– Для себя?..
– Для чего создавать боевые конструкты из богов?! – Архимаг, кажется, всерьёз разозлился. – Я не зря так подробно расспрашивал мальчишку о ходе обряда, о чарах! Они делают не статуи ангелов для своих монастырей – они делают существ, способных копить и преобразовывать силу в огромных количествах, существ, способных сражаться!.. И Междумирье расчищают для того, чтобы потом пройти по нему, как по чисту полю, и спасать! Спасение для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженным!..
– Спасать?
– Одно из главных в Спасении – несвершение грехов, – сварливо пояснил мэтр, словно объясняя тупым ученикам, что дважды два – это-таки четыре, а не три и не пять. – Грешник, еретик, отступник каждым мигом своего существования совершают преступление против воли Спасителя; следовательно, всё больше и больше затрудняют спасение своей души, делая его под конец и вовсе невозможным. Поэтому грешнику надо не дать грешить дальше. Всеми мыслимыми способами. В том числе – силой.
– Они решили, вероятно, что сами – инструмент своего Спасителя, – тихо сказал Динтра.
– Не знаю я, что они там решили. Вполне возможно. Вопрос в ином…
– В том, что накопили слишком много силы? – предположила Клара. – Накопили слишком много силы и творят этих… преображённых богинь… Небеса и бездны, то, что этот парень рассказывал… если соберут таких побольше, даже нам с ними будет справиться не так-то легко…
– В точку! – хлопнул себя по коленям мэтр Игнациус. – Наконец-то начала соображать, девочка. Да, сейчас они далеко и пока что варятся в собственном соку. Но когда они спасут достаточно миров вокруг, преобразуют достаточно богов и прочих тварей и подойдут к границам Долины с намерением спасти и нас – тогда будет поздно.
– И… что же нам делать?
– Это спрашиваешь ты, боевой маг?! Я вижу только одну возможность…
– Упреждающий удар, – сказал Динтра и устало потёр лоб. – Мессир, вы абсолютно, совершенно правы. Но… Мы все помним, что на Долину точил зубы не один осильневший чародей, и нам уже приходилось вставать на защиту родных стен. Но мы всегда делали это, когда враг был, что называется, у ворот. А теперь? Как убедить Совет и Гильдии, что угроза более чем реальна? Вы их на экспедицию из пяти человек едва уговорили!
Архимаг помрачнел ещё больше.
– Я рассчитываю на вашу поддержку, друзья. И на содействие этого замечательного молодого человека, который на словах готов всё для нас сделать.
– Не все в Гильдии боевых магов поддерживают идеи Ричарда д’Ассини, – Клара отвернулась. – Я постараюсь обеспечить их голоса, мессир, но положение таково, что трудно что-либо обещать…
– Положение таково, что либо вложиться в этот поход, либо погибнуть, – ядовито возразил Игнациус. – О нет, не сейчас ещё погибнуть, не сегодня, но завтра – весьма вероятно. Клара, мы должны сделать возможное и невозможное. Достопочтенный Динтра… от целителей нужны добровольцы и средства. Гильдия самая большая и богатая в Долине… Да-да, я помню, что вы, к великому моему сожалению, в неё не входите, но ваше влияние в среде коллег неоспоримо. Ну и этот юноша, Эварха. Нам предстоит подготовить его к выступлению на Совете.
– На Совете?..
– На внеочередном Совете, и созовём его мы с вами. А что, вы полагаете, есть какой-то иной путь?
Клара подумала и сказала – да, есть и другой путь. Для начала она попробует поговорить с Ричардом д’Ассини, что называется, с глазу на глаз.
– Я уверена, что он прислушается, – на самом деле она вовсе не была в этом уверена, но мысль о том, что в противном случае раскол Гильдии неизбежен, была непереносима. – Дик не глупец, ослеплённый жаждой власти. Он опытный боевой маг, он должен понять. Я всё сделаю, чтобы он понял. И только если не получится, только тогда можно доводить дело до Совета Долины.
– Уж постарайся, чтобы у тебя получилось, Клархен, – проворчал Архимаг.
– Да, прошу тебя, Клара, – спустя мгновение прибавил Динтра.
Но у волшебницы почему-то осталось стойкое впечатление, что они имели в виду совершенно разное.
Домой Клара возвращалась с гудящей от мыслей головой и на негнущихся от усталости ногах. Динтра остался с ловцом Эвархой; а вот мессир Архимаг ухватил чародейку под руку, стоило им оказаться за дверьми.
– Прошу тебя, Клара, дорогая, проводи меня до калитки…
– Конечно, мессир! – и попыталась пошутить: – Все и так считают меня вашей конфиденткой…
– Пусть считают кем угодно, – проворчал мессир. – Старикан наш Динтра вон старательно поддерживает славу неотразимого мужчины, и ладно. Мы с тобой выше этого.
Сухие пальцы Архимага легли ей на локоть.
– Мы совсем забыли о путеводном амулете этого ловца, владыка…
– Ничего мы не забыли, – фыркнул Игнациус. – Просто это не нашего дорогого целителя дело. Пусть себе забавляется со служаночками… нет, Клара, я хотел обсудить кое-что с тобой, и только с тобой.
От доверия мессира, от этого чуточку ворчливого, но такого сердечного, дружеского тона начинало щемить внутри. Клара положила пальцы сверху на твёрдую руку мэтра.
– Я… польщена, мессир.
