– Резюмирую. Серьезных рычагов для того, чтобы переломить тенденцию, у нас нет. Лучше всего будет спустить эту тему на тормозах. В конце концов, все решается не там – а на море и в воздухе. Космос пока еще не место для войн.
– Кому-то надо было подумать об этом раньше.
Дверь распахнулась. Раньше Марта себе такого не позволяла. Все обернулись, но Марту это не смутило.
– Мистер Дюбуа, сэр. Не могли бы вы срочно пройти в комнату спецсвязи?
– В чем дело? Что случилось, Марта?
– Русские запустили ракеты, сэр. Примерно полчаса назад. NORAD[40] засекла пять пусков. Деталей я не знаю. Но тревоги до сих пор не объявлено.
– Спасибо, Марта. Детали мы действительно узнаем позже. И, возможно, на собственной шкуре. Мы в дерьме, леди и джентльмены. И я имею в виду не только собравшихся здесь.
12:25 мск
Луна, Океан Бурь
База «Аристарх»
Похоже, Пьетро «на улице» малость проветрил мозги. А может быть, ему уже сообщили, что расклад в черных небесах изменился. Ну да, сообщили скорее всего. Он шебуршился в шлюзовой долго, минут на десять дольше, чем это было надо – даже с учетом того, что операции с тяжелым скафандром в одиночку – проблема даже при одной шестой «жэ». Пару раз что-то ронял с непривычки, потом затих, но люк не открывал, несмотря на давно выровнявшееся давление. Короче, возился-возился, а когда наконец появился в проеме, вид имел далеко не бравый. Медленно распрямился, бросил опасливый взгляд на ярко-красный цилиндрик ракеты в сетке над третьяковским гамаком и замер, аки соляной столп. Сергей стоял напротив и тоже молчал: что говорить, было непонятно.
– Нашел? – Единственное, что пришло в голову.
– Нет, не успел. Я только подошел кораблю – и со мной связались.
– Американцы?
– Да. Сергей, и что теперь делать?
– Хороший вопрос. Я не знаю. – И после паузы: – Что ж ты так, а?..
Они снова замолчали. На этот раз первым не вы держал итальянец.
– Сергей… командир… мне очень жалко…
– А уж мне-то… – сакраментальное «жалко у пчелки в попке» Третьяков заставил себя проглотить, не до шуточек. – Ладно. Ты вот мне объясни, пожалуйста, вот это все – из-за войны? Или из-за ролика?
– Какого ролика?!
– Тебе что – не сообщили ничего?! – Сергей опешил. – Подожди. Ролик, где я якобы бью тебе морду…
Пьетро смотрел на него, выпучив глаза. Сергей мало что понимал в ситуации – но уж с таким-то ЧП, пусть и виртуальным, европейцы были просто обязаны разобраться. Он подхватил со столика планшет:
– Подожди… – Так, логи «Моськи»… ага, вот… – Смотри.
Посмотреть видео, однако, не удалось – связь все еще не работала, и ссылка была мертвой. Пьетро пробежал глазами текст, поднял голову. Пару секунд думал, потом вопросительно взглянул на Третьякова, указывая на планшет:
– Можно? – Сергей не возражал. Пьетро открыл проводник и начал рыться в папках с зубодробительными именами, в которые сам хозяин нe полез бы и под страхом смерти. – Вот! В кэше сохранилось!
Ну да, та самая сцена. Когда кулак копии Третьякова врезался в подбородок виртуального итальянца, реальный доктор Тоцци дернулся. Досмотрел до конца, запустил ролик еще раз. Опять досмотрел до последней секунды. Вернулся к тексту.
– Я не понимаю… Это – правда?
– Что?
– Что вот это – в Интернете?
– Была бы связь – вылезли б наружу, сам бы убедился… А что, тебе твой психолог ничего не сказал вчера? Я думал, вы об этом разговаривали…
– Нет. Он вчера… и раньше… совсем другое говори;!… Что ваши врачи вскрыли у тебя психическую, неустойчивость. Склонность к насилию. Посттравматический синдром после участия в боевых действиях. И что на фоне этой войны ты можешь… И знаешь – я ему поверил. После тех разговоров – про Грузию, про Польшу…
– Ни… чего себе. Понимаешь, с таким… С таким – не шутят. Слушай, да если бы только подозрение такое возникло – нас вытащили бы отсюда в три секунды!
– Конечно, но доктор Понцо говорит, что ваше начальство это держит в секрете… Чтобы не срывать экспедицию. Командир, – голос итальянца был жалобным, – что теперь делать?
Сергей почесал затылок. Творилось что-то странное, и тему надо было прояснить. Но сначала – связаться с орбитой и, по возможности, с Землей. Причем быстро.
– Значит, так. Как я понял, бунт на корабле закончен? В смысле – больше неповиновения не будет?
– Не будет. Обещаю.
– Ну и славно. Тогда так. Космонавт-исследователь Тоцци. Сдать все имеющиеся коммуникационные приборы, включая личные. Выходить на связь только с моего разрешения. Составить отчет обо всех событиях, начиная с момента получения приказа по отстранению меня от командования базой. Кстати, пояснить, чей приказ, и по возможности приложить копию. Вчерашний разговор с доктором как его там…
– Понцо. Доктор Понцо.
