– И что? Ни у кого не хватило мозгов вычеркнуть их из списка?
– Первая мысль такой и была. Но…
– Но?..
– Но решили, напротив, развернуть это самое обеспечение безопасности граждан Америки и ее союзников в отдельную операцию. Которую нам и предстоит провести.
– Зачем?! И ты, и я прекрасно понимаем, что ни макароннику, ни нашим ребятам ничего не грозит. Космос для русских – святыня. И гадить там – даже нам – они не будут, если только не начнется ядерная война. Ну а если мы устроим на их же станциях такое– русские нам не простят.
– Простят или не простят – уже не важно. Для того чтобы русские прекратили всякое сотрудничество с нами, вполне достаточно Калининграда.
– Снявши голову, по волосам не плачут?
– Ты знаешь, Пол, – я не ястреб. И будь моя воля – я не стал бы устраивать всю эту ерунду в Европе. Но раз уж это началось – а оно началось, ты видел сводки, – я должен использовать ситуацию по максимуму. Если тебе будет легче – развернуть рутинное мероприятие «для галочки» в настоящую операцию предложил я. Именно потому, что на фоне того, что вскоре завертится на Земле, это сущая мелочь.
– Понятно. Что ж, ты прав. Это действительно мелочь. Но работать с русскими было как минимум интересно. Нас таких, повернутых на космосе, на всем шарике всего двое – мы и они. Миссис Кэрри, да и ты заодно хотите, чтобы мы остались в одиночестве?
– Нет. Президент хочет, чтобы в одиночестве остались не мы. И не русские.
– А кто же? Лунатики?
– Нет, Пол. И даже не китайцы. Европа. Все, что я говорил для исполнителей,– туфта. Россия нас интересует мало. У русских мало денег, и главное – сейчас у них мало людей. И людей вообще, и людей, которые могут делать дело. Русские выезжают только за счет Европы. Ну и чуть-чуть Китая. Но Китай имеет только деньги, которые русские могут получить, просто продав им на пару баррелей нефти больше. А Европа… Европа имеет и то, и другое – и деньги, и инженеров. Не имеет главного. – Выбритый до блеска череп склонился к плечу, темные глаза оценивали собеседника.
– Желания.
– Единства. И, кстати, желания тоже. Их болото слишком уютно. Нет, конечно, они не прочь въехать на Луну… и далее… на чужих плечах. Русские подставили им свои плечи. И берут за это весьма скромно. Но берут. Не могут не брать. Без европейских денег, без европейских ученых – своих у них осталось совсем мало – они надорвутся через пару лет. Чудо, что они удержались в девятом, во время Большого Краха. Но если их сотрудничество пойдет дальше… Если оно выльется в объединенное космическое агентство – а такие слухи ходят, упорно ходят…
– Да, это был бы сильный ход. И для России, и для Европы. И ты хочешь перехватить у русских клиента?
– Не только я, Пол. Люди там,– бритый нечетким движением ткнул пальцем в зеркальный потолок, – понимаешь, русские надорвутся все равно, рано или поздно. Но если они успеют передать свою одержимость европейцам… У нас будут проблемы.
– Хочешь сказать, что Европа вытеснит нас оттуда?
– Потеснит. Сильно потеснит. Они уже богаче нас. Они выползли из девятого-одиннадцатого года с меньшими потерями. Они не тратили денег и людей на маккейновские авантюры. Черт, если бы не этот старый маразматик – мы бы изначально не поссорились с европейцами. А теперь… Нас спасает только то, что мы – пока – агрессивнее. Собственно, это не мой уровень, ты же знаешь, но, думаю, и эта калининградская суета направлена не столько против русских, сколько против Европы. Поляки уже считают Калининград своим. Не сразу, конечно, но они, знаешь ли, полны надежд. Русские реагируют вяло.
– Х-ха. Во мне уже просыпается тевтонский дух предков. Мой дедушка был немцем, знаешь ли.
– Именно. Думаешь, твои троюродные брудеры смирятся с этим?
– Конечно, нет. Одно дело русские тогда, в сорок… пятом? А вот поляки… Кстати, снять с медведя шкуру им еще предстоит. Пока они только тыкают в нее булавкой. Двенадцать лет назад это закончилось кое для кого довольно печально.
– Двенадцать лет назад это было где-то на задворках мира, глубоко в русской заднице. Черт, да никого, по-хорошему, и не интересовала эта вонючая дыра. А теперь Европа будет вынуждена вмешаться. Это слишком близко к их аккуратным домикам. Но это все там, – снова неопределенный жест, – а что касается нашей конторы… Да, я хочу перехватить клиента. У итальянцев есть – уже есть – ноу-хау по кислороду. Через три года русские с ЕКА смогут заправлять свои корабли, пусть и частично, прямо на поверхности. У французов есть двигатель на тридцать часов ресурса – тридцать часов, Пол! А это тридцать взлетов и посадок. Русский лунник изначально создавался как многоразовый – и теперь они наконец смогут эту многоразовость реализовать. В сочетании с местным топливом, ну, хотя бы частично местным, им будет достаточно возить только метан, они смогут сократить свои транспортные издержки вдвое. А у них они и так ниже, чем у нас. Сейчас европейцы делятся всеми этими разработками с русскими. А через них – с китайцами.
