– Не убивайте меня, – сложив широкие ладони на своем бритом затылке и падая на колени, взмолился боевик. – Я сдаюсь!
Перед адептами Ордена стоял в унизительной позе не кто иной, как Харракс.
– Надо же, какая встреча! – воскликнул Олег Баранов. – Что же ты не размножился, как в нашу прошлую встречу? Оставил бы в комнате клона вместо себя, а сам спокойно удрал через окно. Что, силенки кончились? Аль высоты боишься?
Харракс не отвечал. Он лишь подергивал усами, да бестолково моргал, ожидая решения своей участи. Стыдно было ему признаться, что до варианта, о котором говорил сейчас Баранов, он просто не додумался.
– Ладно, хрен с тобой, – махнул рукой Олег. – Вяжите его, – приказал он бойцам. – И отведите в машину, а там допросим. Глядишь, и удастся вытянуть из него что-нибудь полезное.
– Вы мне, конечно, не поверите, – срывающимся голосом произнес Харракс, отхлебнув дымящегося кофе, – но я уже давно думал о том, чтобы перейти на сторону света.
Руки предводителя – впрочем, теперь уже бывшего предводителя личной гвардии Президента (практически все его подчиненные были уничтожены в ходе только что закончившегося сражения), были закованы в наручники. Впрочем, это не мешало Харраксу время от времени затягиваться сигаретой или брать кружку с напитком. Бойцы Альянса, в отличие от тех, с кем имели дело, вовсе не были злобными и жестокосердными. Так с чего бы им лишать своего пленника такой простой вещи, как возможность покурить и выпить кофе во время допроса?
– В этом ты прав, мы тебе, естественно, не верим, – усмехнувшись, сказал Баранов. Свет – это, понимаешь ли, вовсе не какая-то абстрактная штука, к которой можно вот просто так примазаться, пробыв до этого много лет законченным негодяем. Надеюсь, ты не станешь отрицать того, что ты – негодяй?
– Не стану, – тяжело вздохнув, произнес Борачев после паузы в несколько секунд. – Негодяй и есть.
– Что ж, чистосердечное признание – первый шаг к исправлению, – щелкнул пальцами Бультерьер. – Но этого пока что мало для того, чтобы ты перестал им быть. Мало для того, чтобы и мир тебя признал – но уже в новом качестве. Скажи мне, Харракс – что ты готов сделать в доказательство того, что действительно исправился? За тобой ведь грехов – и больших и малых – на целый "Камаз" наберется.
Харракс понимал, что юлить и отпираться, отделываясь общими фразами, пытаться выехать на одном лишь заявлении "Я больше не буду" – дело абсолютно бесполезное. Этим людям было нужно от него реальное доказательство стремления покончить с мерзким преступным прошлым и начать новую жизнь. И таким доказательством могло стать только раскрытие всех известных Харраксу секретов его патрона, Геннадия Райшмановского.
– Чтобы доказать вам искренность своих намерений, – проговорил Харракс, тщательно взвешивая каждое слово, – я готов раскрыть планы своего шефа. Думаю, не нужно разъяснять, о ком идет речь?
– Ты так хорошо в них посвящен? – хмыкнул Баранов.
– Положение обязывает, – пожал плечами Алексей Борачев. – Чего-то я, разумеется, могу и не знать. Но, полагаю, мне известно достаточно, чтобы навсегда положить конец гнусным козням этого мерзавца.
– Ишь, как заговорил, – то ли удивленно, то ли недоверчиво, произнес сидевший рядом с Олегом Патриарх Московский. – Сам ты, что ли, меньший мерзавец? Ладно б, тебя бес попутал, али силой в секту богомерзкую заманили. Но ты же ведь сам в это греховодство вляпался. Причем – до того, как Генка-паразит на Россию свалился! Как же мы должны тебе верить?
– Понимаете ли, святой отец, – сказал Харракс, и было крайне странным услышать такие слова от одного из опаснейших сатанистов, чьи руки были обагрены кровью не по локоть даже, а по самые плечи, – мое понимание сатанизма всегда шло вразрез с тем, как это видел мой хозяин. Да что уж там – для меня это было не более чем игрой, пусть и достаточно серьезной. Я собственную секту собирал – но для чего? Так, девчонку-другую оттуда в постель затащить, да волосатых металлистов в ларек за пивом посылать. Честно признаюсь – я ж ведь не подозревал даже, что Ад и демоны на самом деле существуют. Я ж против диктата Церкви выступал, а не против Господа Бога!
– Ну и дурак! – отреагировал первосвященник. – Где он, этот твой диктат? Ты сам-то в храме хоть раз бывал?
– Нет, – признался Харракс. – Ну, разве когда громили только…
– Эх, врезать бы тебе хорошенько! – кулак Патриарха взметнулся над потной лысиной сатаниста. Но тут же владыка опустил руку, проявив милосердие по отношению к военнопленному. – Громили… В церкви ни разу не был, а туда же – диктат! Нет его, диктата никакого! Понял?
Харракс намоморщил лоб.
– Грешен, батюшка, – сказал он, наконец, вспомнив нужные слова. – Каюсь.
Глава 33Сквозь Ад
– Отпусти, зараза! – яростно кричал Николай Ветров, пытаясь освободиться от внезапных пут.
