– Чтобы не возиться с призраками, ты решил найти себе достойную работенку? – догадался он.
– Конечно, – слукавил я. – И вспомнил о корабле. И о тебе до кучи.
– Забавно…
– Что забавно? – не понял я.
– Забавно Господь Бог нас с тобой сталкивает. Дважды ты меня выручал. Один раз по-мелкому, теперь по-крупному.
– Я же не из комендантской роты, – усмехнулся я.
– Значит, пираты? – Жесткий наконец расслабился и позволил себе улыбнуться.
– Да, – кивнул я. – В свободном полете.
– Двоих маловато, – прикинул Жесткий.
– Тут тоже не все жаждут гонять призраков. Наберем часть команды из местных.
– Гражданские… – презрительно процедил он.
– Тут тоже наших хватает, – соврал я.
Ну, может, и не соврал, может, оседали в Институте военные, но я об этом в точности не знал, никто меня в известность не ставил.
– Вот, Дан, например, – продолжил я. – Ракетчик из форта Сестрорецк.
– Сухопутный… – снова скривился Жесткий, но уже не так кисло. – Хотя пойдет. Дрался с легавыми он неплохо. Офицер?
– А то ты не видишь! – осадил я его.
Покосившись на Дана, я заметил на его лице малоприкрытое удивление. Не ожидал он от меня такого выбрыка. Ничего, перетерпит. Иначе трудно ему будет в нашей команде, Жесткий бы его, как гражданского, сгноил втихую.
– Ладно, пойдет, – согласился Жесткий. – А еще кто?
Этим вопросом он застал меня врасплох. Я тут мало кого знал.
– Сколько вам нужно людей? – спросил Дворжек.
Жесткий его проигнорировал, а я ответил:
– Пятеро рулевых, чтобы организовать вахту. Три вахтенных стрим-мастера. Полный орудийный расчет. Сколько их полагается на «Святом Николае»?
– Двадцать человек, – машинально ответил Жесткий.
– Плюс шестеро винд-драйверов для обслуживания парусной оснастки и маневровых турбин, – продолжил я. – Десант, тоже человек двадцать. Обязательно медик-мастер с персоналом для медицинского блока. Ну и три кока, как минимум, чтобы эту ораву кормить.
– Действительно, орава, – прикинул Дворжек. – У меня нет столько личного состава.
– А тебя никто и не просит, – усмехнулся Жесткий. – Своих наберем.
– Кого «своих», – не понял я.
– Бывших, – коротко ответил он.
В этом был немалый резон. Списанных по разным причинам винд-специалистов должно быть с избытком. Надо только хорошо поискать.
– Прекрасная мысль, – сказал я. И спросил, в качестве подведения итога: – Ну что, попиратствуем?
– Можно попробовать, – ответил Жесткий. – Все равно под парусами умирать лучше, чем на каторге или в ночлежке для бездомных.
– А чем нам поможет Институт, ты скоро увидишь, – пообещал я.
– Уже догадываюсь, не дурак, – усмехнулся он.
Дворжек украдкой показал мне поднятый вверх большой палец. Кажется, мой статус здорово вырос после этой вербовки. А когда покидали холл, меня за локоть придержал Дан.
– Откуда ты узнал? – спросил он напрямую. – Дворжек ляпнул?
– Ты о чем?
– Хватит придуриваться! – разозлился напарник. – Откуда ты узнал, что я из военных.
– Придумал! – удивленно ответил я. – Жесткий гражданского в жизни не примет.
– Да уж прямо. Всё так в точности и придумал. Про Сестрорецк, про ракетчика, про офицера…
– Так ты… Правда? – еще больше поразился я.
– Ой, Егор… – Дан махнул рукой. – Скажи хоть, правда, откуда узнал.
– Черт. Наверно сработала интуиция, – попробовал разобраться я. – Сделал вывод на основе анализа разрозненных данных. Я же тебе говорил, нас тренировали.
– Отличником был?
– Старался, – уклончиво ответил я.
Глава 10Непристойное предложение
Дворжек вызвал меня к себе ближе к вечеру, когда Жесткого взяла в оборот Ирина – переписывала ему чип и проводила тесты. Я очень надеялся, что начала она со второго, а не с первого. Несмотря на то что она была совершенно свободна и мы не давали друг другу никаких обещаний, во мне родилось что-то похожее на ревность. В общем, когда я прибыл в кабинет Альберта, мое настроение трудно было назвать радужным.
– Садись, – указал он мне на кресло перед столом.
Сам он сидел напротив. Терминал вычислителя был отключен, в помещении стояла почти полная тишина. Только где-то наверху шипел воздух в трубе вентиляции.
– Дан доложил, что ты прекрасно показал себя в операции по эвакуации Чеботарева.
Глупо было как-то реагировать на подобные замечания. Я и не отреагировал.
– И Глеб доволен, – продолжил Щегол. – Он боялся, что вы с Даном полгорода разрушите.
– Были прецеденты? – без особого интереса спросил я.
– С Даном? Бывало всякое. Он хороший оперативник, но не городской. Ему самое место в диких лесах работать.
Я не понимал, к чему он льет этот мед мне на уши. Видать, готовит к чему-то на редкость хреновому.
– А уж как ты вербовку провел… Так и до генералитета доскачешь. Годика через три.
– Дан что-то не доскакал, – с сомнением произнес я.
