверняка занервничает.
— Ну, вот и прекрасно, — сказал император и протянул Полли колчан. — Остальные стрелы для личного оружия без надобности, но возможно, вы захотите сохранить их в качестве сувенира.
Нечего и говорить, что Полли с благодарностью приняла этот сувенир.
А император вдруг повернулся к Мишелю. Проговорил:
— Не скрою, господин Пущин: я был бы рад провести эту церемонию в более торжественной обстановке. Ваши самоотверженность и отвага, несомненно, заслуживают самых высоких похвал. Как и ваш поступок, коему я лично был свидетелем, заслуживает того, чтобы стать достоянием самой широкой общественности. Стать примером для подражания тысячам молодых людей!
Мишель заалел. Попытался что-то пробормотать, но от смущения поперхнулся словами.
— Но, увы, — продолжил император. — Боюсь, что сейчас не самое удобное время для того, чтобы публично проводить церемонии награждения. Враг наш, как вы знаете, ещё не побеждён. И для своих провокаций может использовать любой повод… Я заметил, что вы, господин Пущин, предпочитаете проживать на территории академии. Похвальное стремление для курсанта, но всё же, полагаю, вам было бы приятно время от времени встречаться со своими родными — и не ехать для этого за тридевять земель, тратя на дорогу неделю. Иван Андреевич Пущин, последний из рода Пущиных, служил ещё моему отцу. Пущины — честный и благородный род, однако чувства старика барона по отношению к вам тоже можно понять. Насильно, как говорится, мил не будешь.
— Да-да, — пролепетал Мишель. — Безусловно, я всё понимаю! И я бы никогда не позволил себе…
Император кивнул:
— Не сомневался в вашей скромности, господин Пущин. А для того, чтобы сгладить некоторую неловкость между Иваном Андреевичем и вами, я дарю вам отдельный небольшой особняк. Это не бог весть какие палаты, но, полагаю, вашему семейству будет достаточно для размещения. Вы сможете перевезти в этот дом своих родителей, братьев и сестёр, никак не стесняя при этом барона Пущина.
— Особняк? — встрепенулась Полли. — Который? Уж не тот ли, что на Фонтанке — о котором сегодня утром была статья в «Ведомостях», что продан с аукциона неизвестному? — услышанная новость госпожу Нарышкину настолько захватила, что она едва ли отдавала себе отчёт, кого перебила.
— Тот самый, — улыбнулся император.
— Ах! — Полли всплеснула руками. — Мишель, ты бы видел, какая это прелесть! В стиле модерн, по проекту самого Шехтеля! Окна выходят на набережную, вид, должно быть, просто изумительный! Ах, ты непременно должен посмотреть на этот дом! Я поеду с тобой и помогу тебе подобрать…
— Полли, — прошипел Анатоль. Состроив жуткую рожу, дёрнул Полли за рукав.
— Ой, — опомнилась та. — Прошу прощения, Ваше величество…
— Ничего, — император улыбнулся. — Надеюсь, что мой подарок придётся вам по душе, господин Пущин. Для того, чтобы вы могли содержать дом, в банке открыт счёт на ваше имя. Отныне ваше содержание — забота не одного лишь Ивана Андреевича.
— То есть… — голос у Мишеля сорвался. — Я, быть может, неверно понял… — он откашлялся. — Вы дарите мне целый дом? Мои родители, братья и сёстры смогут переехать сюда, в Петербург?
Император с улыбкой развёл руками:
— Если будет на то их желание, разумеется.
— А главное — теперь у тебя есть собственный доход и ты больше не зависишь от старика Пущина! — сказал Андрей.
— И ни одна юсуповская скотина больше не посмеет тебя попрекать! — горячо поддержал друга Анатоль.
— Анатоль! — теперь настал черёд Полли шипеть. — Что за выражения в присутствии Его Величества?!
Император добродушно рассмеялся.
— Это — купчая на особняк, — он протянул Мишелю конверт из плотной коричневой бумаги, украшенный печатями. Конверт появился у него в руках за секунду до этого. — А относительно доступа к банковскому счёту с вами свяжется поверенный.
Мишель стоял, совершенно оторопевший. От потрясения он, кажется, онемел.
— Поблагодари Его величество, — подсказала Мишелю на ухо Полли. — Не стой столбом!
— Благодарю вас, Ваше величество, — пролепетал Мишель.
— Поклонись!
Мишель неловко, будто проделывая это впервые в жизни, изобразил подобие поклона. И, судя по виду, приготовился упасть в обморок. Я понял, что пора вмешаться.
— Раз уж мы встретились, Ваше Величество, — я тоже поклонился императору. — Моя сестра… Да и я сам. Мы скоро будем отмечать день рождения. Несколько запоздало, но так сложились обстоятельства. Мы бы очень хотели пригласить в Барятино Анну Александровну и Бориса Александровича — если вы не возражаете, конечно. Надя уже написала приглашения, но всё никак не решится отправить. А я… — Я пожал плечами. — Раз уж у меня появилась возможность обратиться к вам лично…
— Вы приглашаете только Анну и Бориса, Константин Александрович? — Император смотрел на меня с каменным выражением лица. — Меня и мою супругу не хотите видеть?