ра перевезли в замок Жослен в двадцати пяти милях от Вана, а Генрих оказался под присмотром маршала Бретани Жана де Рьё в недавно построенном и усиленно охраняемом замке Ларгоэ. Он снова был взаперти в роскошных покоях, которые находились на шестом этаже огромной семиэтажной восьмиугольной башни д'Элвен[395]. У семнадцатилетнего Генриха Тюдора было все, что нужно для жизни, но уехать он никуда не мог.
В июне 1475 года Эдуард IV с большой армией вторгся во Францию. Для того чтобы собрать средства на эту кампанию, пришлось повысить налоги, как при Генрихе V. В соответствии с проверенной временем традицией Эдуард провозгласил себя королем Франции и герцогом Нормандии и Гаскони, тем самым озвучив притязания всех своих предков-Плантагенетов со времен Генриха II и Ричарда Львиное Сердце. С флотом из пятисот арендованных голландских судов он высадился в Кале с пятью сотнями конных рыцарей, пятнадцатью тысячами лучников, «не считая великого множества пеших солдат». Даже учитывая возможные преувеличения в оценке численности английской армии, современнику из окружения французского короля она показалась «самой многочисленной и дисциплинированной, лучше всего экипированной и вооруженной, чем силы какого-либо правителя или народа, которые когда-либо вторгались во Францию»[396]. Тем не менее действия Эдуарда не встретили поддержки Бургундии или Бретани. После нескольких мелких и ни к чему не приведших стычек 29 августа кампания завершилась встречей Людовика XI и Эдуарда на мосту через реку Сомма в городе Пикиньи, где они собирались обсудить условия соглашения. Эдуард вытянул из Людовика семилетнее перемирие и солидную компенсацию. В отличие от масштабных кампаний Столетней войны, которым Эдуард хотел подражать, вторжение 1475 года походило скорее на мелкую провинциальную вылазку и отличалось лишь тем, что король умудрился собрать с подданных огромную сумму налогов, но так и не начал войну, для которой они предназначались. После соглашения в Пикиньи положение Тюдоров серьезно осложнилось, так как по одному из условий Людовик обещал не нападать на Бретань. Эдуард ожидал, что герцог Франциск будет очень ему благодарен, и, дав понять, что с ним будут хорошо обращаться, возобновил попытки выманить Генриха Тюдора из Бретани и привлечь его к ответственности в Англии. И Эдуарду это почти удалось. Через год просьбы короля утомили герцога, и он согласился вернуть своих подопечных на родину.
В ноябре 1476 года английские суда, готовые вернуть в Англию блудного Тюдора, покачивались на волнах у бретонского побережья. Но когда Генриха привезли в порт Сен-Мало, он, «зная, что его везут на смерть, повредился рассудком и был охвачен лихорадкой»[397]. Эта болезнь могла быть притворной, реальной или психосоматической, но она спасла ему жизнь. Генрих укрылся в убежище при одной из церквей Сен-Мало, чтобы поправиться, и пока он был там, герцог Франциск передумал. Он послал за Генрихом гонцов, призывая его вернуться в Шато дэ л'Эрмин. Джаспер также прибыл туда из замка Жослин. Таким образом Тюдорам удалось избежать возвращения в Англию, а король понял, что, для того чтобы навсегда расправиться с теми, кто представлял для него угрозу, придется сменить тактику.
Маргарет Бофорт, оставшаяся в Англии мать Генриха Тюдора, после возвращения йоркистов к власти решила пойти по пути примирения. Небольшого роста, она производила на окружающих впечатление внутренней силой и упорством. Маргарита была прекрасно образованной и практичной деловой женщиной и неустанно заботилась о том, чтобы в меру своих сил защитить наследство сына и обеспечить его будущее. Когда чумной зимой 1457 года Генрих появился на свет в замке Пембрук, ей было всего тринадцать лет, и роды прошли для нее крайне тяжело. Тем не менее после смерти первого мужа Эдмунда Тюдора она выходила замуж еще дважды. В 1461 году она вышла за Генри Стаффорда, второго сына Хамфри Стаффорда, покойного герцога Бекингема. После свадьбы ей пришлось расстаться с четырехлетним сыном, но она навещала мальчика, который провел детство в замке Раглан. После освобождения Генриха IV из Тауэра мать и сын смогли ненадолго воссоединиться, и Маргарита вместе с маленьким Генрихом Тюдором отправилась вверх по Темзе в Вестминстер, чтобы встретиться с королем. (По словам Полидора Вергилия, постаревший монарх взглянул на мальчика и со свойственным ему простосердечием заметил: «Это воистину тот, кому и мы, и наши противники должны уступить и передать власть». Этим загадочным словам Маргарита позже придавала большое значение[398].) Но стоило Эдуарду IV вернуться к власти, обстоятельства вновь разлучили мать и сына. Двоюродного брата Маргариты, Эдмунда, герцога Сомерсета, после битвы при Тьюксбери выволокли из священного убежища и обезглавили, другой ее двоюродный брат, Джон, маркиз Дорсет, погиб на поле боя. Джаспер и Генрих сбежали на континент. Последний раз Маргарита видела Генриха 11 ноября 1470 года, но, сколько бы ни длилась их разлука, не прекращала заботиться о его наследстве, которое заключалось в значительных земельных владениях и доходах на юге Англии и в центральных графствах. Все, что могла, она передавала своему единственному сыну, жившему в изгнании.
