И все же, когда Тюдоры спустились с гор в Англию, они обнаружили, что связь с семьей Стэнли им на руку. Когда в среду, 17 августа, они только прибыли в Шрусбери, заместитель шерифа Томас Миттон опустил перед ними решетку ворот и поклялся, что попасть на улицы города они смогут, только наступив на его живот (то есть только через его труп). После недолгой заминки от Стэнли до Миттона дошло сообщение, что нужно обращаться с Генрихом вежливо и оказывать ему поддержку. Армия прошла через город, и, чтобы соблюсти клятву и сохранить честь, Миттон лег на землю и позволил Генриху наступить ему на живот.
Мало-помалу Генрих набирал силу. Хотя представителей высшей аристократии в его рядах было немного — из верхушки знати к нему примкнул лишь Джон де Вер, граф Оксфорд, — армия медленно начала пополняться за счет дворян, которые были связаны с семьей Стэнли или хранили верность памяти Эдуарда IV, Бекингема и даже герцога Кларенса. Войско самих Стэнли достигало трех тысяч человек, хотя барон Стэнли отказался официально объединить его с теми пятью тысячами, которые вели за собой Тюдоры. В пятницу 19 августа они были в Стаффорде. На следующий день дошли до Личфилда. Днем позже армия Генриха разбила лагерь у Атерстоуна, недалеко от границы Уорикшира и Лестершира.
К этому моменту Ричард III добрался из Ноттингема до Лестера и умудрился собрать «самую большую, которая когда-либо собиралась от имени одного человека» армию в Англии. Утром в воскресенье 21 августа король с короной на голове выехал во главе армии из Лестера. Его сопровождали герцог Норфолк и граф Нортумберленд. «С величайшей пышностью» и с «могущественными лордами, рыцарями и сквайрами, а также с бесчисленным множеством простых людей» Ричард двинулся на запад, туда, где, по донесениям разведчиков, ждал его Генрих Тюдор[469]. Когда стемнело, готовые встретить свою участь армии короля и претендента на трон разделяло чуть больше мили.
В понедельник 22 августа Ричард III проснулся рано. Ночью он то засыпал, то просыпался и видел «ужасный сон», в котором «ему привиделись устрашающие образы… злых духов, которые явно преследовали его… и не оставляли в покое»[470]. Было так рано, что королю не удалось раздобыть в лагере завтрак или найти проснувшегося капеллана, который мог бы отслужить мессу. Но несмотря на тяжелую ночь, король рвался в бой и был настроен крайне решительно. Он «объявил, что если окажется победителем, то сокрушит всех сторонников противоположной стороны», не в последнюю очередь потому что был уверен, что на его месте Генрих Тюдор поступил бы точно так же. В тот день он сказал своим товарищам, что «положит конец войне или собственной жизни»[471]. В какой-то момент Ричард решил, что выедет на поле брани, увенчанный короной. Так все могли видеть, кем он являлся, чем дорожил и что было поставлено на карту.
Две армии расположились по разные стороны болотистой долины Редесмир у подножия крутого склона Эмбьон-Хилла посреди зеленой сельской местности с разбросанными то тут, то там городками и деревушками. Немного дальше к северу находилась деревня Маркет-Босуорт. Королевский лагерь был разбит в Саттен-Чини у холма, около пятнадцати тысяч солдат растянулись по окрестным полям, всем им посоветовали поесть и набраться сил перед испытанием, что ждало их впереди. Боевой дух в лагере был сносный, потому что на службе все находились не больше пары недель. Но его несколько подорвало известие о том, что пленники короля, сэр Томас Буршье и Уолтер Хангерфорд, заключенные в Тауэр по подозрению в участии в заговоре в 1483 году, сбежали из-под стражи и сумели присоединиться к Генриху Тюдору. Также вскоре после сражения стали поговаривать, что в ночь перед битвой на палатке герцога Норфолка кто-то написал:
Не будь так смел, Джек из Норфолка,
Твой чертов хозяин покупается и продается.
Солнце едва успело осветить лагерь, когда с наблюдательного пункта на вершине Эмбьон-Хилла дозорные заметили, что неприятель в боевом порядке движется на северо-восток через поля с зерновыми между холмом и деревнями Аттертон и Фенни-Дрейтон. Генрих Тюдор с самого начала опередил Ричарда, и теперь солдаты короля спешно готовились к надвигающейся атаке.
Армия Ричарда, казалось, была настроена не менее решительно, чем командовавший ею, проведший ночь почти без сна король. Линия солдат растянулась на несколько миль, всадники и пешие стояли рядом, мечи, доспехи и острые наконечники стрел сверкали на солнце, десятки тонкоствольных фитильных орудий были связаны вместе с более толстыми бомбардами. У части пехоты были ружья, и, когда королевские стрелки пустили их в ход, утренний воздух наполнился едким дымом, а земля сотряслась от оглушительных залпов. Когда в бой вступили лучники, с этим грохотом слились щелканье тетивы и смертоносный свист.
