– Ничего, кроме того, что я командир подразделения, в состав которого вы входите, так что извольте представиться по всем правилам.
– Светлова Наталья Васильевна, санитарный инструктор, – доложила девушка.
– Отлично, а меня зовут Станислав Павлович. Для вас можно просто Стас. По поводу казаков, которых я забрал. С ними все в порядке, они находятся на НП, как только появятся свободные бойцы, тут же ваши раненые вернутся на больничные койки.
– Но так нельзя! – тут же зарядила старую пластинку медичка.
– Можно, еще как можно! – с нажимом ответил я. – У нас не хватает людей, если сейчас укры подойдут незамеченными, то они здесь всех перережут, поэтому вашим раненым лучше побыть на наблюдательном пункте. Понятно?
– Понятно, – надулась девушка.
– Наташ, честно скажу, вы мне приглянулись, поэтому я так подробно вам все объясняю, но на будущее учтите, что приказ командира не обсуждается и не оспаривается. Знаете, почему?
– Почему?
– Потому что это смерти подобно. Запомнили?
– Да.
– Вот и отлично, вы просто замечательная и очень умная девушка, – похвалил я ее. – Если что-то понадобится, смело обращайтесь ко мне напрямую. А сейчас извините, но у меня еще много дел.
В штабе расспросил радиста о последних новостях. Новости оказались так себе. В Золотом поле разворачивался нешуточный бой, засевшие там бармалеи дали деру, а вот укропский отряд численностью до двух взводов зацепился зубами за село и сдаваться не собирался. Благо, атаману хватило ума не гнать свою «сотню» в лобовую атаку, село окружили, и как только подошли наши татары с минометами, начали методично выдавливать врага из населенного пункта.
Немного подумав, решил выслать к Золотому полю машину с дополнительным БК к минометам, артобстрел дело такое, прожорливое!
Из обхода села вернулись Харя и Леха, они привели с собой десять бойцов. Десять! Это были те самые «инженеры», которых вчера освободили из заключения. Они сопроводили беженцев в Семисотку, сдали там на поруки местным. Ночью они вернулись назад, заняли свободную хату, где нашли в подполе самогон. Упились и завалились спать.
«Инженеров» я отдал на растерзание Харитонову, назначив Харю их командиром. Первая боевая задача: собрать несколько машин, установить на них трофейные пулеметы и выставить два дозора на западном и северном направлении.
Харя, довольный как слон, что его повысили, тут же принялся за выполнение своих командирских обязанностей, действовал Харитонов с огоньком, орал и матерился, как заправский боцман во время аврала.
Я с Лехой вернулся в арсенал, где было сложено трофейное оружие, надо было отобрать пулеметы для отделения Харитонова. Оглядел разложенное на полу оружие, пулеметные ленты, коробки и цинки с патронами, махнул рукой, оставил Леху в гордом одиночестве и пошел в штаб. Все-таки дело командира – держать руку на пульсе и командовать вверенным ему подразделением. Перед выходом взгляд зацепился за необычный девайс – ручной гранатомет револьверного типа.
Ух ты! Откуда здесь эта лялечка?
Ручной гранатомет калибра 40 мм ««MGL» Mk.I S» – НАТОвский аналог нашего «РГ-6», который выпускается в ЮАР для стран НАТО. Хотя нет, судя по маркировке, этот «револьвер» был собран в Болгарии на заводе «Арсенал». Рядом с «пушкой» валялось два патронташа на двенадцать гранат в каждом. Странно, как такую экзотику к рукам никто не прибрал? Хотя чему тут удивляться, «револьвер» весом шесть килограмм плюс еще гранаты. Значит, счастливчику придется тягать на себе лишнего веса – десять килограмм, а это удовольствие малоприятное.
Немного подумал и забрал «револьвер» с собой, вещь редкая – кому-нибудь всучу, как наградное оружие.
Вернулся в штаб, вновь включился в рабочий процесс. В Кировском закончили сбор трофеев, продовольствия и всего ценного, до чего смог дотянуться Фюрер со своей командой. Собранные ништяки погрузили в вагоны – и все это добро движется к нам. Потребовал, чтобы с эшелоном сюда прибыл и Семен Кожанов.
Из Золотого поля пришли хорошие новости – снайперская пара башкиров удачно «вынесла» командира укропских десантников, которые упорно не желали выбиваться из села. Как только командир повалился на землю с прострелянной головой, активность обороны пошла на убыль.
Приказал Пирогину, чтобы он предложил десантникам выйти из села и свалить куда подальше, можно их даже отпустить с оружием и снабдить медикаментами для раненых. Нам сейчас важнее освободить населенный пункт и не терять своих людей.
Как ни странно, атаман упираться не стал, тут же согласился с моим планом.
Вышла на связь группа, которая сопровождала фуру с трупами бармалеев, отправленную к Насыпному. Возглавлял группу местный житель из отряда Лехи-Ленура. Оказалось, что на подъезде к селу засевшие там черти фуру обстреляли, она заглохла, потом к ней выдвинулось несколько «пикапов». Наши разведчики не догадались записать происходящее на видео, поэтому дальнейшее известно только с их слов. Бармалеи из Насыпного осмотрели привезенный им груз, выслушали оставшихся в живых сопровождающих, но, видимо, им это так не понравилось, потому что они отрезали головы переговорщикам, постреляли в воздух, подожгли фуру и вернулись в село. Вот и думай после этого, напугались бармалеи или, наоборот, озлобились – и теперь будут стоять насмерть?