– Разговор с доктором Понцо также, по возможности, зафиксировать. Если вспомнишь. Отчет составить в письменной форме, затем – надиктовать в видео. Записать мне на планшет. После этого – провести ревизию ведущихся экспериментов. Определить, что может быть завершено в течение суток, что можно будет оставить следующему экипажу… если он теперь будет. Составить план консервации оборудования – если успеешь. Я – на улицу, проводить визуальный осмотр взлетно-посадочного корабля. Вопросы?
– Командир, ты оставляешь меня здесь? Одного? Без контроля?
– Просто я полагаю тебя более здравомыслящим человеком, чем этих придурков наверху. Несмотря на… некоторые нюансы.
– Благодарю за доверие, господин подполковник!
– Какое, к чертовой маме, доверие. Мы в четырехстах тыщах кэмэ от дома. У нас за бортом полный вакуум и перепады температур в триста градусов. Даже если наши идиоты переидиотят ваших и прикажут мне немедленно повесить тебя на рее за попытку бунта – реи у меня под рукой нет. Так что вопросы наказания будем решать после возвращения домой. Надеюсь, отделаешься пожизненной чисткой сортиров в Звездном – у тебя это получается отлично, – а не разгребанием радиоактивных завалов… там же.
– Пока ничего такого не произошло. Полковник Гражински сообщил мне, что президент США только что выступила с заявлением – несмотря на что-то там в Северном море, они не желают расширения конфликта.
– А ваши что? И что там в Северном море?
– Я не знаю, Сергей. Я мог связаться только с «Орионом» и станцией – но поговорить с синьорой Шибановой я не решался.
– Понятно. – Третьяков оторвался от контрольной панели скафандра и оценивающе уставился на итальянца через проем люка. – С Настей я поговорю сам. Вот что… разрешаю выйти в сеть. Левым каналом. Через который ты компромат на меня давеча искал. Посмотри там, как и что. И… поболтай там с кем-нибудь из своих… неофициально. Только не с родными – похоже, их там все это время кто-то конкретно обрабатывал. И как бы не этот самый… Понцо. Может быть,кто из института твоего что-нибудь расскажет?
– Конечно. Что делать сначала?
– Сначала отчет. Пока свежи воспоминанья о бурной юности твоей. Хотя нет. Сначала – узнай, что там. И как. А то как-то на душе коряво.
– У меня тоже.
13:00 мск (05:00 EDT)
CNN
Эфир
– … кроме того, пуск русских ракет был зарегистрирован системой NORAD. Однако данные пуски произведены из района, в котором у русских были развернуты только неядерные ракеты. – Бригадный генерал ВВС был сама безмятежность, чего нельзя было сказать о журналистах.
– Как вы можете быть уверенными в этом?
– Соглашение две тысячи семнадцатого года предусматривает по одному району базирования баллистических ракет, оснащенных неядерными боеголовками, у каждой стороны. Вплоть до начала конфликта и мы, и русские контролировали данные районы согласно договору.
– Но русские могли заменить боеголовки с началом конфликта!
– Они не могли этого сделать, и они этого не сделали – это все, что я могу вам сказать.
– Но наблюдатели в Норвегии, Исландии, Швеции, Финляндии – во всей Скандинавии сообщают о серьезном повышении радиационного фона!
– Ядерной атаки не было. Это официальная информация Комитета Начальников Штабов.
– В таком случае единственно возможный источник радиации – утечка из реактора какого-либо корабля?
– Без комментариев.
13:10 мск
НТВ
Эфир
– Господин генерал-лейтенант, как вы прокомментируете запуск баллистических ракет по американской авианосной группе?
– Прежде всего я хотел бы попросить прощения за тот факт, что не могу ответить на вопрос достаточно подробно. Я думаю, что с учетом ситуации это простительно. – Русские научились выставлять грамотных комментаторов еще с осетинской войны, это помогало, но не сильно. – Но вкратце: основная проблема применения баллистических ракет с неядерным – я особо хочу подчеркнуть этот факт – с неядерным оснащением против авианосных группировок заключается в целеуказании по маневрирующему кораблю. Или корабельной группе. Как показала практика, эта проблема нашими учеными и конструкторами была успешно решена.
– Я не об этом! – Журналист почти кричал. – Применение баллистических ракет в локальном конфликте ставит мир на грань ядерной войны!
– Возможно. Хотя мы, в соответствии с договором, проинформировали американских коллег о запуске нами из согласованного позиционного района неядерных ракет в целях обеспечения безопасности Российской Федерации. Однако мне хотелось бы напомнить вам два достаточно свежих факта. Первый факт: что именно США были инициатором принятия этого вида оружия – баллистических ракет с неядерным оснащением – на вооружение. Они предполагали применять такие ракеты против бункеров и других важных укрепленных объектов. Мы выбрали другую цель, только и всего.
– Тогда почему вы выбрали целью ваших ракет именно авианосную группировку?
– Считайте это адекватным ответом на второй факт – неспровоцированную атаку на авианосец «Адмирал Кузнецов» вне театра уже ведущихся боевых действий.