Авангард повстанцев вел хитрый и опытный Джон де Вер, граф Оксфорд, левым и правым флангами командовали союзники Генриха Джон Сэвидж и Жильбер Тальбот соответственно. Сам Генрих остался за строем солдат в компании всего нескольких человек, которые окружили знаменосца сэра Уильяма Брэндона. К счастью для Ричарда, Стэнли в рядах повстанцев не было. Барон Стэнли и сэр Уильям находились неподалеку от поля боя, но их войска стояли отдельно от армии Генриха на расстоянии около мили. Оттуда они могли наблюдать за разворачивавшейся битвой, прежде чем ввязаться в нее. Это было выгодно только самим Стэнли. В порыве негодования Ричард отправил приказ немедленно отрубить голову сыну барона Стэнли, барону Стрейнджу, которого он взял с собой в качестве заложника, чтобы наказать семью за нерешительность. Но среди хаоса, шума и ужаса, царивших на поле брани, приказ так и не был выполнен.
То, что случилось потом, с трудом складывается в единую картину. Авангард Генриха под командованием Оксфорда использовал заболоченную часть поля как естественную преграду у себя на правом фланге и столкнулся с королевским авангардом, который сбежал вниз с Эмбьон-Хилла. Стороны схлестнулись друг с другом и, опустив забрала, яростно схватились в ближнем бою. Оксфорд приказал своим солдатам сражаться, сгруппировавшись в плотные отряды, и, по словам Вергилия, не отходить дальше чем на «десять футов от штандартов»[472]. Это вызвало в рядах противника смятение, за которым Генрих наблюдал из-за позиций своих войск, а Ричард — со склона холма.
Генрих Тюдор и его личная охрана все еще толпились под его королевским знаменем. Ричарду, которому личного мужества было не занимать, показалось, что это хорошая возможность завершить битву одним ударом. Его враг дожил до двадцати восьми лет и ни разу не командовал армией, он же был ветераном, закаленным во множестве тяжелейших боев. «Распаленный гневом, он пришпорил коня» и атаковал ту сторону авангарда, где находился его противник. На его шлеме все еще красовалась корона[473].
Ричард на полном ходу налетел на людей Генриха. Его нападение вызвало ужас, знаменосец был убит, и штандарт, который указывал на позицию главнокомандующего, оказался на земле. Положение было опасным, так как в любой армии падение знамени обычно означало поражение и возможную гибель полководца, стоявшего под ним. Но Генрих держался, хотя «его солдаты… теперь почти потеряли надежду на победу»[474]. И его стойкость была вознаграждена. Увидев, что Генрих в беде, и, возможно, услышав, что смертный приговор барону Стрейнджу приведен в исполнение, сэр Уильям Стэнли направил свою резервную армию в гущу сражения и в последний момент соединился с войском Тюдоров. Три тысячи свежих солдат хлынули на поле боя, рассеяли отчаявшуюся королевскую армию и сокрушили Ричарда, сражавшегося на глазах у своего соперника.
Похоже, в какой-то момент Ричард потерял или снял шлем. И это стоило ему жизни. Два удара, пришедшихся по косой, раскроили ему череп, и небольшие обломки кости разлетелись в разные стороны. Затем еще один удар небольшого заостренного клинка обрушился на его голову сверху и пронзил череп насквозь. Наконец, тяжелое холодное оружие — возможно, страшное изогнутое лезвие алебарды — рассекло воздух и отрубило большой кусок у основания черепа, нанеся королю страшную рану, от которой он, вероятно, скончался на месте[475]. «Король Ричард был убит, когда в одиночку мужественно сражался в плотном кольце врагов», — писал Вергилий[476]. Может, он погиб и не как герой, но точно как стойкий и отважный воин. «Положить конец войне или собственной жизни!» — вот что воскликнул Ричард накануне битвы. Судьба решила за него. Один из современников поражался тому, что «король Англии был убит в сражении на своей земле, чего не случалось со времен короля Гарольда»[477]. С его гибелью битва при Босворте (как ее позже стали называть) была окончена. Когда бой прекратился, с Ричарда сняли доспехи, положили его на лошадь, отвезли в Лестер и похоронили в нефе церкви Грейфраерс. Где-то по пути к последнему пристанищу тело короля было осквернено: кто-то с такой силой ударил ножом или кинжалом по его обнаженным ягодицам, что задел тазовую кость. Затем изрубленное и окровавленное тело Ричарда бросили в наспех вырытую неглубокую могилу. «Господь всемилостивый, прости ему все прегрешения», — записал хронист[478].
Выиграв битву при Босворте, Генрих Тюдор вознес хвалу Господу, взошел на ближайший склон холма и обратился к изможденным солдатам, стоявшим перед ним на поле брани. Он поблагодарил знать и дворян, сражавшихся с ним бок о бок, приказал позаботиться о раненых и похоронить погибших. Солдаты во все горло закричали: «Боже, храни короля Генриха!» Стоявший рядом барон Стэнли решил воспользоваться моментом. Помятая корона Ричарда и слетевший в пылу боя с его головы шлем нашлись «в грязи на поле», и Стэнли возложил корону на голову Генриха, «как будто одной лишь человеческой волей он уже был провозглашен королем». После этого победители поки