Повисло напряженное молчание. Стражники Сфинкса украдкой переглядывались, а их господин немигающим взглядом смотрел за спину Зены, на затаившего дыхание вояку. Сжав губы и зажмурив глаза, он дожидался, как решится его участь.
Чудовище раскатисто засмеялось, и этот звук напоминал грохот лавины, несущейся со скалы. Зейкон распахнул глаза.
— Да, позабавил, — повторил Сфинкс. — Ты устроила превосходный спектакль, воительница. Я даже забыл о еде, — зверь устремил бесстрастный взгляд на оцепеневшего служаку. — Сейчас я не голоден, но к утру могу передумать. Уноси ноги!
Зейкон кое-как поднялся, мелкими шажками попятился и на ходу засунул меч в потертые ножны. Хотел было найти и молот, но решил не испытывать судьбу. Выйдя из освещенного круга, он кинулся наутек. Инвалида проводил хриплый гогот.
Габриэль подбежала к подруге и принялась распутывать узлы. Сфинкс молча наблюдал. Однако стоило воительнице потрясти затекшей рукой и поднять меч, как лев встал и внушительно потянулся. На мгновение развернулись могучие крылья — и снова прижались к лоснящимся бокам.
— Замечательный спектакль, — повторило загадочное и опасное создание, когда взгляд его обратился на Габриэль. — Надеюсь, завтра меня ждет развлечение не хуже. Не забудь: мы начнем еще до полудня, и каждая сторона загадает по три загадки. Побеждает лучший. Один из вас вернется в Афины, чтобы мир узнал о великом сотстязании Сфинкса. Кто это будет, решаю я.
Габриэль кивнула и постаралась изобразить улыбку.
— Как я могу забыть? С нетерпением жду начала… незабываемого дня!
Зена с любопытством взглянула на подругу, потом проводила глазами гордо удалявшегося Сфинкса. Вскоре процессия растворилась в темноте.
— Что это значит? — нарушила молчание воительница. Габриэль вздрогнула, моргнула и все-таки улыбнулась:
— Да так, пустяки, ничего важного. Если хочешь, расскажу после ужина. Суп уже готов. Зена не поддалась на уловку:
— Лучше расскажи во время ужина. Мне бы хотелось знать, на что рассчитывать завтра.
— Рассчитывать? Ах, ну да!.. Знаешь, я та-ак проголодалась! Давай-ка сначала поедим… Воительница шумно вздохнула:
— Ну хорошо, расскажешь после ужина. Но смотри, тогда уж без отговорок!
Она убрала меч в ножны и направилась к пылавшему костру.
Глава 10
Суп сварился, но оказался далеко не таким вкусным, как вчера. Габриэль извинялась за стряпню, пока Зена не потеряла терпение и не перебила:
— Успокойся, мой кулинарный шедевр все равно был бы хуже.
С этими словами воительница одним глотком осушила свою чашу, и ее примеру последовал Иксос — Горячий и сытный, чего еще можно желать? — сказал он.
Гомер поставил пустую плошку на плоские камни у костра и тоже улыбнулся:
— Я же говорил, что непривередлив. Слава богам, Здесь нет анчоусов, так что суп замечательный.
Аталанта вяло поковыряла ложкой и, отодвинув чашу, пробормотала:
— Да-да, очень вкусно. Просто… я не голодна, — она порывисто встала, пошатнулась и снова опустилась на землю; ее лицо внезапно побледнело. Иксос вздохнул и пододвинулся к воспитаннице. Он бережно вручил ей плошку и принялся уговаривать:
— Давай, поешь немножко, совсем чуть-чуть. У тебя ведь весь день маковой росинки во рту не было. Не обманывай старого папу, я тебя хорошо знаю, — он перешел на шепот, словно говорил с ребенком. Аталанта с подозрением покосилась на суп и с раздражением на Иксоса, однако кивнула и стала пить бульон.
— И овощи, — тихо сказал охотник. — Хотя бы половину.
Зена отвернулась от семейной идиллии. Она встретилась глазами с Габриэль и поморщилась:
— Ну-с, мы поужинали. С тебя объяснения, — напомнила она о недавнем уговоре.
Девушка нервно улыбнулась и заглянула в котелок:
— Вообще-то еще немного осталось, хочешь? И найдется пара сухариков.
Вместо ответа воительница протянула ей плошку, Габриэль выскребла туда остатки гущи и бросила черствый хлеб.
— Прости за столь убогую пищу, — опять затянула она, но Зена оборвала ее резким движением руки.
— Это мы уже обсуждали, причем не раз. Ты не могла Знать, что нам придется двое суток скитаться по лесу; спасибо, что вообще накормила, — она выудила из супа кусочек размякшего хлеба, он развалился, иполовина плюхнулась обратно. Воительница пожала плечами, съела то, что осталось у нее в руке, и облизала пальцы: — Не пытайся меня отвлечь. Сегодня утром ты заключила договор со Сфинксом, и я хотела бы знать, каков он, ибо от этого зависят мои действия.
Воительница давно отставила плошку и принялась лениво подбрасывать в костер ветки. Ее лицо оставалось непроницаемым, но в тоне слышался укор. Габриэль сложила пустые плошки в котелок и широко развела руками:
— Сфинкс любит загадки, значит, его противниками должны быть я и Гомер. Аталанта к зверю и близко не подойдет, ты загадки терпеть не можешь, Иксос вообще не в счет.
— Перестань заговаривать мне зубы и рассказывай, Габриэль, — потребовала усталая Зена. Девушка тяжело вздохнула, помолчала в нерешительности и выложила все как есть. Время от времени Гомер ей подсказывал. Воительница внимательно слушала: — Ну, вы сегодня в ударе, приятели.
