– Тогда я требую исполнения супружеских обязанностей, – выдал он чуть насмешливо.
– Мои супружеские обязанности сейчас состоят в уходе за твоими ранами. Надо вызвать лекаря, раз ты проснулся.
– Не будь такой жестокой, Натали, – проурчал он, припав губами к моей шее. Щетина царапнула нежную кожу, отправляя мурашки блуждать по коже. – Я неделю сражался за щитом. Неделю не знал тепла женского тела.
– Я всю жизнь не знала тепла женского тела, это вообще не проблема, – ворчливо надула я губы.
Вот же наглый серафим. Ранен, а уже пытается залезть мне под юбку. Точнее, уже залез, учитывая, что за ночь подол задрался до талии.
Кассиэль утробно рассмеялся, а я схватила подушку и попыталась придушить наглого мужа. Предмет убийства был быстро откинут в сторону, а на меня сверху навалилось тяжёлое тело. Мужчина поморщился от боли.
– Говорю же, ранен, – я надавила на его плечи, чтобы скорее с меня слез. – Ты должен лежать и не двигаться.
– Тогда, может, ты сверху? – заговорщицки прищурился он, и я не смогла не рассмеяться, настолько бандитский у него был вид.
Он осторожно перевернулся на спину, перетягивая меня на себя. Одеяло сползло, как и моя сорочка, полностью обнажая груди для голодного взгляда серафима. Я приподнялась над ним на коленях, позволяя ему опустить на себе штаны. Он не преувеличивал, действительно был возбуждён. Серафиму и вправду всё нипочём, толком не оправился от ран и уже в бой.
– Натали, – взгляд Кассиэля опалял клубящейся в его глубине страстью.
Мужчина положил ладонь на моё бедро, потянул к себе. Замешательство соперничало с нарастающим возбуждением. В конце концов и мы с суккубом провели эту неделю без сексуальной подпитки. Коротко выдохнув, я прикрыла глаза и оседлала Кассиэля, решив на этот раз не противиться желаниям. И не думать, что впервые по-настоящему иду ему навстречу.
Позже всё же пришлось призвать серафима к порядку. Я велела Риани вызвать лекаря, а сама быстренько привела себя в порядок. Не гонять же перед незнакомцами второй день подряд в сорочке. Талий уже занимался Кассиэлем, когда я вышла из купальни. Вроде торопилась, выбрала самое простое платье, а он всё равно меня опередил.
– И когда ему можно будет снова за щит? – поинтересовалась я невинно.
– Доброе утро, госпожа, – почтительно поприветствовал меня лекарь. – Ещё сутки на заживление. К счастью, удалось избежать отравления… и большой кровопотери. Благодаря вашей супруге.
– Мне повезло, – Кассиэль улыбнулся тепло, радостно, и я сразу отвела взгляд, чтобы не увидеть в его глазах больше, чем стоило.
– Ты спас меня, я была обязана отдать долг жизни, – произнесла сухо. – Рада, что смогла помочь. Хотя, конечно, предпочла бы просто избежать нападения. Что ты не поделил с Метатроном?
До этого мне удавалось отловить только обрывки разговоров о сложной ситуации с соседями. Лилит покинула Эдем до установления щита между ним и Инферно, потому знала лишь из разговоров, что две стороны планеты находятся в состоянии войны. И соответственно мне приходилось разбираться по ходу дела. Единственное, что было ясно, за щитом враги, и их возглавляет серафим Метатрон. Самое интересное, и Риани не могла мне помочь. Информация о тёмной стороне мира подавалась туманно. Обычные ишимы просто знали, что за щитом живут монстры. Вот только, что-то мне подсказывает, что и на той стороне считают примерно так же.
– С чего ты взяла… – глухо проговорил Кассиэль, но тут же осёкся. – Мы поговорим об этом наедине, после того как Талий завершит перевязку, – произнёс уже безэмоционально.
– Со мной наедине или со своими кано? – полюбопытствовала я, всё ещё не глядя на него.
– С тобой.
– Я закончил, – объявил Талий. – Вечером снова сменю бинты. Если, конечно, понадобится. Раны быстро затягиваются. Госпожа Натали, нужно обработать и вашу рану.
– Ты ранена? – изумился Кассиэль.
Он и не заметил, – проворчала я про себя.
Его больше интересовала твоя грудь, – объявилась Лилит.
Ты чего молчала всё утро?
Наслаждалась процессом, – хихикнула она, а мои щёки совершенно иррационально начали покрываться румянцем.
– Царапина, – хмыкнула я, всё же взглянув на мужа.
Благостное расположение духа его оставило. Мне в очередной раз удалось его допечь. Как приятно-то…
Талий приблизился ко мне, отвёл к небольшому столику, посадил в кресло, а сам занял место напротив, после чего приступил к обработке.
– Тут тоже всё замечательно, – улыбнулся он, когда размотал бинт. – Вечером можно будет снять.
Местный аналог эпила радовал.
– Где вы обучались лекарскому искусству, госпожа? Вы меня поразили, – заявил он, принявшись очищать кожу от вчерашней мази.
– Проходила обучение у себя на родине. Собиралась стать… лекарем. Но вышла замуж.
– Ты не по этой причине отказалась от профессии, – напомнил Кассиэль глухо.
– Да, я сама ни от чего не отказывалась, – произнесла жёстче, чем стоило.
Талий прочистил горло, стараясь ускориться. Ему явно было неуютно между двумя рычащими супругами.