– Дан – оперативник от Бога. Жесткий бесстрашный. Без воображения. Потому что воображение и бесстрашие – качества практически несочетаемые. Его место в лесу, на точках. Иногда в городе, когда приходится нейтрализовать совсем уж зарвавшегося вампира или если доморощенный колдун в комнатке докерского общежития умудрится вызвать воина Тьмы третьего круга.
– Бывало? – осторожно спросил я.
– Бывало. Мне нет надобности высасывать истории из пальца, у меня их за плечами, что у дурака стекляшек.
– Я имею в виду, у Дана бывало? Ну, с воинами Тьмы?
– С Даном бывало такое, – хмуро ответил Дворжек, – что и у меня бы волосы на заднице поседели, окажись я на его месте. А у тебя бы вовсе выпали с перепугу.
То, как он это сказал, произвело на меня неизгладимое впечатление. Я сразу поверил в то, что Институт – очень серьезная контора. И в то, что демон-люми, с которым мы столкнулись в лесу под Сестрорецком, – тренировочная мишень для начинающих, с которой нормальный уполномоченный исполнитель просто обязан справляться в одиночку. Не справляться даже, а прихлопывать таких тварей, как мух. А еще мне стало страшно. Страшно до холода в пальцах и до пота, струйкой пробежавшего между лопаток. Вот оно – воображение. Сработало. Прав Щегол – воображение и бесстрашие несовместимы. Я прикинул, каким кошмарным должен быть демон из лампы, если из-за него на уши встал весь Институт. Те люди, которые к напугавшему меня до судорог демону-люми относятся с меньшей опаской, чем обычные граждане к встретившейся на улице бездомной собачонке.
– Но вот вербовку Дан бы так никогда не провел. – Дворжек резко перевел стрелки в нужном ему направлении. – У тебя другой тип мышления. Более гибкий.
«К чему же он клонит, леер-трос ему в задницу?» – снова подумал я.
– Но нельзя сказать, какой из типов мышления лучше, – задумчивым тоном продолжал Альберт. – В одной ситуации выиграл бы Дан, в другой – ты. Хороший руководитель просто обязан использовать такой тандем. А я хороший руководитель.
– Не сомневаюсь, – пожал я плечами. – К тому же сам себя не похвалишь…
Дворжек пропустил мимо ушей мою заключительную фразочку и задал такой вопрос, от которого я бы сел непременно, если бы уже не сидел.
– Каким образом ты собираешься протащить на Минги-Тау всю новую команду «Святого Николая»? Марш-броском до Кавказских гор? Представляю картину, как с тобой во главе орава в сотню винд-флотских рыл прет по пересеченной местности.
Я даже обидеться не смог. Мне показалось, что следующей фразой Щегол попросту отменит операцию ввиду невозможности ее выполнения. А меня спишет в трюм, как придурка. Или, того почище, пинком выпрет с Базы. Но он не спешил.
– Во-первых, дорогой, сотня рыл – многовато. – Он положил ладони на стол и глянул на меня в упор. – Вам не найти столько в Сан-Петербурге. Даже при попытке найти такую команду, вы с Чеботаревым несомненно нарушите режим секретности, что приведет к непредсказуемым последствиям. Например, к тому, что Адмиралтейство поднатужится и решит выслать свою поисковую партию к месту потери «Святого Николая». Не думаю, что данная экспедиция окончится успехом, но шуму будет много, и такая конкуренция нам не к чему. Во-вторых, даже половину от такого числа людей тебе нечем транспортировать к Минги-Тау. Самое грузоподъемное судно, имеющееся в моем распоряжении – это двадцатипятитонная яхта. Для нее тридцать человек – уже перегруз. Сухопутными же методами такой переброс сил вообще организовать невозможно.
Он был прав на все сто. И попросту возил меня мордой по столу. Но зачем тогда было хвалить перед этим? Глянув на Дворжека, я почти сразу догадался, зачем. Затем, чтобы очевидные заслуги, им озвученные, я не вешал себе, как медаль, на грудь. Возя меня мордой по столу, он хотел показать, что в Институте это и не заслуги вовсе, а так – норма работы уполномоченного исполнителя. Ох, недооценил я контору с первого взгляда. А уж Щегла и вовсе недооценил. Старею? Или зубок на Институт короток? Скорее второе.
Это было похоже на контрастный душ, который нас заставляли принимать в кадетском корпусе. Сначала медом, потом кнутом. Но Альберт по всем статям был не из тех, кто может попросту бесцельно издеваться. Он преследовал какую-то цель. То ли просто потренировать мою психику, то ли в жесткой форме донести какие-то важные вещи.
– Хотя, наверное, я слишком много требую от новичка, – Дворжек резко сменил тон и снова начал мазать медом. – Просто вижу, сидит передо мной бывалый винд-трупер, а значит, думаю, и требовать можно сполна. И ведь справляешься с требованиями. Даже с избытком. Тут жаловаться грех. А все твои недостатки сводятся к одному – не впитал ты еще в себя реалии Института.
– Некогда было, – попробовал оправдаться я.
– Ну и не усердствуй. Хватит нам Дана с впитанными до костного мозга реалиями. Так ведь? А ты десантник. Зачем убивать в тебе ценные качества, а потом насаждать новые? Нет, ценные качества надо беречь. Погорячился я, Егор, решив упрятать тебя на Базу, как ребенка в манеж. Погорячился. А ты мне ярко показал, что представляет собой человек флотский…