Давыдов вспылил:
– Вы уже знаете, князь, что я готов, но людей мало!
На что последовал ответ:
– Он более не дает.
Вот такой состоялся любопытный диалог, результатом которого стал следующий документ:
ИНСТРУКЦИЯ
Ахтырского гусарского полка господину подполковнику Давыдову. С получения сего извольте взять сто пятьдесят казаков от генерал-майора Карпова и пятьдесят гусар Ахтырского гусарского полка. Предписываю вам употреблять все меры, беспокоить неприятеля со стороны нашего левого фланга и стараться забирать их фуражиров не с фланга его, а в средине и в тылу; расстраивать обозы, парки, ломать переправы и отнимать все способы; словом сказать, я уверен, что, сделав вам такую важную доверенность, вы почтитесь доказать вашу расторопность и усердие и тем оправдаете мой выбор; впрочем, как и на словах я вам делал мои приказания, вам должно только меня обо всем рапортовать, а более никого; рапорты же ваши присылать ко мне тогда, когда будете удобный иметь случай, о движениях ваших никому не должно ведать, и старайтесь иметь их в самой непроницаемой тайности. Что ж касается до продовольствия команды вашей, вы должны иметь сами о ней попечение.
Генерал от инфантерии князь Багратион.
Подчеркнем еще раз, что происходило все это 22 августа (3 сентября) 1812 года. При этом отряд того же Фердинанда фон Винценгероде был отряжен Барклаем де Толли для действий в тылах противника еще под Смоленском. Таким образом, первый армейский партизанский отряд был создан в конце июля, и именно перу Барклая де Толли принадлежит первая инструкция о действиях партизан в тылу врага.
19 (31) августа генерал Винценгероде уже докладывал:
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ НАЧАЛЬНИКА ОТДЕЛЬНОГО ОТРЯДА
ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА Ф. Ф. ВИНЦЕНГЕРОДЕ АЛЕКСАНДРУ I О ДЕЙСТВИЯХ ЕГО ОТРЯДА
Положение неприятельской армии, на левом фланге и в тылу коей находится уже несколько недель мой малой корпус и которую храбрые казаки мои обеспокоивают и день и ночь, конечно, не очень блистательно. На всех дорогах находятся шайки грабителей и мародеров французской армии, часто даже под предводительством их офицеров; они весьма дурно одеты, совсем почти оборваны, дурно кормлены и конные имеют весьма плохих лошадей, и ежели их атакуешь решительно, то они почти не защищаются. В продолжение 10-и или 12-и дней я взял 300 человек в плен, в числе коих 10 офицеров, и все оное не стоило нам 30-и человек убитыми и ранеными <…>
В найденных бумагах на адъютанте генерала Пино, которой следовал с донесениями в главную квартиру французской армии, с удовольствием усмотрел я, что неприятель полагает, что мой корпус составлен из 1000 кирасир, 1000 драгун и 3000 казаков, хотя он состоит только из 1300 человек.
Тем не менее советский историк Л. Г. Бескровный выдает нам по этому поводу потрясающий пассаж: «В конце августа кроме отряда Давыдова был сформирован также отряд Винценгероде, в который вошло 3200 человек».
В конце августа?.. Также?.. С точки зрения исторической справедливости это выглядит примерно так же, как Абрам Исаакович Левин «повторил подвиг Александра Матросова» на целый год раньше самого А. М. Матросова (первый закрыл своим телом амбразуру немецкого дзота 22 февраля 1942 года, а второй – 27 февраля 1943 года).
Тем не менее именно Дениса Давыдова Е. В. Тарле, а вслед за ним и многие другие историки называют «главным пионером партизанского движения».
На самом же деле отряд Винценгероде уже в первых боях в районе Витебска взял около тысячи пленных. Соответственно именно Фердинанда Федоровича, начавшего службу в гессенской и австрийской армиях, но в 1797 году перешедшего на русскую службу, следует (абстрагируясь от терминологических игр) считать первым партизаном войны 1812 года.
Этот человек, кстати, при вступлении Наполеона в Москву занял со своим отрядом Тверскую дорогу. Узнав, что Наполеон, уходя из Москвы, приказал маршалу Мортье взорвать Кремль, он отправился к нему для переговоров, но был взят в плен. И его едва не расстреляли, так как он был родом из Гессена, входившего в состав Вестфальского королевства Жерома Бонапарта. Только личное вмешательство императора Александра спасло Винценгероде от смерти.
Еще один из упомянутых героев звался Виктором Антоновичем Пренделем, происходил он из тирольских дворян и свободно владел восемью языками. Этот человек родился в 1766 году, в войне 1812 года он сражался под Смоленском, а потом поступил в распоряжение генерала Винценгероде, а несколько позже сам стал командовать армейским партизанским отрядом. За отличие в этом он был пожалован чином подполковника.