Муж Маргариты, Стаффорд, умер 4 октября 1471 года. До этого его полгода мучали приступы болезни и слабость, вызванные ранами, которые он получил в битве при Барнете. Движимая инстинктом самосохранения, Маргарита решила не соблюдать год траура, как это предписывали вдовам общественные нормы. Есть все основания полагать, что у них со Стаффордом действительно были нежные отношения, но не успели его похоронить, как Маргарита уже начала переговоры о новом браке с другим бароном. Ее избранником стал Томас, 2-й барон Стэнли, северный магнат, владевший обширными территориями и пользовавшийся большой властью на северо-западе, а самое главное, имевший отличные связи с йоркистским двором. Когда Эдуард переустроил королевский двор на новый роскошный манер, он назначил Стэнли управляющим. Это был самый престижный пост из возможных, он предполагал регулярные встречи с королем и погружение в мир всевозможных политических интриг. По рабочим вопросам Стэнли часто и тесно общался с Вудвиллами. На протяжении 1470-х годов барон Стэнли и леди Маргарита все более сближались с семейным кругом Йорков. В 1476 году на роскошной церемонии перезахоронения останков Ричарда, герцога Йоркского, в семейном мавзолее в Фотерингее Маргарита сопровождала королеву Елизавету с дочерьми. В 1480 году, когда в Элтеме родилась Бриджит, последний ребенок Эдуарда и Елизаветы, Маргарите позволили принести малышку к купели во время крещения. Она шла во главе процессии из сотни рыцарей и сквайров с факелами, рядом шагал старший пасынок короля Томас Грей, маркиз Дорсет[399]. Мало-помалу Маргарита завоевывала королевское расположение.
Все шло точно по плану, и Маргарет Бофорт, медленно, но верно вливалась в ближайшее окружение короля. После 1476 года, когда Эдуард понял, что ему не удастся вывезти Генриха Тюдора из Бретани, используя дипломатические методы, он начал искать другие варианты, чтобы нейтрализовать ту незначительную угрозу, которую представлял для него этот юноша. Король хотел подготовить почву для возвращения Генриха домой, убедиться, что он сможет влиться в соответствующее его статусу английское общество, и поэтому он обратился к Стэнли и Маргарите.
Первая помеха была устранена со смертью Джорджа, герцога Кларенса, в Тауэре. Кларенсу принадлежали земли графства Ричмонд, а до него титул графа Ричмонда носил Эдмунд Тюдор, так что теперь у короля появилась возможность использовать эту соблазнительную приманку и предложить Генриху вернуться в Англию и занять место среди высшей знати. Подгоняемые Эдуардом Маргарита и Стэнли начали делать все, чтобы это произошло. В какой-то момент (когда именно, неизвестно) король набросал текст королевской амнистии Генриха на оборотной стороне письма, в котором в ноябре 1452 года Эдмунду был пожалован титул графа Ричмонда[400]. Примерно в это же время между королем и Маргаритой состоялся разговор о том, что их дети находились в той степени родства друг с другом, при которой для заключения между ними брака нужно было получать разрешение папы римского. Обсуждалось это в связи с теоретически возможным союзом Генриха Тюдора и одной из принцесс. Наконец, 3 июня 1482 года в Вестминстере Эдуард подписал документ, скреплявший соглашение короля со Стэнли и Маргаритой, которое касалось использования ими владений, доставшихся Маргарите от матери. Маргарите было позволено передать Генриху по наследству солидную часть имущества. Согласно соглашению, молодой человек мог вступить в права наследования в случае, если бы он приехал в Англию и воспользовался «милостью и расположением его королевского величества». Документ был скреплен печатью Эдуарда. Все было готово к возвращению Генриха домой, хотя у себя на родине мятежник, которому в 1482 году исполнилось двадцать пять, провел всего пару месяцев жизни. И тут случилось несчастье.
9 апреля 1483 года Эдуард IV скончался в своей постели в Вестминстерском дворце. Он «не был ни истощен годами, ни охвачен каким-либо известным недугом», но почувствовал себя плохо после поездки на рыбную ловлю за несколько дней до Пасхи. Стремительная тяжкая болезнь меньше чем за пару недель свела в могилу здорового короля, которому через три недели должен был исполниться сорок один год. В юности Эдуард был высоким и невероятно привлекательным мужчиной, по достижении им среднего возраста, по словам современников-англичан и иностранцев, грудь его стала напоминать бочонок, он растолстел и внешне производил неприятное впечатление. Годы беспутной жизни наконец взяли свое[401]