Связался с Батальным и Семисоткой, узнал, какая у них обстановка. Вчерашний и сегодняшний день оказались самыми спокойными с начала войны. Ни одного обстрела или нападения пулеметных «тачанок» бармалеев. Ну, а низкие черные тучи надежно закрывали от авиации. Конечно, «западники» могли нанести и ракетный удар, но видимо, мы все-таки слишком мелкая и незначительная цель, чтобы на нас тратить «топоры».
Связался с Керчью, немного пообщался с Серегой «Серым», тем самым спецназовцем в «лохматом» камуфляже. Думал застать Велехова или Озерова, но оба были заняты. После разговора осталось неприятное ощущение, которое можно кратко охарактеризовать как: Все пропало, пора сваливать! Вышестоящее руководство на материковой части РФ самоустранилось, связь оставалась только с командованием Южного Военного округа, и то все сводилось к одному: Держитесь, другим еще хуже, чем вам!
Действительно, из-за прошлогодних, чудовищных по своей силе терактов, на Керченском полуострове осталось довольно мало населения, а те, кто все-таки остались и не пожелали переезжать на материк, получили специфический опыт и закалили характер. В тех регионах нашей страны, куда пришелся удар вражеских ракет, сейчас царил настоящий апокалипсис и гуманитарная катастрофа. Люди умирали от ран, болезней, эпидемий, голода и атак мародеров. У нас такого пока не наблюдалось, люди привыкли довольствоваться малым и надеяться только на собственные силы.
Написал письмо, в котором изложил свои мысли по поводу дальнейших действий моего отряда и военной обстановки. К письму приложил копии вражеских карт, захваченных во Владиславовке, сюда же добавил карту памяти из телефона, изъятого у одного из укропских командиров, там было множество интересных фотографий.
Связался с Сидоровым, узнал, когда они будут. Тот ответил, что они уже на подходе.
К перрону железнодорожного вокзала медленно подъехал длинный эшелон. На бетон станции первыми спрыгнуло несколько человек: Кожанов и Сидоров.
Фюрер скинул себе под ноги большую брезентовую сумку:
– Псих, это тебе босяцкий подгон с благодарочкой от общества.
Я скептически посмотрел на этот баул и передал Сидорову запечатанный конверт, в котором лежало письмо для командования в Керчи. В эфире такое передавать опасно, могут перехватить, а самому ехать некогда, вот и пришлось довериться старому другу:
– Передашь конверт из рук в руки Озерову или Велехову. Понял? И постарайся выбить для нас пополнение. Можно молодняк или даже баб, переложим на них обязанности по охране и караулу, – проинструктировал я Фюрера. – Только это надо сделать как можно быстрее, и чтобы письмо не попало в чужие руки. Понял?
– Сделаю! – крикнул Сидоров и убежал руководить выгрузкой боеприпасов и продовольствия, вывезенного из Кировского.
Вместе с грузом на перроне осталось два десятка мужиков и погрузчик. Я показал, куда лучше всего все это добро оттащить, и, назначив караул для охраны, повел Кожанова в штаб.
– Чего хотел? – уставшим голосом спросил Кожанов, как только поезд покатил дальше.
– Надо обдумать одну идею, – объяснил я. – Пошли в штаб, кофеем тебя угощу, – сверху в сумке лежал пакет с молотым кофе и приличных размеров медная джезва.
В бауле еще много чего было интересного, но времени рассматривать не было. Прошли с Семеном в штаб, я выслушал доклад связиста, потом сварил кофе. Кожанов тем временем нарубил бутербродов, используя колбасу, сыр и лепешки, находившиеся все в той же сумке «от Фюрера».
В бауле, кстати, помимо съестных припасов, были еще пару бутылок армянского коньяка, натовская сумка-аптечка, мужские трусы, носки и майки в целлофановой упаковке.
За чистое, новое белье надо сказать отдельное спасибо Фюреру. Это он вовремя обо мне позаботился. На войне чистые носки и трусы бывают поважнее патронов!
Под пакетом с бельем лежали хромированный короткоствольный револьвер «Colt Cobra», кобура скрытного ношения и пара пачек патронов.38 калибра.
– Откуда? – удивился я, крутя в руках «огрызок».
– Укропы так быстро драпали, что офицерье побросало личные вещи, вот там твой «уголок» их и нашел, – объяснил Семен. – Чего хотел-то?
– Есть кое-какие соображения по поводу дальнейших действий, – я достал карту и принялся показывать на ней направления ударов.
Семен меланхолично жевал кусок твердой сыровяленой колбасы, смотрел на карту и никак не реагировал на мои слова.
– Ну, что скажешь? – спросил я, когда закончил рассказ. – Сможешь достать снимки нужного района?
– Ничего не скажу, – смачно зевнул Кожанов. – Снимки достать не смогу. Нет у меня таких каналов, по которым можно было бы запросить разведданные.