– А вот кстати. Ты и президент не боитесь, что, если нам действительно удастся рассорить русских с Европой, они тут же кинутся в объятия к нашим маленьким узкоглазым друзьям?
– Нет. И вот почему. У китайцев нет понятия «равенство» – есть «старший» и «младший». Всегда. Равный для них – обязательно противник, в той или иной степени. Пока китайцы воспринимают русских как учителей – в космосе, по крайней мере. Но если русские проиграют, если потеряют лицо – им уготована роль младших партнеров. Китайцы высосут их досуха – и затормозят. Потому что русские без ресурсов не смогут двигаться вперед – а у самих китайцев это пока получается не очень быстро. А мы…
– А мы окажемся единственным свободным такси в этой деревне. Понятно. Заговор с целью ограбления или нечестная конкуренция? Не могу подобрать статью. Надо проконсультироваться с адвокатом. – Пол встопорщил пшеничные усы. Не иначе, доставшиеся от немецкого дедушки. – И что – все это только ради двух сраных железяк? Движок – хороший движок, не спорю, и кислородная установка? Не слишком ли мелко?
– Нет, – темные глаза были серьезны, – все это ради того, чтобы Европа никогда, понимаешь – никогда не стала играть там, – на этот раз указующий вверх жест был четким, – свою игру. Отдельную от нашей. Как, впрочем, и в других серьезных делах. Мы подхватим европейцев под локоток Выскажем им свое сожаление. Выделим им по месту в каждом чертовом корабле. Оплатим их исследования. Частично оплатим. Но они смогут летать туда только вместе с нами. И никак иначе. Для этого мы и устраиваем всю эту заваруху.
– Значит, все-таки препятствие конкуренции. Это дерьмо, Ронни. И оно мне не нравится.
– Подай в отставку, Пол.
– Это приказ, сэр? – Нет, от дедушки-немца Полу достались не только усы. Еще стальной взгляд наводчика «Тигра». Или еще какого Руделя.
– Нет, Пол. Это просьба. Понимаешь… Ты сказал правду. Самую что ни на есть святую истину. Это авантюра. Нет, в том, что все пройдет нормально – по крайней мере, у нас, – я уверен. Черт, я просто обязан быть в этом уверенным. Они не готовы – мы спланируем каждую мелочь. У нас будет превосходство в силах, в подготовке…
– В какой подготовке?! Ребята не полицейские, не суперагенты, черт, да они даже не предполагали, что им придется заниматься этим там. Два пилота и геолог.
– Мы запросили Майка. Только Майка. Он не в восторге, но думает, что они справятся. И ты не прав, их готовили – не к такому, но готовили. На орбите уже бывали… эксцессы. Так что курс нейтрализации неадекватных участников полета наши ребята прошли. Между прочим, с твоей подачи. Вспомни пятнадцатый.
– Да уж… Такое забудешь. Кстати, а ты не боишься, что они просто откажутся выполнять приказ?
– Не думаю. Майк и Боб – военные люди, какими были ты и когда-то я. К тому же официально мы проводим спасательную операцию. И они согласятся с этим. Убедят себя. Док все посчитал и проверил. Так им будет проще.
– Хм.
– Пол, я не могу отказаться от этой… авантюры. Не только потому, что я служу стране и выполняю приказы с горних высей вне зависимости от своего к ним отношения. Но и в том числе потому, что считаю эту авантюру нужной. Даже необходимой. Мы сделали ставку на лед – кстати, с подачи русских, чертов ЛЭНД[20] сулил целые моря – и проиграли. Теперь нам надо снова выбраться вперед. И не дать никому обойти нас. Любыми методами. В том числе – и такими.
– Грязными.
– Грязными. Но проблема в том, что ребята наверху, затевающие эти грязные дела, очень не любят исполнителей этих самых дел. И если… точнее, когда мне дадут пинка и отправят писать мемуары, которые, разумеется, света никогда не увидят, – нужен кто-то, кто продолжит работу.
– И ты убираешь меня в тень. Без каких-либо гарантий.
– Да, Пол, для тебя это риск. Даже если меня попрут, а ты окажешься в белом… Тебе могут не дать эту должность, хоть ты и отличный специалист. Черт, тебя могут даже не вернуть в НАСА.
– Уйду к частникам. В «Спейс Экс» к Маску. Или в «Вирджин Орбитал».
– То есть ты согласен?
– Да. Честно говоря, я испытываю огромное облегчение. Пенсию я давно выслужил. Я не буду создавать тебе проблем, Ронни.
– Будешь. Обязательно будешь. И начнешь прямо с завтрашнего дня. К утреннему совещанию я жду от тебя разгромного доклада по операции. Разгромного. Причем не только с моральной, эту часть даже лучше опустить, но и с технической точки зрения. Ты должен не оставить от этой операции камня на камне.
– Так срочно?
– Да. У меня свербит, Пол. Поэтому я хочу, чтобы ты отошел от всего этого. Просто на всякий случай. Если ты думаешь, что это не нравится тебе одному, – ты ошибаешься.
16:30 МСК
Луна, Океан Бурь
База «Аристарх»
Холод не нравился обоим. Плюс двенадцать – радости мало. Свет, ради вящей экономии, тоже выключили почти весь. Тут десяток ватт, там десяток, в сумме – весьма кругленькая мощность. Полутьма в «Бочке» усиливала желание постучать зубами, и если собственно с холодом можно бо