— «В ударе»? Меткое словцо, Зена, — захлопала в ладоши Габриэль и тут же пригорюнилась: — В другой ситуации оно бы меня позабавило, но сейчас… Да что это я говорю? Ведь сама убеждала Гомера, что никого не съедят: ни меня, ни его, — спохватилась болтушка.
Аталанта грустно всхлипнула и отставила чашу, потом взглянула на серьезную троицу.
— Тебя-то Сфинкс точно не съест, — утешила ее Габриэль. — Ты слишком тощая.
— Вовсе нет, — промямлила бегунья. Трое в немом изумлении воззрились на нее. Габриэль решила вернуться к делу:
— Мы заключили со Сфинксом договор, и, держу пари, очень выгодный.
— Габриэль, — едва сдерживая раздражение, процедила Зена, — Сфинкс людоед. Ты подходишь к нему, чтобы загадать загадку, у него вдруг меняется настроение — хоп! — и ты уже воспоминание. Понятно?
— Я пытался ей втолковать, — мрачно вставил певец, — но она и слушать не желает. А может, Сфинкс меня съест?
— Тебя?! — изумилась Габриэль. — Ты что, не видел, как он на тебя смотрел весь разговор?
— Смотрел… на меня? — в свою очередь удивился Гомер и в этом вопросе взял такие высокие ноты, что Габриэль рассмеялась и похлопала его по колену:
— Да не волнуйся ты так! Видишь ли, тело и аппетит у него львиный, но ум-то женский. Готова поспорить, ужасный Сфинкс никогда в жизни не встречал такого изящного юношу, как ты. Я хочу сказать, обычно на больших дорогах попадаются странники иного рода, например…
— Мы тебя поняли, Габриэль, — сухо оборвала ее Зена, а Гомер покраснел до корней волос.
— Ладно, признаюсь, честность не в характере Сфинкса, но капля благородства есть и у него, он не будет нарушать договор ради куска мяса.
— Вы подумали, что загадаете? Ах нет?! — спросила воительница. — Так принимайтесь за работу, солнце давно опустилось за горизонт, а нужно еще выспаться. Завтра необходимо быть в форме. Если это хоть немного поможет.
— О, его загадки меня не пугают: — воскликнула Габриэдь. — У Сфинкса нет никакого воображения. Чем он отличается от дикого зверя? Впечатляющей внешностью?.. А знает он не больше деревенского жителя: несколько мифов да полезные травы. Он даже не слыхал о царе Тезее, а Елена Прекрасная, по его мнению, до сих пор развлекает гостей в Спарте. У Сфинкса нет ни малейшего представления о том, что творится в окружающем мире.
Зена хмурилась и не спешила с ответом. В столь напряженной атмосфере последние слова дались Габриэль с трудом. Положение спас Гомер:
— Габриэль, ты гений, золотая голова! А я-то ничего и не понял, — выпалил он. — Я думал, что ты просто перенервничала или пытаешься произвести на Сфинкса впечатление, а ты, оказывается; собирала сведения!
— Спасибо, — скромно ответила девушка и польщенно улыбнулась, успев отвернуться к Зене. Она залилась краской и, борясь со смущением, заявила: — А это значит, что мы вполне можем начать с простенькой загадки, вроде той о дожде, и Сфинкс примет нас за двух наивных дурачков. Пусть потешится.
Зена поднялась и взяла котелок:
— Вы подумайте, а я пока схожу к ручью, сполосну посуду. Загадками я не занимаюсь, как вы помните, — она склонилась подловить в костер тяжелую ветку и, словно случайно, оказалась совсем близко от Габриэль. Воительница шепнула: — Продолжайте болтать и, во имя богов, не говорите ничего важного. Мы не одни.
Зена растворилась в темноте. Ее подруга круглыми глазами уставилась на Гомера, тот вообще потерял дар речи. Он тоже услышал предупреждение воительницы и, быстро опомнившись, поддержал разговор:
— Отличная идея, Габриэль! И про ноги тоже загадай: сначала на четвереньках, потом на двух, а в старости на трех, помнишь? И, может быть, еще про…
Юноша продолжал сыпать словами, как из рога изобилия, поджидая, пока Габриэль очнется и поможет ему сотрясать воздух. Аталанта смотрела на них, как на сумасшедших.
Тем временем Зена подошла к ручейку. В нескольких шагах от него она вдруг резко свернула и скрылась во мраке ночи. Оказавшись в лесу, она беззвучно поставила котелок и, дугой обойдя тропу, повернула к мерцавшему сквозь чащу костру. Ее подозрения полностью подтвердились: за ближайщим дубом кто-то прятался, их было двое. Огромное старое дерево высилось шагах в десяти от огня, и слышимость была превосходной. Шпионы так увлеклись бормотанием Габриэль и Гомера, что не заметили, как к ним самим подкрался враг. Зена схватила одного из разведчиков за ворот рубахи, другого за доспехи и с силой стукнула бедняг головами. Раздался отвратительный треск, и вояки рухнули друг на друга.
Габриэль мигом вскочила; Аталанта принялась ползать на четвереньках в тщетной попытке нащупать оружие. Вспомнив, где оно хранилось, охотница выругалась в бессильной ярости, с потемневшим от злости взглядом посмотрела на Зену, вытащившую на поляну сначала одного, а затем и второго служаку. Мрачный толстяк все еще не оправился от потрясения. Другой, его полная противоположность, тонкого сложения смуглый живчик без левого уха, застонал и попытался сесть. Зена легонько пнула его, и он снова распластался на земле.