Каски. Так... Касок нет. Непорядок. Я проверил. Никто их не украл. Все кончились. Как нет и бронежилетов. Запасного пулемета тоже нет. Снайперских винтовок на всю роту три штуки. Сухой паек — отсутствует. Живот заурчал. Когда там уже подвезут жрать? Блин. Допустили диверсантов до железных путей. Как итог, поезд с провизией под откос.
Я так ушел в свои мысли, что не заметил, как мое одиночество прервали.
— Старшина? — Я промолчал, продолжая думать о своем. — СМИРНОВ!
Я вздрогнул и обернулся. Позади меня стоял командир Налбат и церковник.
Как бы недалек я был от монашества и Церкви в том смысле, что молился я, только когда мне было плохо на душе, а в остальное время я о боге и не вспоминал, я знал, что каждой степени монашества соответствует свое одеяние. Чем выше в иерархии стоит монах, тем больше особых одеяний он носит. Так, передо мной был инок. Одетый в черное, символизирующее покаяние и отречение от мира, он внимательно меня осматривал. Он был обряжен в подрясник и пояс. На голове клобук с наметкой. В руке четки.
Афону Налбату очевидно не нравилось находиться рядом с ним, но выбора у него не было.
— Это отец Олег, — представил он светловолосого, средних лет человека с голубыми глазами, что стоял рядом с ним. — Он уже опросил меня и желает пообщаться с тобой. Пойдем, старшина. В нашем блиндаже поговорите.
Он замолчал, а потом добавил, специально для меня.
— А я присмотрю, чтобы чего не случилось.
Я кивнул. Закрыв оружейный склад и убрав ключ в карман, я пошел за командиром, а инок пристроился позади нас, словно отрезая пути к побегу.
Командирский блиндаж был пуст. Ни офицеров, ни связистов. Даже Кирюхина выгнали, отогнав его от печки буржуйки.
— Садись, — неласково приказал мне инок. Я посмотрел на Налбата. Он снова поморщился и кивнул, велев слушаться.
Отец Олег сел напротив.
— Если будешь врать, мы поговорим по-другому. И не здесь.
Я промолчал. Он начал задавать вопросы, на большинство которых мой ответ был, нет. Я и не слышал о таком, о чем он вскользь упоминал. Порталы? Гниль? Связи с ренегатами из моря Лаптевых? Знания от нечистых? Что?
Отец Олег с каждой минутой хмурился все сильней. Его взгляд вперился мне в точку между бровями. Голова разболелась.
Тишину разорвал громкий, предостерегающий выкрик командира.
— МОНАХ!
Боль из головы ушла. Я и не понял, что это было, но похоже отец Олег как-то пытался на меня воздействовать.
— Не повышай на меня голос, кудесник Афон. Не тебе кричать на представителя Церкви, — отмахнулся он от командира, как от комара. — Твои былые грехи не забыты, а я в своем праве. Ты видел бумаги. Так что молчи. Я еще не закончил.
У Налбата заиграли желваки на скулах, но он смолчал и больше в беседу не вмешивался.
Допрос продолжился.
— Замечал ли ты странности в последнее время, Семен? Может, беспокоят неприятные запахи? Галлюцинации?
Я хотел ответить — нет, но тут в голове что-то щелкнуло, и я сказал — да.
— ЕСТЬ! — Чуть громче, чем надо выкрикнул я. Отец Олег и командир Налбат вздрогнули. — Вонь. Кислятина эта противная.
Я поморщился.
— Ты и сейчас ее чувствуешь? — Вкрадчиво поинтересовался у меня инок, привстав со скамейки. В руке у него начали разгораться белым пламенем четки.
Мне это не понравилось.
— Что? — Недоуменно переспросил я. — Нет, — помотал я отрицательно головой. — Я не о себе, то есть ее, вонь, чувствуют все. У нас во втором взводе постоянно пахнет. В их расположении и в их части окопов. Ни я, ни младший лейтенант Ветряков, что командует взводом так и не поняли что происходит. Думали, может нечистоплотный солдат попался. Всех проверили. Все моются регулярно. Ходят в баню. Еду не раскидывают и не прячут. Мы так и не нашли причину запаха.
В разговор влез злой комроты.
— Почему я не знал?!
— Лейтенант Ветряков должен был доложить, — пожал я плечами. — Может, забыл?
Отец Олег, словно о чем-то вспомнив, огляделся.
— А где мой коллега? К вам же приписан послушник?
Налбат перевел свой злобный взгляд на инока.
— Утром видел его, а сейчас и не знаю... Бродит где-то. Вынюхивает.
Отец Олег еще больше пасмурнел.
— Ведите меня во второй взвод. В место, где пахнет сильнее всего, и отправьте солдат на поиски моего брата, послушника. Не нравится мне происходящее в вашей роте. Сейчас же!
Командир Налбат сам повел инока в расположение взвода. Монах семенил за ним следом, а я замыкал нашу колонну. Вот и поворот на окопы, которые постоянно воняют. Тут редко кто праздно шатается. Солдаты провожали нас взглядом, но вопросов не задавали, продолжая нести службу, стоя в караулах.
Вонь почувствовали все. Я уже привычно прикрыл нос рукавом кителя.
— Стой! — Резко скомандовал инок старшему лейтенанту Налбату, прикрыв глаза и словно к чему-то прислушиваясь.
Он медленно опустил голову вниз и присмотрелся к земле в окопе. Ковырнул ее носком ботинка и сказал.
— Здесь. Нужна лопата.
Мы с командиром переглянулись, и я сбегал за лопатой. Копал тоже я. Впрочем, глубоко копать не потребовалось.
