Однако никакой щит не остановил бы удар такой мощи, и даже Хаген ощутил, как сознание покидает его, а со всех сторон накатывают, стремительно смыкаясь над головой, тёмные призрачные волны.
И – ничто.
Клара бежала, как не бегала ещё никогда в жизни. Куда? – Она не знала. Вместе с Райной они просто следовали за юркой, словно ласка, девой Хаэльдис, а та мчалась какими-то невероятными лабиринтами, ныряла в узкие люки, распахивала какие-то двери, но немыслимым образом они ни разу не оказались в тупике.
Огромная Древняя, конечно, последовать за ними не могла. Но зато она могла расчистить себе путь, что и проделывала со свойственной её расе непринуждённостью.
За спинами беглецов рос яростный грохот, что-то рушилось, что-то зловеще свистело, словно огненный меч бывшего предводителя ангелов рубил все попадавшиеся ему преграды.
Порой Клара замечала судорожно улепётывавших куда глаза глядят младших послушников; именно младших, судя по их почти чёрным рясам. Куда делись старшие братья, чародейка не думала.
Сделать круг и вернуться назад… с надеждой, что Ричард и остальные справились уже с лишёнными вожака ангелами. Надежда эта, если честно, казалась Кларе сейчас почти безумной, но ничего лучшего всё равно никто так и не предложил.
Они бежали, бежали и бежали, а в какой-то момент Райна вдруг резко замерла, как вкопанная, вскинула руку.
– Она впереди, кирия!..
Дева Хаэльдис тоненько взвизгнула – и было отчего.
Узкий коридор впереди резко сворачивал вправо и упирался в глухую стену; вернее, только что упирался и только что сворачивал. Потому что там, впереди, ослепительно сверкнуло что-то белое, и стены послушно расступились, а крыша, похоже, решила, что её скаты вполне послужат крыльями.
В лица ударила волна жара, хлестнули мелкие камешки, и перед ними открылась бездна – только полыхающее белое пламя, да поднимающаяся откуда-то снизу громадная фигура предводителя ангелов. Лицо его всё больше и больше напоминало лицо Древней – как её увидел и запомнил ловец Эварха, как показал магам Долины в своей ретроспекции.
Богиня одним взмахом смела торец монастырского здания, залила белым огнём всю улочку внизу и сейчас, развернув крылья, медленно наплывала на сжавшуюся кучку беглецов.
– Уходите, кирия! – Валькирия поудобнее перехватила щит.
– Нет!..
– Сюда, господиночки!.. – Хаэльдис уже тянула их в сторону, распахнула одну из дверей – открылась лестница вниз. Как девчонка, «могущая в ножевой бой и в магию», находила дорогу – оставалось тайной.
Клара, Райна и Эварха без колебаний бросились следом.
Лестница вывела на улицу – Древняя осталась за углом, там ярился её белый огонь.
– Заворачиваем! – Хаэльдис бросилась прочь. – Обратно нам надо, господиночки!
Эварха никогда ещё не ощущал так остро своего бессилия и ненужности. Все вокруг были чем-то заняты, все могли принести пользу. Хаэльдис отыскивала дорогу. Чародейка Клара Хюммель готова была сражаться своей магией, «Высшими арканами», как говорили в её родной Долине; воительница Райна, тоже очень непростая, наверное, смогла бы что-то сделать и топором. И только он, Эварха, не мог ничего. Его собственные чары даже не оцарапали бы Древнюю, пока она была Древней; что ж говорить про сейчас?
Что смогут придумать маги, даже с примкнувшим к ним отцом Бенедиктом? Хорошо, что он выжил; и хорошо, что брат Магнус тоже с ними. Кто знает, может, и измыслят что-нибудь эдакое, со столь могучей фигурой под ногами, да и с чёрным алтарём…
Грохот. Содрогнулась до оснований вся скала, из которой вырастал монастырь. Высоко-высоко, в самые небеса, ударил бешено крутящийся столб пламени, словно пушинки размётывая стены и башни, зашвыривая куда подальше острые шпили; он взвился именно там, куда они пытались прорваться, именно там, где возвышался заклинательный покой.
– А… а… – только и пролепетала дева Хаэльдис.
Там же ничего уцелеть не могло, ошеломлённо подумал ловец. Силы превеликие – что же теперь с нею будет, с Хаэ?..
И больше ни о чём он подумать уже не успел.
В самом сердце монастыря зияла рваная рана, огонь слизнул каменные стены, разметал крыши, глубоко вгрызся в саму скалу; а над огненным облаком неровным, дёрганым полётом кружило несколько ангелов – немного, совсем немного.
Клара выругалась, что-то зашептала, по вискам, лбу и щекам покатился пот – плела заклятия кардинала Карраско, не иначе. Воительница Райна обернулась – над развалинами, среди облаков едкой каменной пыли и дыма поднималась исполинская фигура Древней.
– И что теперь? – вырвалось у Эвархи.
Хоть в чём-то, а мщение Древней удалось.
Остро кольнуло палец, на котором всё это время тише воды ниже травы просидел перстень с черепушкой Адальбертом. Череп ожил – глазницы пылают багровым, зубы стучат, как в лихорадке; его словно распирало изнутри. И точно – крошечные челюсти внезапно распахнулись, открывая огненный зев, и в царящий вокруг хаос ударила струя чистой силы. Ударила, властно растолкала всё вокруг, выгнулась дугой, словно протягивая руку к дымному облаку на месте обрушившегося во прах заклинательного покоя.
