– Почему не будет? – Девочка опустила к полу кончик меча.
– Я уже говорил тебе. Я вернусь в Ирландию.
– Рагнелл, я не хочу, чтобы ты уезжал. – Девочка выпятила нижнюю губу.
Рагнелл… У Дункана остановилось сердце. Неужели он наткнулся на сына Мойры?
– Я должен вернуться, – сказал мальчик. – Я нужен маме.
Глава 25
– Парень, ты Рагнелл Маккуиллан? – спросил Дункан, войдя в комнату, чтобы его было видно.
Дети прекратили игру, мальчик повернулся, чтобы посмотреть на него, и Дункан отступил на шаг, как будто получил сильный удар – и почувствовал себя точно так же.
В это мгновение истина открылась перед ним.
Он понял, что Мойра обманула его.
У мальчика были синие глаза Мойры, но все остальные черты он унаследовал от Дункана – включая ярко-рыжие волосы. Правда, теперь волосы Дункана были темно-рыжими, но в раннем детстве они имели точно такой цвет, как у мальчика.
– Да, я Рагнелл. – Мальчик стоял напряженно и смотрел недоверчиво. – Кто ты?
Дункан был настолько поражен, что сначала не мог слова выговорить, а потом не знал, как ответить.
– Мое имя Дункан, я играю на волынке, – наконец сказал он.
Теперь Дункан понял: то, что муж Мойры пришел в бешеную ярость в тот вечер, когда прибыл Дункан, не было случайным стечением обстоятельств. Увидев Дункана, Шон, должно быть, сделал тот же вывод, что и Дункан сейчас.
– Сколько вам лет? – спросил Дункан, чувствуя необходимость получить подтверждение.
– Мне восемь. – Девочка наклонила голову набок, снова тряхнув кудряшками.
– А тебе? – обратился Дункан к Рагнеллу.
Рагнелл помолчал, словно взвешивая, нужно ли отвечать, а потом сказал:
– Шесть с половиной.
А у Дункана в голове прозвучал голос Мойры: «Рагнеллу пять лет». Она специально обманула его и с тех пор продолжала обманывать каждый день.
Если Мойра могла скрыть правду о сыне, она могла солгать и обо всем остальном. Но зачем?
Мойра поступила так не потому, что у нее не было возможности сказать правду. Дункан с болью подумал обо всех часах, которые она провела в его объятиях, и о том, сколько раз она говорила о сыне, но так и не открыла ему главного.
Как Мойра могла позволить ему заниматься с ней любовью и, тем не менее, скрывать от него эту тайну? Когда они были близки, Дункан верил, что их души соприкасаются, но теперь понял, что только его душа лежала обнаженной.
– Как тебя зовут? – спросил он девочку.
– Сара, – с сияющей улыбкой ответила она.
– Тебя кто-то искал внизу, – сказал Дункан.
– О, это, наверное, моя няня. – Сара закатила глаза.
– Тебе лучше пойти к ней. – Дункан мог поспорить, что Сара изводила несчастную женщину.
– Жди здесь, я вернусь, как только смогу, – сказала она Рагнеллу, выбегая из комнаты.
Рагнелл смотрел на него, словно Дункан был головоломкой, которую нужно постараться решить.
– Я Макдоналд и друг твоей мамы, – объяснил Дункан.
– Где она? – широко раскрыв глаза, спросил Рагнелл. – Она в безопасности?
Рагнелл был так встревожен, что Дункан непроизвольно погладил его по голове, – и неожиданно ощутил прилив тепла. Это его сын, подарок, который Мойра больше не сможет у него отобрать.
– Твоя мама в безопасности в замке Данскейт с нашим кланом.
– А ты не обманываешь? – Рагнелл внимательно разглядывал его.
Для такого маленького мальчика он был слишком подозрительным – это заслуга Шона.
– Пойдем к окну, и я докажу тебе, что говорю правду. – Дункан подвел мальчика к одному из окон, выходящих на просторное поле позади замка, и поставил себе на колени. – Посмотри внимательно туда, на юго-восток, на край поля. – Указывая, Дункан наклонился ближе, так что они почти соприкоснулись головами. – Видишь своего четвероногого друга? Он там, притаился в траве.
Мальчик замер и, прищурившись, пристально всматривался в далекое поле, а потом втянул в себя воздух.
– Сар! – В одно слово было вложено столько эмоций, что у Дункана сжалось горло.
Что бы ни заставило Элизу – Дар или что-то другое – посоветовать ему взять с собой собаку, Дункан был этому благодарен.
Рагнелл повернулся к нему, их лица оказались в нескольких дюймах друг от друга, и мальчик, заглянув ему в глаза, задал вопрос:
– Ты пришел, чтобы отвезти меня к маме?
В детском лице Рагнелла было столько надежды, что Дункану стало больно. Ему хотелось сию же секунду забрать мальчика из этого замка, но он при всем желании не мог этого сделать. Стражники не позволят ему увести сына предводителя Маккуилланов, а пробиваться с оружием было бы глупо – если только не потерпит крах его миссия в интересах клана. Но тогда он подвергнет жизнь мальчика опасности, а здесь, напомнил себе Дункан, Рагнелл находится под защитой предводителя Маклауда и ему ничто не грозит.
– Ты умеешь хранить секреты? – Дункан понимал, что, доверяясь маленькому ребенку, идет на огромный риск и ставкой будет его собственная жизнь. – Даже от своей подруги Сары?