Отец Олег, когда увидел то, что скрывалось под землей, вспыхнул белой вспышкой, что разошлась от него во все стороны и опрокинула меня, командира и ближайших солдат на землю, хорошенько приложив нас об нее спиной.
— Ай!
— Бля.
Я тоже не сдержался и выругался. Только командир промолчал, но его взгляд сам говорил за себя.
— Харитон, — прошептал отец Олег, встав на колени рядом с ямой, что я выкопал. Он приподнял голову послушнику и бережно поцеловал его в лоб, после чего прикрыл ему глаза и опустил обратно.
Едва взглянув на нас, полный праведного гнева инок, чьи глаза наполнились тем самым белым огнем, которым горят его четки, потребовал от нас построить всю роту перед ним. В его голосе сквозила холодная ярость.
Возражать ему не посмели. Даже часовых сняли с постов и выстроили всю роту в линейку. Солдаты волновались, а лейтенанты проверяли все ли на месте.
Вот они закончили и стали докладывать. Все шло хорошо, пока вперед не вышел младший лейтенант Ветряков.
— Отсутствует рядовой Калязин.
— Где он? — Потребовал от него ответа не менее злой, чем отец Олег, командир роты.
— Не могу знать.
Из строя раздался голос солдата.
— Я видел, как он убегал в лес. Сказал отлить надо и что догонит нас.
Я стал вспоминать кто этот сбежавший солдат. Так... Калязин Глеб. Рядовой. Город Москва. Ничем не примечательный солдат. Службу нес без нареканий. Не знаю. Может он, и правда до ветра убежал?
— За мной, — скомандовал мне и Налбату инок, побежав в ту сторону, куда указал солдат из строя. Командир успел прокричать лейтенантам, чтобы они вернулись к своим обязанностям и доложили о найденном нами трупе послушника в штаб батальона.
Отец Олег словно чувствовал, куда сбежал солдат и вел нас к известной ему точке. Он останавливался, прикрывал глаза на секунду, а потом уверенно выбирал направление.
— Вижу его! — Прошипел Налбат. — Спина впереди мелькнула. Меж деревьев.
— Догоним.
Но убегать солдат и не собирался. Он остановился и дожидался нас. Отец Олег и старший лейтенант Налбат напряглись и не стали подходить близко к улыбающемуся рядовому.
— О, Семен, и ты здесь, — обратился он непосредственно ко мне, словно мы давно знакомы.
Инок и командир подозрительно на меня посмотрели. Я нахмурился.
— Ты же Глеб, да? Глеб Калязин?
— Ха-ха-ха, — засмеялся тот, выслушав мой вопрос. Потом он вытер брызнувшую из глаза слезу и покачал головой. — Я и забыл, как меня здесь называют. Эх, Семен, Семен. Не признал меня, да?
Я еще больше нахмурился.
— Мы не знакомы. Я увидел тебя в первый раз, когда ты прибыл в расположение роты.
Солдат снова рассмеялся. Командир и монах не вмешивались в разговор.
— Заболтался я тут с вами. Так и знал, что этот послушник принесет мне одни беды. Пришлось приласкать его лопатой. Нашли его?
Отец Олег второй раз за день вспыхнул белым светом, вновь отбросив меня и Налбата в стороны.
— У этого послушника есть имя!
Глеб не обратил на это внимания, продолжая следить глазами за мной.
— Я еще вырву тебе глотку, Семен. Наша встреча просто откладывается на потом. Привет тебе от семьи.
Отцу Олегу не понравилось, что его игнорируют, и он перешел от слов к делу. Сконцентрировав в руках свою силу, он ударил белым гудящим лучом света прямо в солдата. Тот картинно вскрикнул, а потом вновь рассмеялся. Луч врезался в щит, что окружил его тело за миг до соприкосновения. Несмотря на браваду, сдержать удар ему удалось нелегко. По лбу тек пот, а из носа брызнула... зеленоватая кровь.
— Тебе не сбежать, тварь!
Отец Олег собирался нанести еще один удар. Но не успел. Помахав мне рукой, Глеб рыбкой нырнул в ручей позади него и прямо на наших глазах расплылся по нему пятном вонючей гнили, которые смыло вниз по течению, не успели мы и опомниться.
— А-а-а-а, — в гневе начал бить своими лучами света по ручью инок, испаряя воду сотнями литров.
Судя по ярости на лице отца Олега, солдат оказавшийся кудесником сбежал.
— ТЫ! — Повернулся ко мне лицом злющий монах. — ВЫ ЗАОДНО!
Последнее что я помню, как в меня летит неизвестное мне плетение-форма, а на мою защиту встает командир Налбат.
Очнулся я в камере гауптвахты. Как рассказали мне солдаты, что меня охраняли, меня, и комроты Налбата арестовали. Идет расследование. Также меня предупредили, что наверху, а находились мы ниже уровня земли, сидит кудесник четвертой ступени. Так что чудить не стоит.
Если смотреть сверху вниз, на мир что расстилается снизу — то он выглядит мертвым или умирающим. Леса гниют, деревья покрыты мхом и лишайником, что выпивает из них жизнь. Букашки, прямо сейчас едят листья некогда могучих великанов, а земля вокруг превращена или в мертвый песок или в гниющее, испускающее миазмы болото. И так было везде... моря и океаны заполонены водорослями, что разрастаются с ужасающей скоростью и с такой же скоростью они умирают, выбрасываемые на берег, где гниют, как и все в этом мире. Рыбам под водой нечем дышать. Весь кислород выпивают водоросли, и морские млекопитающие массово погибают, чтобы на их мертвых, разлагающихся телах, завелись первые черви.