Ну, и конечно же нельзя не отметить графа Александра Христофоровича Бенкендорфа, будущего шефа жандармов и начальника так называемого Третьего отделения. Войну 1812 года он начал флигель-адъютантом при императоре Александре, осуществляя связь главного командования с армией князя Багратиона. Затем он командовал авангардом отряда генерала Винценгероде, а после ухода Наполеона из Москвы был назначен ее комендантом. В разных делах он взял в плен трех генералов и более шести тысяч нижних чинов.
В своих «Записках» А. Х. Бенкендорф потом написал, что отряд генерала Винценгероде состоял из Казанского драгунского и трех казачьих полков. Конечно же это были регулярные войска, и их целью, согласно плану Барклая де Толли, было сохранение сообщения между главной армией и войсками генерала Витгенштейна, а также защита определенной территории от мародеров и рассылаемых противником фуражиров. Первый бой «партизан» Винценгероде имел место 26 июля (7 августа), когда у села Озерок были взяты в плен один офицер и 18 французских гусар.
Потом полковник Бенкендорф во главе драгунского полка атаковал французов у Велижа, а сам Винценгероде 7 (19) августа явился к воротам Витебска, приведя в ужас оставленный там для обороны французский отряд. После же Бородинского сражения отряд Винценгероде передислоцировался к Рузе и Звенигороду.
Очевидно, что все это делалось задолго до того, как стал практиковать «партизанство войскового типа» Д. В. Давыдов.
При этом, если говорить строго, ни Бенкендорф, ни Винценгероде, ни высшее командование нигде не приравнивают их отряд к отрядам армейских партизан, даже когда отдельные партии из их «летучего корпуса» и занимаются партизанской работой: транспорты, мародеры, обозы и т. п.
Одним из выдающихся подвигов Д. В. Давыдова стало дело 28 октября (9 ноября) под Ляховым, где он вместе с другими армейскими отрядами взял в плен почти двухтысячный отряд генерала Ожеро. Однако не надо путать партизанскую войну и партизан как таковых. Генерал Винценгероде, полковник Бенкендорф, майор Прендель, подполковник Давыдов и многие другие вели партизанскую войну, но не были никакими партизанами – они являлись офицерами регулярной армии, выполняющими спецзадание.
К сожалению, для советской «куртизанки-истории» нужны были герои только с русскими именами и фамилиями, а посему все сейчас знают Давыдова и Сеславина (хотя бы по названиям московских улиц), и почти никто не знает Винценгероде и Пренделя. Но в любом случае, все они были офицерами регулярной армии, а их отряды логичнее считать армейскими диверсионными группами. Что же касается советских историков-пропагандистов, то они, «видя явный недостаток в героях-партизанах, сделали партизаном и Давыдова».
Про обладателей же неправильных фамилий вообще было забыто, как будто бы их и не существовало вовсе. Дошло до того, что в известной книге о войне 1812 года писателя М. Г. Брагина маршрут движения небольшого отрядика Дениса Давыдова был обозначен такими же стрелками на карте театра военных действий, как и маршруты армий и корпусов. Ничего, кроме смеха, это вызывать не может.
А что же крестьяне? Неужели они вообще не принимали участия в войне? Нет, принимали, но вот каким образом?
Классические партизаны были, но в основном лишь в Смоленской губернии. Здесь крестьяне очень быстро расстались с надеждами на то, что Наполеон освободит их от крепостного права. Впрочем, все говорит о том, что Наполеон и не собирался этого делать. С другой стороны, крестьянам страшно досаждали фуражиры и мародеры Великой армии. И им, естественно, оказывали активное сопротивление.
Еще многие крестьяне убегали в леса при приближении французской армии зачастую просто со страху, а не от какого-то великого патриотизма.
Французский генерал Арман де Коленкур после войны написал в своих «Мемуарах»:
«Армия могла питаться лишь тем, что добывали мародеры, организованные в целые отряды; казаки и крестьяне ежедневно убивали наших людей, которые отваживались отправиться на поиски».
Но вот можно ли это назвать полноценной партизанской войной, направленной против захватчиков? Ведь если быть предельно честными, то надо упомянуть обо всех мародерах, а не только о французских. Естественно, что с подачи советских и российских историков в русской армии якобы мародеров не было. Оказывается, были, да порой и побольше, чем во французской.
Происходило это, в частности, по причине того, что продовольственные службы русской армии работали из рук вон плохо, а посему солдаты часто голодали, и это приводило к грабежам.
Историк М. Н. Покровский пишет:
«Грабежи не прекращались; грабили и около Вильны, и около Витебска, и под Смоленском, и под Москвой: и не грабить было нельзя, ибо солдатам надо было что-нибудь есть. Надо прибавить, что если солдаты грабили просто под непосредственным давлением голода, то высшие чины грабили не меньше, но с большим комфортом и с меньшей опасностью».
В качестве примера приведем запись в дневнике шефа 13-го егерского полка генерал-майора В. В. Вяземского:
«Снабжали себя посредством чрезвычайной фуражировки – то есть без всяких раскладок, а что кто где нашел, то и берет. Сверх того выгоняли мужиков жать, молотить и молоть, и таким образом армия снабдила себя на десять дней».