– Я умею хранить секреты, – кивнул Рагнелл.
– Сейчас я не могу этого сделать, но я скоро вернусь с множеством воинов клана Макдоналдов, чтобы отобрать у Маклаудов этот замок, и тогда я отвезу тебя к твоей маме.
– Будет атака? – Рагнелл от волнения поднял брови. – Как вы это сделаете? Замок хорошо охраняют.
– Я надеялся найти окно, которое выходило бы к морю и было бы достаточно широким, чтобы через него мог пролезть мужчина. Но все окна слишком узкие.
Несколько секунд Рагнелл молчал, а потом его лицо просветлело.
– В башне есть окно больше.
– В какой башне?
– Ее не видно от передней части замка. Туда никто не ходит, потому что там живет привидение, но Сара показала ее мне. Мы там иногда играем.
– Можешь показать ее мне? – спросил Дункан, стараясь не питать слишком больших надежд.
– Она там. – Рагнелл указал на низкую дверь в углу комнаты.
Дункану пришлось нагнуть голову, когда он вслед за Рагнеллом проходил через дверной проем и поднимался по трем ступенькам в маленькую круглую комнату. Закругленное окно казалось на два фута шире и на три фута выше, и Дункан, высунувшись из него, посмотрел с отвесной скалы вниз на море – его идея была вполне осуществима.
– Сара говорит, что ее няня когда-то уронила из этого окна ребенка и до сих пор не может успокоиться.
Дункану было жаль женщину и ребенка, но история о привидениях может пойти ему на пользу.
– Утром на рассвете я уйду, – объяснял свой план Дункан, а Рагнелл с серьезным видом слушал его, – а когда вернусь, по-прежнему буду притворяться волынщиком. Ты должен быть осторожным, чтобы не выдать меня.
Рагнелл кивнул.
– За крепость будет сражение, но я благополучно выведу тебя, – заверил его Дункан.
Это было первое обещание Дункана своему сыну, и он собирался стать отцом, который исполняет свои обещания.
А еще Дункан собирался сказать пару ласковых слов не слишком правдивой матери мальчика.
Взгляд Эрика все время возвращался к волынщику, игравшему для них после ужина. Огромный рыжеволосый музыкант стал для него загадкой, а Эрик не достиг бы своего положения, если бы не находил ответы на загадки, которые постоянно выдвигает жизнь.
Слушая его игру, Эрик был вынужден признать, что их гость – настоящий музыкант. Волынщик на самом деле был так поглощен своей музыкой, что, по-видимому, не замечал, как все девушки вздыхают по нему. И все же вздувающиеся на его широкой спине мускулы музыкант получил не от игры на волынке, он двигался с грацией и энергией льва – или шотландского воина.
Пришло время проверить его. Взяв со стоявшего перед ним блюда яблоко, Эрик подождал, чтобы волынщик дошел до середины быстрой мелодии.
– Игрок! – окликнул его Эрик и с силой бросил яблоко прямо ему в голову.
Волынщик поймал его одной рукой, не опустив своего инструмента, откусил кусок и продолжил играть, не пропустив почти ни такта и вызвав гул одобрения. Эрик прищурился. Как он и предполагал, у этого волынщика была быстрая реакция, необходимая человеку для выживания.
Возможно, это ничего и не означало, но Эрик мог поклясться, что, имея такую фигуру воина, этот музыкант умел сражаться. Он был похож на человека, который с натурой распутника стал священником: священник мог читать прекрасные проповеди, но тем не менее не пропускал мимо молоденьких девушек.
Волынщик сказал, что уйдет утром, и Эрик будет рад увидеть его спину.
Глава 26
Мойре все еще было странно сидеть на своем прежнем месте за «высоким столом», когда все вокруг изменилось, – и больше всего она сама. Она взглянула на Коннора, сидевшего рядом с ней в кресле их отца. Ей до сих пор неловко было с ним общаться, но не потому, что Мойра не привыкла видеть его предводителем, и не потому, что они не встречались семь лет. Справедливо это или нет, но она не простила брату того, что он слишком долго ждал, прежде чем послать кого-нибудь в Ирландию узнать, все ли у нее в порядке.
Она с грустью посмотрела туда, где всегда сидел их старший брат, наследник предводителя. Рагнелл был очень похож на отца – такой же дерзкий, отважный и полный жизни.
– Я тоже скучаю по нему, – сказал Коннор, перехватив ее взгляд.
Коннор всегда был наблюдательным и проницательным. Когда они были подростками, Мойре казалось, что он осуждает ее и считает безответственной, а она, безусловно, была избалована отцом, который никогда ни за что не ругал ее.
Она вспомнила, что Коннор тоже был близок с Рагнеллом, хотя нельзя было найти двух более непохожих людей, и накрыла рукой руку брата.
– Я рад, что ты дома, – улыбнулся ей Коннор.
Мойра сдерживалась, чтобы не спросить о Дункане.
Ей не понравился тон Коннора, когда он в тот первый день допытывался у нее, есть ли что-то между ней и Дунканом, но нежность брата заставила ее забыть об осмотрительности.
– Куда ты послал Дункана? – спросила она.
Коннор не изменил выражения, лишь его губы слегка сжались, но нежность, которую она почувствовала мгновением раньше, вдруг куда-то исчезла.