– Смотрите, кирия!
Из облаков дыма вывалились три шатающиеся фигуры – оттуда, куда ударил поток силы из черепушки Адальберта, – и у Эвархи полезли глаза на лоб.
Отец Бенедикт. Брат Магнус. И – Ричард д’Ассини!
Как они уцелели? Сделал ли это Адальберт? И где остальные?..
Их разделяло, наверное, полсотни шагов.
Полсотни шагов среди руин, потому что соседние монастырские строения превратились в груды развалин, в хаос обугленного камня, и казалось, что в живых тут остались только они семеро – ну, если не считать ангелов.
– Клара! – Ричард, спотыкаясь, бросился к ним, монахи – следом. Потрёпаны, но, в общем, ничего страшного – видать, кавалер д’Ассини успел поставить щит, да такой, что выстоял даже в этом безумном огне. Только где вот его меч?..
С полдюжины ангелов ринулось следом, и чародейка Клара Хюммель взмахнула рукой. С пальцев сорвался огнешар, пронёсся над головами бегущей троицы, точно угодил в одного из крылатых – и тот мигом обернулся пылающим костром; но не упал, не покатился по чёрным обломкам, нет – издал высокий, режущий крик боли и вновь устремился на врага.
С другой стороны неумолимо и неотвратимо надвигалась Древняя. Белый клинок в её ручище беспощадно жёг всё вокруг, рубил стены, подсекал ещё стоявшие башни и шпили; её враги не могли ускользнуть.
Ричард д’Ассини развернулся, тоже метнул огнешар, попал, поджёг второго ангела; те горели, выли, но заставить их повернуть назад не могло, по-видимому, уже ничто.
Клара с проклятием выпустила из рук чёрную бабочку ловчего заклятия. После взрыва заклинательного покоя и вмешательства черепушки Адальберта здесь ещё оставалась свободная сила, словно белую муть Спасителя разогнал свежий ветер.
Чёрные полотнища накрыли разом двух ангелов; оба горящих избегли капкана, но тут уже не подкачал и Эварха – что-что, а огнешар он слепить может!..
Та же мысль пришла в голову и Ричарду, и полыхающий крылатый принял в грудь ещё два клубка пламени, наконец сбивших его наземь.
Древняя замедлилась, она словно наслаждалась зрелищем. «Быть может, – подумал ловец, – точно так же сражались в её честь у подножия храма посвящённые ей бойцы, сражались насмерть. А может, понимала, что эти ангелы, вроде бы ей подвластные, – такие же враги, как и люди в сутанах».
Она смотрела, жутко и кровожадно ухмыляясь, и прежнее лицо её уже окончательно пробилось сквозь бесполую маску. «Почему она не улетит, – бессильно подумал Эварха, – ну что ей ещё надо – она вырвалась, она перебила почти всех, ну зачем я ей?..»
Как ни странно, ответ пришёл тотчас же, но не в словах – чередой жарких, горячих, полубезумных образов.
Сила. Власть. Дикая, свободная от всего. От любых запретов. Вкус крови. Мир, где столько было ей подвластно. А теперь её приковало к Игнису, и деваться она никуда не могла.
«Кровь, – оцепенев, словно наяву услышал Эварха бессловный глас. Кровь нас связала, ловец, навсегда. Без твоей крови нет свободы, нет пути прочь из этого проваливающегося невесть куда мира, из этой ловушки, такой же, как и та, в которую ты поймал меня.
Твоя кровь – цена моей свободы. Твоя жизнь – цена моей чести. Я взяла бы у тебя и кое-что ещё, но радуйся – ты умрёшь быстро».
Клара послала ещё один чёрный цветок, он сомкнул объятия на последнем из ангелов; Хаэльдис даже подпрыгнула от восторга, что-то заверещала; осталось лишь двое ангелов, охваченных огнём, но они просто корчились среди руин, медленно затихая.
Древняя качнула крыльями, словно приветствуя. Она глядела на Эварху и только на него.
«Твоя кровь. Твоя жизнь. Пришло время платить, дерзкий. Ты нравишься мне, ты был бы достоин отдать мне своё семя, ты…»
– Что-о?! – возопила дева Хаэльдис, словно услыхав. – Ты о чём это тут помышляешь, а?!
Как она подслушала, в тот миг ловцу было всё равно.
Древняя медленно поплыла к нему, протягивая ручищи.
– Клара! Вместе! – крикнул Ричард.
Эварха видел, как чародеи бросились друг к другу, сплели руки, точно любовники – но он знал, что это отнюдь не любовь.
Толчок силы. Перед Кларой и д’Ассини разворачивалась словно бы громадная чёрная роза, отрывалась от них, устремляясь прямо к Древней.
Прянул прямо в её сердцевину огненный клинок предводителя ангелов.
Ричард хрипло зарычал, бросился вперёд, собой закрывая Клару.
– Адальберт!.. – завопил Эварха, но черепушка на сей раз остался холоден и мёртв.
Тёмный цветок распускался всё шире, плыл навстречу Древней и словно даже не заметил пробившее его остриё.
А оно, это остриё, пройдя насквозь, ударило в поспешно сотканный Ричардом д’Ассини голубоватый мерцающий щит.
Эварха видел, как маг, шагнув вперёд, заслонил собой Клару Хюммель; видел, как белый клинок Древней пронзил щит и как тот заискрил, исчезая; видел, как страшное лезвие во