Еще секунду назад Николай находился в помещении ночного клуба, и вдруг неведомая сила перенесла его сюда. Обхватившее его полупрозрачное фиолетовое щупальце металось из стороны в сторону над черно-серым каменистым плато. Выхватывая краем глаза кусочки сумбурно мелькавшей вокруг новой обстановки, Ветров постепенно понимал – он уже не в "Раю".
Повсюду носились клубы черной гари. Воздух был пропитан ядовитым запахом серы. И Николай с ужасом осознал, что его затянуло в Ад.
Изловчившись, он выхватил из ножен свой боевой нож и вонзил клинок в призрачную плоть инфернального врага. Но атака оказалась неудачной. Нож прошел сквозь щупальце, как сквозь масло, выпал из руки Николая и звякнул о камни. Ветров понял, что противник имеет магическую природу, и обычным оружием его не возьмешь. А в следующую секунду он догадался, что ничего по-настоящему опасного не происходит. Щупальце, вероятнее всего, было лишь частью портала, предназначенного для того, чтоб выдернуть в Ад с Земли Вову Пулю – точнее, того омерзительного демона, который скрывался под этой личиной. Должно быть, оно не стало отпускать подхваченного по ошибке Николая потому, что магический механизм понял – через портал прошел не тот, кто должен был.
Но, как бы там ни было, а болтаться в воздухе, подобно пойманной уличными хулиганами кошке, все равно было негоже. Ведь раз уж его присутствие засекли, сигнал об этом наверняка уже ушел в глубины Ада, и оттуда в любой момент могли явиться мерзкие местные обитатели.
"Раз уж простым оружием тебя не одолеть, – подумал Николай, – попробуем другие методы!".
– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! – выкрикнул Ветров. Это возымело действие. Щупальце вытянулось под прямым углом к земле, замерло, и в следующую секунду рассыпалось в прах. Правда, сам Николай при этом тоже пострадал. В тот момент, когда щупальце исчезло, он находился в наивысшей точке, и сейчас упал на твердые камни с высоты двух с половиной метров. Но тренированный боец успел сгруппироваться, и, хоть падение было довольно-таки болезненным, Ветров ничего себе не повредил.
Он тут же приподнялся и, сидя на корточках, разыскал среди камней свой нож. Вложив оружие обратно в ножны, Николай стал и огляделся.
Все здесь было абсолютно чужим, до крайности противоестественным и ужасным. Груды камней, лежавшие повсюду, при ближайшем рассмотрении оказывались скоплениями человеческих черепов. Заросли травы, что колыхались под порывами ледяного ветра, были не чем иным, как торчавшими из-под земли окровавленными детскими пальчиками…
– Господи, кошмар-то какой, – прошептал Николай, опуская глаза.
– Эй! – окликнул его кто-то сзади. Николай в прыжке развернулся на сто восемьдесят градусов, выхватывая пистолет. Он увидел перед собой абсолютно голого человека, все тело которого было покрыто шрамами и страшными ранами – свежими, едва затянувшимися, и уже почти зарубцевавшимися.
При виде направленного ему в лицо пистолетного дула незнакомец поморщился.
– Слушай, ты бы убрал это, а? – жалобным голосом протянул он. – Я не враг.
– Да ну? – усмехнулся Николай. – Мы же в Аду. Я – человек с Земли. А ты – местный, как я погляжу. Ты уже был здесь, когда я пришел. Так же, как и это проклятое щупальце. Так почему же я должен тебе верить, когда ты говоришь, что ты не враг? И своими ранами ты меня в этом не убедишь. Я уже одного такого видел, причем совсем недавно.
– Послушай, – израненный выставил перед собой обе руки, показывая, что не вооружен. – Ты, в принципе, можешь нажать на спуск и разнести мою голову на куски. Это все равно мне не повредит. Пройдет какое-то время, и эти куски сползутся вместе, срастутся, и голова снова будет у меня на плечах. Правда, сама эта процедура весьма болезненна, и я не хотел бы в очередной раз ее переживать…
– Ну ладно, – Николай опустил оружие, но не стал совсем его убирать. – Смотри, – предупредил воин Церкви, – я в любой момент могу устроить тебе эту "болезненную процедуру". Кстати, как-то странно все это выглядит, ты не находишь? Говоришь, я могу разнести тебе башку вдребезги, и ты после этого оживешь? Получается, ты бессмертен? И при всем при этом, ты – не демон?!
– Нет, я не бессмертен, – затряс головой его собеседник. – И уж конечно, я не демон, хоть большинство из них тоже не обладают бессмертием. Дело в том, что я уже мертв. Демоны – они здесь хозяева, а я… в некотором роде я здесь гость. Как и ты. Правда, конечно, положение у нас с тобой совершенно разное.
– Ага, я, кажется, понял, – догадался Ветров. – Ты – один из грешников, да? Обречен на вечные муки в Аду?
– Именно так все и обстоит, – кивнул истерзанный. – Только муки мои, конечно, будут не вечными. Но все же, достаточно продолжительными. Честно признаться, я даже не представляю, сколько мне еще осталось здесь торчать. А эти рогатые сволочи ничего нам не говорят, – человек горестно вздохнул. – Хуже фашистов…
Если бы Николай не отдавал себе отчета в том, где он находится, и кто может появиться поблизости в любой момент, он непременно рассмеялся бы сейчас. Интонация, с которой истерзанный грешник произнес свою последнюю фразу, живо напомнила о боевых бабульках из телешоу, посвященного проблемам ЖКХ.