– Ты просто пытаешься поссориться из-за того, что произошло вчера… и утром, – Кассиэль откинул в сторону одеяло и сел на кровати, поморщившись от боли.
– Будешь шевелиться, раны не затянутся, – напомнила я ему, но он всё равно встал и решительно направился ко мне.
– Я сам обработаю её рану, – сообщил он Талию.
– Я могу и сама всё сделать, – подскочила на ноги, указывая взбесившемуся мужу на кровать. – Ляг живо. Ты ранен.
– Я ранен твоим напускным равнодушием, – схватив за плечи, он хорошенько меня встряхнул. – Ты злишься, потому что отказываешься принимать очевидное.
– Я прекрасно принимаю, что ненавижу тебя, – прорычала, толкнув его в грудь. Он поморщился от боли, но не спешил ослаблять хватку. – Отпусти! Я вся в синяках. Из-за твоих, между прочим, врагов.
– Не ненавидишь, в том и дело Натали, – как-то опустошённо произнёс он, осторожно отпуская меня.
Укол пронзил сердце. Задохнувшись на мгновение, я отступила от Кассиэля и отвернулась. И только сейчас заметила, что мы остались в комнате одни. Талий поспешил скорее сбежать. Вновь стараясь не смотреть на серафима, я присела обратно в кресло, чтобы завершить с раной. Быстро нанесла мазь, но Кассиэль забрал у меня бинт и сам принялся обматывать мою ладонь.
– Ты… дорога мне, Натали, – словно через силу произнёс он. – Я боюсь тебя потерять.
Хотела бы я ответить язвительно, уколоть его больнее, поиздеваться над тем, что у бессмертного серафима есть чувства, но мне не удавалось вздохнуть. Сердце болезненно трепыхалось в груди, душа металась в безысходности.
– Дай нам шанс. Позволь нам по-настоящему случиться. Перестать меня отталкивать, – он присел передо мной на колено, пытливо заглядывая в глаза.
– Хорошо, – тяжело сглотнув, согласилась я.
И подняла руку. Золотисто-алые глаза вспыхнули несмелой радостью. Кассиэль потянулся за лаской, но её не последовало.
– Только сначала сними оба браслета, – твёрдо потребовала я, ощущая как сердце замирает в груди. – Чтобы мы по-настоящему случились, Кассиэль.
Серафим гулко выдохнул, золотые глаза помрачнели. Он не торопился с ответом, молчал. Молчала и я. Но сердце громко ударялось о рёбра в ожидании его решения. Глупое, оно ещё верило. В глубине души я понимала, что он не согласится. У меня нет причин доверять Кассиэлю, как и у него мне. А без доверия отношений не построить, я усвоила этот урок с Крисом, через боль предательства и сотни разочарований. Они до сих пор не отпускают.
– Ты улетишь, как только я сниму браслет, – медленно произнёс он, внимательно всматриваясь в мои глаза.
Искал в них подтверждение или опровержение своих слов. Но вряд ли нашёл. Он мог увидеть только разочарование.
– Видишь, Кассиэль, мы не можем случиться. У нас нет будущего, – поднявшись с кресла, я обошла его. – Может, ты вернёшься отлёживаться в свою комнату?
– Да, мы вернёмся в нашу комнату, – твёрдо произнёс он, вставая на ноги.
Но чуть нагнулся, прижав ладонь к груди.
– Ладно, – пожала я плечами. – Как прикажете, господин.
Не оборачиваясь к нему, я вышла в гостиную. И только закрыв за собой дверь, опустила голову и растёрла ноющие веки. Я не буду плакать из-за Кассиэля. Потому что всё, что чувствую к нему, навеянное, навязанное, лишь обман. Настоящее там, на Земле, с Майклом. И я должна вырваться, чего бы это ни стоило. Пока не потеряла себя.
***
Церемония единения с Источником проходила не так помпезно как недавний праздник. Царила атмосфера благоговения, уважения к погибшим воинам и немного страха. Враг подобрался близко, поговаривали о новом этапе противостояния с Инферно. Но меня мало волновали эти разговоры. Я видела, как подавлен Гефестиан в связи со смертью друзей, но не могла подойти к нему, поддержать хотя бы молчаливым участием. Потому что мой муж – ревнивый тиран.
– Хватит смотреть на него, – Кассиэль потянул меня за руку, вынуждая повернуться к нему.
Серафим успел оправиться от ран, и теперь ничего в его облике не выдавало недавнюю слабость. Он излучал энергию и силу.
– Ему плохо. Его друзья погибли.
– Он легионер. И они были легионерами, – напомнил серафим сурово. – Они выполняли свой долг перед родиной. Это славная смерть. Они принесли почёт и уважение своим семьям, спасли много невинных жизней…
– И они погибли, – перебила я его, дёрнув руку на себя, чтобы отпустил. – Я понимаю, в Эдеме вы празднуете единение с Источником, но сути это не меняет, их больше нет. Поэтому моему другу плохо. А я не могу оказать ему поддержку, потому что ты выдумываешь себе то, чего нет.
– Выдумываю? Он намеревался предложить тебе брак. Как бы к нему не относилась ты, а он тебя вожделел. И он не один…
Их много, – расхохоталась Лилит, вызывая у меня головную боль.
– Боже, Касс, ты сходишь с ума?
– Нет, это ты не понимаешь, как Эдем на тебя влияет, – он нагнул