– Польщена!.. – хмыкнул тот. – Признайся-ка лучше, наш неутомимый охотник за молоденькими интерншами намекал, что путепрокладывающий амулет – моей, хе-хе, работы?
– Н-ну, – замялась Клара. – Не то чтобы впрямую намекал, но…
– Но. Именно что «но». Конечно, кто ещё в нынешние-то дни способен сработать этакую вещицу? – Последние слова у мессира получились по-настоящему горькими. – На кого ещё подумать, кроме старого Архимага? Эхе-хе, Клара, милая моя… Мельчает Долина, мельчает, несмотря на все мои старания… Что-то не так, видать, делаю; может, и прав Ричард, засиделся я в своём кресле, мхом зарос, пора и на покой?
Горячая волна окатила Клару – волна симпатии, приязни, восхищения; да, только мессир мог быть так строг к себе, так беспощаден!..
– Мэтр! Что вы говорите, мэтр!.. Нельзя так! Нет! Никак нельзя!..
И она порывисто обняла старого чародея.
– Ах, спасибо тебе, девочка моя, – растроганно вздохнул мессир и, кажется, даже промокнул глаза. – Всегда скажешь что-нибудь приятное старику, всегда поддержишь!..
– Да я, мессир!.. – задохнулась Клара, не находя слов.
– Ладно-ладно, – похлопал её по плечу Игнациус. – Да, я знаю, ты – вернейшая из верных, потому тебе всё это и говорю… так вот, дорогая, скорблю я и грущу, что в наше время никому, кроме меня, такого амулета и впрямь не сработать. Но сделал его не я.
– Не вы, владыка?! – вырвалось у Клары.
– Нет, дорогая, – покачал старик головой. – Это шедевр Клаудии Ингольт, основательницы Гильдии путеводителей. Живой её помню я один, да, дорогая, да…
Он тяжело вздохнул, понурился. Клара осторожно шла рядом, боясь пикнуть.
Конечно, Клаудиу Ингольт она вспомнила еле-еле. В учебниках ей уделялось лишь несколько строчек – «основала Гильдию путеводителей (ныне распущена, больш. членов присоединились к Гильдии хронистов; причина – развитие картографии и приёмов картографирования, сделавших данное занятие рутиной для любого путешествующего по Междумирью мага Долины); составила первые атласы окрестностей Долины и ближайших миров; внесла существ. вклад в развитие теории и практики навигации в Межреальности»; так, значит, этот загадочный амулет…
– Да, её работа. Её, Клаудии. Спутать ни с чем невозможно, – вновь заговорил Архимаг. – Больше ведь никто так и не смог повторить; получалось в лучшем случае как всеобщий переводчик у старика Динтры – только не ящик, а как три телеги на колёсах. Гоблинам на смех, одно слово. А Клаудиа… она была странная, да… могла годами просиживать над одним-единственным талисманом, ничем больше не интересовалась, не занималась, забывала обо всём… но зато и получалось то, что потом никто так и не воспроизвёл. Она ведь была не от мира сего, бедная Клаудиа… как и все истинные гении, наверное.
– А… что же с ней случилось, мессир?
Тот невесело усмехнулся:
– Не знаю, Клара, дорогая моя. Очень может быть, что ничего плохого.
Чародейка непонимающе молчала, и Игнациус смилостивился – после выразительной паузы:
– Она всегда была неутомимой странницей, наша Клаудиа. Ей не сиделось в Долине; если она не мастерила какой-нибудь амулет, она путешествовала по Сущему – от края до края, до самых Пределов Хаоса. Чертила карты, наносила на них миры… обозначала устойчивые тропы, опасные места… оставляла всё это в Долине и шла дальше. Я думал – в своё время, – что создание Гильдии, наставничество её увлечёт, и уникальный дар её будет сохранён… но нет, увы. Клаудиа просто оставила всё в один прекрасный день, свой дом, мастерскую, всё имущество – и отбыла в неизвестном направлении.
– И… – кашлянула Клара, – она так и исчезла?
– Да, дорогая, – вздохнул мессир. – Так и исчезла. Сие, впрочем, не означает, что с ней непременно случилось что-то плохое, вовсе нет – очень может быть, что она так и бродит от мира к миру, меряет тропы Сущего… а этот талисман…
– Да, как он тогда оказался у ловца Эвархи?
Игнациус небрежно пожал плечами:
– Клаудиа всегда относилась к своему дару совершенно наплевательски. Вещь была ей интересна, покуда она над ней трудилась, а, едва закончив, могла закинуть в угол и напрочь о ней забыть. Поинтересуйся, сколько вещей осталось от неё у хронистов – они ведь унаследовали многое от путеводителей. Дом её, кстати, сгорел – редкость, в Долине давным-давно не бывает пожаров. А вот в её жилище случился…
– Значит, этот ловец?..
– Скорее всего и впрямь купил амулет у какого-нибудь торговца редкостями, – задумчиво проговорил Игнациус. – Работы Клаудии не теряют силу с годами, не стареют, не утрачивают возможностей. Не удивлюсь, что она сама его и продала – давным-давно; а потом вещь могла сменить множество хозяев.
– Но он и в самом деле работает всего один раз?
– Нет, конечно. Подобной халтуры Клаудиа себе никогда бы не позволила. Но вот сил в него влить, конечно же, нужно; а как это сделать, не знаю, увы, даже я… точнее, я бы разобрался, конечно, но на это ушла бы уйма времени, какового у нас, увы, нет и на куда более неотложные дела.